— А я выпью. Этот вирус оказался чертовски занятной штукой. Ваше здоровье… — Опрокинув рюмку в рот, профессор удовлетворенно крякнул и вытер ладонью усы, затем сел в кресло напротив Морриса. — Вы знаете, что разработка боевых вирусов запрещена?
— Да, я слышал об этом.
— Тем лучше. Я могу называть вас генералом? — спросил Золингер и, не дожидаясь разрешения, продолжил: — Увы, мой дорогой генерал, я знаю, о чем говорю. Видите, у меня пальцы скрючены? — Профессор продемонстрировал Моррису левую руку. — Тоже вирус, я в тот раз едва не отдал богу душу. Но выкарабкался… — Золингер тихо засмеялся. — Чертовски паршивая была штука, мы тогда ликвидировали очаг заражения на Индре. Один паразит укусил меня, видите шрам? — Золингер закатал штанину и продемонстрировал шрам на ноге. — Чуть ногу не оттяпал, стервец, я и заразился. Тогда счет шел на часы, кто кого — или я вирус, или он меня. В итоге я победил.
— Это все очень интересно, профессор, но как быть с Джулией?
Профессор поморщился.
— Не могу пока сказать ничего хорошего. Недоумки из клиники хотели перелить ей кровь, я запретил и оказался прав.
— А именно? — Моррис в упор посмотрел на Золингера.
— С этими вирусами нужно держать ухо востро, чертовски ненадежная штука. Их создают специалисты, это настоящее искусство. Ты делаешь вирус так, чтобы против него нельзя было в короткие сроки создать вакцину. А для этого специально расставляешь ловушки тому, кто потом с этим вирусом будет работать. Скажем, вирус Мюллера воздействовал на центральную нервную систему, блокируя передачу нервных импульсов. Естественная реакция — использовать для лечения вещества, способные дезактивировать блокирующие элементы. Теоретически все так, но достаточно ввести пациенту дозу лекарства, как вирус реагирует на это вещество и включает другую заложенную в него программу. В результате у пациента наступает отек легких и он умирает… — Золингер засмеялся, как будто слова об отеке легких доставили ему удовольствие. — В случае с вашей дочерью, — продолжил Золингер, — первая ловушка состоит в том, что ни в коем случае нельзя делать переливание. Наличие чужеродной крови или ее заменителей тут же запускает выработку специфичного белка, я пока не выяснил, на что конкретно он воздействует. Но готов поспорить, что результат будет показательным. И это только первый уровень защиты, а что там дальше, черт его знает.
— Вы можете спасти мою дочь? — тихо спросил Моррис.
— Я не знаю, — пожал плечами профессор. — Если ухудшение ее состояния будет идти такими же темпами, то она проживет дней десять, от силы пятнадцать. На то, чтобы изучить вирус, создать и реализовать модель его дезактивации, порой уходят месяцы и годы.
— Профессор, мне нужен четкий и ясный ответ. Сможете вы ее спасти или нет?
— Я уже сказал, что не могу ничего обещать. На мой взгляд, ее шансы мизерны, я оцениваю их как один к ста. Разумеется, мы будем работать, но надежды очень мало. Тот, кто создает вирусы, обычно продумывает все на пять шагов вперед. Уж поверьте мне на слово. — Золингер снова улыбнулся.
— Хорошо, профессор, — вздохнув, Моррис поднялся с кресла. — Продолжайте работать. И держите меня в курсе дела…
Дарги всегда очень тщательно продумывают свои действия. В частности, они внимательно изучают личность того, с кем работают. Уязвимым местом Морриса было то, что он очень любил свою дочь. Именно на этом и строился расчет Кима. Пластиковую ампулу со штаммом боевого вируса он привез еще с Карры, как и многие прочие полезные вещи. Было ли Киму жалко девушку? Наверное. Но судьбу Джулии это не могло изменить ни на йоту.
Зараженное вирусом мороженое Джулии подсунул Савва — разумеется, с помощью просчитавшего всю операцию Кима. Знание того, что Джулия любит мороженое, к тому же не какое-нибудь, а ванильное с орехами, сыграло свою роль. Не зря Сайрус учил Кима запоминать мелочи, упирая на то, что именно от учета мелочей в конечном итоге зависит успех любой операции.
Дождавшись, когда симптомы заражения у Джулии станут достаточно выраженными, чтобы обеспокоить Морриса, Ким позвонил ему среди ночи. Время он тоже выбрал неслучайно, зная, что ночью у Морриса не будет возможности отследить звонок. Номер линкома Морриса Ким знал еще со времен своей службы в Департаменте, он был уверен, что разговоры самого Морриса точно никем не прослушиваются.
Как и ожидал Ким, Моррис не был вдохновлен идеей сотрудничества с ним. Что ж, он даст ему время подумать. Ну а пока…
А пока у него имелись другие дела. Возможно, не самые важные, но от решения их зависело его душевное спокойствие. И прежде всего, ему следовало решить, как поступить с Шейлой.
Шла ли речь о мести? Наверное, хотя Киму так думать не хотелось. Он предпочитал считать, что Шейла для него просто опасна. Она предала его два раза, где гарантия, что при случае не предаст и в третий раз?
Это означало, что Шейла должна умереть, во имя несуществующей в этом мире справедливости. Каждый должен получить по заслугам. Так же, как в свое время получит и он сам, в этом отношении у Кима тоже не было никаких иллюзий. Тем не менее Шейла умрет первой…
Он мог расправиться с ней тысячью разных способов. Однако Киму мало было просто убить ее — перед тем, как Шейла умрет, он хотел посмотреть ей в глаза.
Ким удивился, выяснив, что она по-прежнему живет в своем доме. Живет одна, несколько дней наблюдений за ней позволили Киму в этом убедиться. Если не считать того, что она предала его, во всем остальном она осталась все той же Шейлой. Девушкой, которая когда-то ему так нравилась. Он готов был сделать для нее все — а она просто выполняла свое задание…
Для проведения операции Ким выбрал вечер пятницы. То, что дом Шейлы снабжен сигнализацией, его не смущало, благо раньше он не раз здесь бывал. В седьмом часу вечера Ким, пройдя по короткой мощеной дорожке, подошел к входной двери. Достал универсальную отмычку, потом, подумав, набрал на замке знакомый ему код. Замок сухо щелкнул, Ким открыл дверь и вошел внутрь. Шейла даже не сменила код, с ее стороны это было весьма опрометчиво. Что ж, тем хуже для нее. Ким знал, что Шейла еще не вернулась, поэтому прошел в гостиную и сел в кресло у шкафа. Сняв парик и бороду, он вынул пистолет и стал ждать. Ким уже знал, как именно это сделает. Ей не будет больно.
Звук садящегося глайдера он уловил в начале девятого. Хорошо, если она будет одна, ему ни к чему лишние жертвы. Их в этом мире и так слишком много.
Ждать Шейлу ему пришлось довольно долго. Из гаража она прошла на кухню, Ким слышал, как там полилась в раковину вода. Затем поднялась на второй этаж в спальню, снова спустилась. Прошла в ванную.
Ким ждал, и ожидание это было для него очень тягостным. Он думал о том, сколько раз уже ждал Шейлу, сидя в этом же кресле. Она выходила из ванны — свежая, еще более похорошевшая, усаживалась ему на колени, он расчесывал ей волосы красивым резным гребнем. Потом они пили вино, а когда на мир опускалась ночь, поднимались наверх, в спальню… Что говорить, хорошее было время, счастливое. И вот он снова здесь, слышит, как льется вода в ванной. Сейчас он опять увидит Шейлу, только встреча эта будет совсем другой.