— А в чем, собственно, дилемма, капитан? — осторожно осведомился Дитрих. — Мы находимся на борту корабля, принадлежащего нанявшей нас компании, и какое нам дело до последующей судьбы этих обломков, если они будут признаны таковыми? Наше дело — добыча полезных ископаемых, верно?
— Да, верно, — подтвердил его мысль Хоук. — Но я буду вынужден принимать определенные решения… и ответственность за них ляжет на меня. Расчеты Сергея очевидно свидетельствуют в пользу того, что тут было разрушено какое-то исполинское сооружение, принадлежащее одной из древних космических рас. Если мы сейчас начнем разработку, то фабрика может перемолоть немалое количество артефактов или иных свидетельств былого… С другой стороны, Дитрих совершенно прав, по полетным инструкциям нам нет никакого дела до происхождения этих металлов. Мы, в конце концов, не археологи, чтобы ковыряться в останках прошлого.
— Что будет с нашими премиями, если мы не станем загружать емкости, а просто засвидетельствуем факт обнаружения этого места? — задала Яна тот вопрос, который, без сомнения, волновал сейчас всех присутствующих в кают-компании.
— До ближайшей станции гиперсферной частоты, откуда можно связаться с правлением, около тридцати световых лет, — вздохнув, ответил Хоук. — В принципе мы можем воспользоваться гиперсферным приводом «Спейсстоуна» и совершить прыжок к станции ГЧ, но, — он поднял палец, — если руководство компании признает это место просто месторождением металлов, образовавшихся в результате кристаллизации магматического ядра планеты, с нас могут удержать стоимость затрат на пустой рейс, а также цену связи по ГЧ. Это выльется в сумму, которая сожрет львиную долю премии, какой бы высокой та ни была.
— А если наоборот? Мы плюем на все, грузим танки и возвращаемся?
— Может возникнуть скандал. Если нас обвинят в том, что мы сознательно разрушили археологические свидетельства, Совет Безопасности может применить санкции, отозвать наши лицензии и наделать еще кучу неприятностей нам лично, разумеется, потому как компания туг же разведет руками: мы тут ни при чем, капитан Хоук и его команда действовали на свой страх и риск… К тому же не забывайте — у нас на борту два пассажира, которых, согласно контракту, мы должны доставить в определенную точку. Сейчас до нее еще два световых года пути…
— Дерьмо.
Сергей покрутил головой и вдруг напомнил:
— Капитан, но Совет Безопасности уже не имеет той силы, что раньше. Конфедерация Солнц развалилась, Патруля больше нет, и, возможно, шума вообще не будет.
— Да, но вспомни, кто недавно объявил себя ответственным за Деметру, Хабор, куда переселили инсектов, и всю зону Рукава Пустоты?
Сергей опять покрутил головой. Этот жест, если так можно назвать те гимнастические упражнения, что он проделывал со своей непропорционально длинной шеей, когда волновался, служил поводом для разных шуток и подначек со стороны неугомонного Олега Золотцева.
— Люди сферы, — помрачнев, ответил он.
— Вот именно. Еще одна темная лошадка в галактическом раскладе. А мне совсем не хочется ни терять лицензию, ни отказываться от денег, — признался Хоук.
— Тогда выход один — придется самим слазить туда и посмотреть, есть там какие-то материальные свидетельства древних или все, к фрайгу, сплавлено в один ком, так тогда и говорить будет не о чем, — выдвинул свое предложение Дитрих. — Наметим несколько наиболее дорогостоящих в плане металла выбросов, облазим их, а потом, если ничего не найдем, утилизируем все, и дело с концом. А с остальным пусть разбирается корпорация…
— Верно! — поддержала его Яна. — А процесс разведки запишем на видео, чтобы потом к нам не подкапывались.
* * *
— Борт, вы меня слышите? — Яна включала шеренги датчиков, одновременно связываясь с Хоуком.
— Да, слышу тебя, Монтгомери, — раздался в ответ голос капитана.
— Мой шлюз задраен. Можно откачивать воздух.
— Окей…
Внутри стандартного георазведывательного модуля с трудом помещались три человека. В компании с Яной оказался Олег Золотцев; Дитрих Миллер устроился сзади пилотских кресел и теперь чертыхался, пытаясь найти удобную позу среди выступов различных бортовых систем, которые выпирали из переборок в пространство небольшого грузового отсека, предназначенного для транспортировки геологических проб.
— Сам напросился, терпи теперь, — подбодрила его Яна, заметив, как мучается Дитрих.
В пусковой шахте взвыли откачивающие воздух насосы.
Их звук рвал нервы ровно несколько секунд, потом вдруг истончился, затих, уступив место глубочайшей тишине и приглушенному красному свету.
— Воздух откачан, — раздался по связи голос Хоука. — Открываю крышку шахты. Замок отошел… Импульс катапультирования через пять секунд… три… одну…
Олег Золотцев крепко, до скрежета эмали, сжал зубы, но все равно они лязгнули, когда импульс электромагнитной катапульты вышвырнул маленький аппарат из пусковой шахты «Спейсстоуна».
Мимо, дико вращаясь, промелькнуло несколько ярко освещенных прожекторами корабля глыб камня. Яна даже не вздрогнула — она знала, что первые пятнадцать секунд стартового ускорения строго рассчитаны бортовым компьютером «Спейсстоуна», но Олег, который летал мало и неохотно, предпочитая подобным романтическим занятиям воняющую маслом утробу машинного отделения, побледнел.
Дитриха же, наоборот, колотило от возбуждения — он всегда любил опасные аттракционы, от которых, как сейчас, например, голова шла кругом, а внутри все леденело, несмотря на внешнее спокойствие.
Вообще, он справедливо считал, что космос — занятие не для слабонервных.
Маленький корабль с тремя астронавтами на борту пронесся над бесконечным полем каменных обломков, блеснул ослепительно голубым выбросом из маршевых дюз и начал падение в мрачное, полное неясно очерченных теней пространство.
На масс-детекторах отражалось нечто невообразимое — один сплошной гудящий сигнал, из размытого пятна которого с большим трудом можно было вычленить отдельные компоненты в виде замысловатых дуг и петель. Однако бортовая навигационная система не испытывала, в отличие от людей, никаких проблем с ориентированием в этом хаосе нагроможденных друг на друга масс.
Яне пришлось довериться автопилоту, но она все равно не выпустила из рук астронавигационных рулей.
Ослепительно полыхнули дюзы тормозных двигателей, на мгновение высветив бликующую поверхность змеящегося вокруг расплавленного металла, который застыл причудливыми потеками, образуя арки над бездонными пропастями…
На одном из мониторов пульта внезапно вспыхнула изумрудная трехмерная сетка, в которой запуталось объемное изображение трех каплеобразных глыб, связанных между собой вездесущими причудливыми выбросами расплавленных и застывших пород.
Вспышки тормозных двигателей замелькали чаще, создавая вокруг корабля стробоскопический эффект, от которого рябило в глазах.