— Что-то подобное я и предполагал.
— Так ты согласен?
— Да пошел ты... — презрительно усмехнулся Илья и сплюнул на пол. — И можешь засунуть эту железяку себе в задницу.
— Я бы засунул ее в твою задницу, но не хочу марать благородное оружие... — В голосе Виктора звучало раздражение. — Будем считать, что ты сделал выбор.
В комнату вошел лысый охранник, за ним двое его коллег ввели высокого человека в рясе.
До этой минуты Илья ни разу не встречался с духовником Ольги. Теперь он увидел, что это еще очень молодой человек — лет тридцати, не больше. Чистое светлое лицо, темные усы и борода. Спокойные глаза.
Руки пленника были скованы наручниками. Его вытолкнули на середину комнаты, взгляды Ильи и священника встретились.
— Простите меня, батюшка... — сказал Илья, глядя ему в глаза. — Это я во всем виноват.
— Ты Илья? — догадался отец Михаил.
— Да. Видите, как все получилось...
— Благослови тебя Бог... — Священник скованными руками перекрестил Илью. — И не печалься — ты выстоял, не поддался. И это самое главное. Господь не оставит тебя.
— Из-за меня погибли люди... — произнес Илья и опустил голову. — Может быть, погибнете вы.
— Разве может испугать смерть во имя Христово? — Отец Михаил спокойно смотрел на Илью. — Для христианина это не кара, а честь. Что касается твоих грехов, то верь в бесконечную милость Бо- жию. Вспомни разбойника, распятого рядом с Иисусом, — даже самые страшные грехи не помешали ему войти в Царствие Небесное. И все потому, что он уверовал в Господа. Одна плата для всех: и тем, кто работал целый день, и тем, кто пришел на закате. Так и с тобой: будь верен Господу, и Он о тебе не забудет.
— Мы вам случайно не мешаем? — саркастически поинтересовался Виктор.
Священник повернулся к нему.
— Ты просто не ведаешь, что творишь, — тихо произнес он. — Да простит тебя Бог.
— Ты еще перекрести меня, — холодно отозвался Мастер. — Глупости все это, батюшка. Ну посмотри — ты в моих руках. Илья тоже. Так где же он, твой Бог? Почему не поможет тебе? Давай, попроси его — пусть земля подо мной разверзнется, или огонь небесный меня поразит. Ну же! Покажи крепость своей веры! Ведь это твой Иисус сказал, что даже вера величиной с горчичное зернышко может сдвинуть горы. А у тебя она наверняка крепче, верно?
— Мне искренне жаль тебя, — столь же тихо ответил священник. — Ты ничего не знаешь о вере. Служишь Сатане ради благ, которые он тебе дает, и считаешь, что с Богом должно быть точно так же. Исповедуешь философию наемного работника:
служишь хозяину, тот тебе за это платит. Это ты считаешь верой... — Он едва заметно покачал головой. — Только это не вера. Истинная вера основана не на получении благ, а на любви. В тебе любви нет. Есть только холод — твое сердце, как кусок льда. И это очень печально.
— До чего же я устал от всех этих глупостей... — вздохнул Мастер. — Хоть бы раз было что-то новое... — Он немного помолчал. — Хочешь, я отпущу и тебя, и этого дурачка? — Виктор кивком указал на Илью.
Отец Михаил не ответил.
— Не веришь? — усмехнулся Мастер. — Зря, я всегда держу слово. Обещаю, что отпущу вас обоих — если ты отречешься от своего Бога. Не жалеешь себя, пожалей хоть этого парня. Уверен, тебе это потом зачтется. Давай, всего несколько слов — и вы оба свободны.
— Потому я и говорю, что ты ничего не знаешь о вере, — ответил отец Михаил. — Не чувствуешь это, не понимаешь. Ты ведь не можешь отказаться от солнца, верно? Не можешь перестать дышать. Так и я не могу отказаться от Бога. Он — мой воздух, мое солнце. То, без чего мне просто нет жизни.
Несколько секунд Виктор холодно смотрел на священника. Затем шагнул к нему и поудобнее перехватил меч.
— Тогда молись, — мрачно произнес он, сильным толчком сбил отца Михаила на колени и поднял клинок. — Сейчас мы проверим, что крепче — мой меч или твоя вера... Предлагаю в последний раз: отрекись!
— Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым... — начал читать батюшка, сложив скованные наручниками руки перед грудью, в его глазах не было ни тени страха. — И во единого Господа
Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, иже от Отца рожденнаго прежде всех век...
— Не делай этого! — закричал Илья, с ненавистью глядя на Мастера. — Не смей! — Он рванул цепи.
Илья ничем не мог помочь священнику. Молнией сверкнул меч, голова покатилась по полу. К потолку взметнулся фонтан крови, обезглавленное тело завалилось на бок.
— Ну и где Он, ваш Бог?! — хрипло спросил Виктор, повернувшись к Илье. — Посмотри на него, — он указал клинком на труп. — Помог ему твой Христос?! Хоть ты-то понял, что все это глупости? Что нет от вашего Бога никакой помощи, что никто и никогда ее не дождался?! Христа распяли, Иоанну Крестителю отрубили голову. Распяли апостола Андрея. За две тысячи лет миллионы христиан были преданы мучительной смерти. И где же Он был, ваш Бог? Где, я спрашиваю? — Виктор подошел к Илье. — Почему Он не спасает вас, если вы так в Него верите?
— Потому что у каждого человека свой путь и свой подвиг, — ответил Илья, чувствуя странный прилив сил. — И отдать жизнь за веру — это не так уж мало. Думаешь, ты убил его? — Он взглянул на тело священника. — Неправда — ты отправил его в жизнь вечную. Он сейчас с теми, кто его любит. Его жизнь завершилась подвигом. А чем завершится твоя жизнь?!
— Тебе сейчас лучше подумать о своей, — мрачно произнес Мастер и сжал рукоять меча.
— Ну, давай! — презрительно усмехнулся Илья. — Покажи еще раз остроту своей железяки. Убей меня, их убей, — он кивнул в сторону притихших охранников, стоявших у двери. — Убей всех, кого сможешь. Почувствуй себя сильным, могущественным. Только знаешь, — он подался вперед на цепях, — между нами говоря, ты как был дерьмом, так им и останешься.
Мастер занес меч — Илья без страха смотрел на клинок. Это понял и Виктор.
— Ну нет... — сказал он, опуская меч. — Я не убью тебя сейчас — это было бы слишком просто. Ты еще пожалеешь о том, что родился на свет... — Он рывком повернулся к охранникам. — В камеру его! И уберите здесь всю грязь...
Мастер вышел из комнаты. Было слышно, как он идет по коридору, потом все стихло.
— Ну, и кто будет все это убирать? — уныло спросил один из охранников. — Смотри, сколько кровищи...
— Вот ты и будешь, — отозвался второй.
Он лежал в холодной темной камере. Там царил абсолютный мрак — свет погасили сразу после того, как Илью втолкнули внутрь. Брошенный в углу комнаты матрац он искал уже на ощупь.
Гибель священника потрясла Илью. Верил ли он сам в то, что говорил там, в залитой кровью комнате? Было ли охватившее его в те минуты вдохновение чем-то пришедшим свыше, или за ним скрывалось банальное желание хоть как-то унизить Виктора? Илья не знал этого. Сложные чувства, двойственные. Он и хотел верить в то, что вера спасает, и боялся этого. Факты — упрямая вещь. Валентин мертв, отец Михаил тоже. А Виктор живет и здравствует...