Тело под свежей униформой казалось грязным, оно испытывало зуд, и сейчас Эллис хотела непременно сделать две вещи: принять душ и задать парочку вопросов Коллинзу.
Двери лифта распахнулись при ее приближении, кабина оказалась свободна, и… опять ее поразила эта стерильная чистота!..
Нет, на космическом корабле, конечно, поддерживался порядок, который, с точки зрения земных поселений, можно было назвать словом «идеальный», но она не помнила того, чтобы, заходя в лифт, ощущала тут запах медикаментозной стерильности…
«Странно…»
Она коснулась сенсора, и капсула лифта провалилась вниз, к уровню жилой палубы «Антея».
* * *
Войдя в каюту, Эллис сразу же увидела его. Коллинз сидел спиной ко входу за подковообразным рабочим столом, по краям которого возвышались скошенные панели компьютерных терминалов. Перед ним в пространстве голографической сферы мерцали проложенные в трех измерениях курсовые нити. Все они, так или иначе, тянулись от их корабля, фантомная модель которого тоже присутствовала в пространственной схеме, к трем планетам, висевшим на разном удалении от звезды, — одна серая, вторая песочно-желтая, а третья выглядела как красно-черный шарик, расколотый линией терминатора на две неравные по размеру части…
Эллис застыла в дверях, глядя на его знакомый ровно стриженый затылок, и все ее раздражение, которое она испытывала минуту назад, куда-то ушло, испарилось…
«Коллинз, милый, как мы давно не виделись с тобой… Целую вечность… Ледяную вечность искусственной смерти…»
— Колл… — позвала она, радостно предчувствуя, как он сейчас обернется, увидит ее… обрадуется…
Он обернулся, но совсем не так, как ожидала Эллис.
Коллинз зачем-то встал и только тогда посмотрел на нее, повернувшись всем корпусом, словно волк, у которого от природы не гнется шея.
— Здравствуй, дорогая, — протянув Эллис обе руки, спокойно, едва ли не бесстрастно произнес он.
Нервная дрожь предательским холодком скользнула вдоль позвоночника Эллис.
— Здравствуй… — растерянно ответила она, не понимая причины такой ненормальной, очевидной перемены его поведения. — Коллинз, почему ты меня не встретил при выходе из сна? Что случилось? — Этот вопрос вырвался у нее помимо воли, в нем неосознанно сконцентрировались все то недоумение и подспудный страх, которые копились в ее душе с момента пробуждения каких-то полчаса назад…
— Ничего, — спокойно ответил он, пожав плечами. — Эллис, мы входим в систему Альфы, и весь экипаж занят по горло. Я тоже работал, как видишь…
Эллис кивнула, от обиды непроизвольно закусив губу.
Да, она на секунду позволила себе забыть, что они прежде всего являлись членами экипажа космического корабля, астронавтами, и такой ответ являлся вполне разумным, закономерным, логичным, но… только не в устах моего Коллинза!..
— Хорошо, милый… — У Эллис вдруг стало так погано на душе, что она даже не коснулась протянутых ей навстречу рук. — Извини, я хочу принять душ и переодеться.
С этими словами она прошла мимо, каждым своим нервом ожидая, надеясь, что вот сейчас он, наконец, опомнится, бросится вслед, обнимет, извинится. Скажет, что, черт побери, просто заработался, устал, и тогда все вокруг опять потеплеет, станет прежним, нормальным, понятным, уютным и человечным, но…
…Она услышала, как за ее спиной Коллинз, что-то бормоча себе под нос, уселся назад, в кресло перед работающими терминалами навигационного симулятора.
— Извини, Эллис, я не могу сейчас… — дошел до ее слуха обрывок произносимой им фразы.
Она вошла в душевую кабинку, открыла воду и с отвращением содрала с себя недавно надетый комбинезон.
Выдавив из краника порцию мыла в ладонь, она шагнула под упругие, теплые струи воды и принялась с непонятным самой остервенением намыливаться, будто желала очиститься от своего страха, недоумения, обиды…
«Может быть, с ним что-то случилось, пока я спала? Может, он изменил мне? Влюбился?»
«Нет… Нет, это полная чушь…»
Эллис знала, что Коллинз не мог влюбиться ни в кого другого, даже если бы очень этого захотел, по крайней мере тут, на борту «Антея». Ее уверенность была вполне оправданна и основывалась на том жестком отборе, который они проходили в период предполетной подготовки. Только одна пара из сотни претендентов попадала в список экипажа. Первая попытка человечества достичь иных миров стоила так дорого, и на нее возлагалось столько надежд, что рисковать, пренебрегая какими бы то ни было факторами, никто не хотел и, очевидно, не имел права. Полная, стопроцентная психологическая совместимость как всего экипажа в девяносто шесть человек, так и отдельных его составляющих — пар мужчина-женщина, — была достигнута путем жесточайшего отбора, тысяч тестов, проверок, изнурительных совместных тренировок… Каждый из них являлся настоящим профессионалом в нескольких областях человеческих знаний, и, как уже было сказано, экипаж представлял собой исключительно пары — в нем насчитывалось равное количество мужчин и женщин. В период долгого, почти семнадцатилетнего перелета они бодрствовали посменно, так же парами, по десять постов на весь корабль, то есть двадцать человек одновременно. Потом смена на шесть месяцев уходила в криогенный сон, а другая, соответственно, пробуждалась.
Нет, за те несколько часов, что Коллинз, проснувшись, провел без нее, ничего подобного не могло произойти в принципе.
Единственное, что могла предположить Эллис, — с Коллинзом, наверное, что-то случилось во время криогенного сна. Может, он болен или испытал шок при некорректном пробуждении? Такое, к сожалению, уже бывало, и не раз. Процедура низкотемпературного упокоения четырех пятых экипажа значительно экономила ресурс корабля и решала проблему полноценного отдыха «лишних» смен, но крионика являлась достаточно молодой наукой, и процессы гибернации организма не всегда поддавались стопроцентному прогнозированию.
Да, Коллинз вполне мог пасть жертвой какого-нибудь случайного вывиха крионических процессов. Эллис по себе знала, как это неприятно, да и другого разумного объяснения его странному поведению она не находила. «Но если так, значит, я повела себя как эгоистичная дура? — вдруг подумалось ей. — Возможно, он не совсем владеет собой, недавно проснулся, а тут подход к системе, такая дикая нагрузка на всех навигаторов. Да, наверное…»
Размышляя над этим, Эллис вдруг успокоилась. Чувство опасности, какой-то неправильности происходящего немного притупилось, поблекло.
«Его нужно развеять…» — решила она. — «Дай самой поменьше напрягаться, мало ли какая пакость может пригрезиться по выходе из низкотемпературного гроба, и не такое бывало…»
Обида от таких мыслей исчезла совсем, осталась разве что досада на свою собственную черствость.
Она подставила лицо упругим струям теплой воды, расслабляясь, согреваясь…
— Господи, Коллинз, ну что ты там бормочешь? — через некоторое время не выдержала она, расслышав сквозь шелест падающих струй воды, что он продолжает монотонно бубнить себе под нос какие-то фразы. С чисто женской непоследовательностью в мыслях Эллис вдруг представила его сидящим за столом, вспомнила, чем они любили заниматься в тесной душевой кабинке, и ее охватило наконец это чувство радостного, пьянящего осознания собственной жизни…