Book.

— Мне... — раздался над ухом хриплый голос Мучо. — Дай мне...

Припав к кувшину, Мучо отпил воды, остатки вылил себе на голову. Тряхнул головой, провел ла­донями по лицу. В его глазах мелькнул страх.

— Дышать... трудно... — Мучо открыл рот, за­пустил в него пальцы.

Глянув на него, Дучо оторопел, разглядев по­синевший, неестественно распухший язык напар­ника. И тут же понял, что с ним творится то же са­мое: язык распухал очень быстро, воздух с трудом проходил в сжавшееся горло. Его охватил страх — схватившись за горло, Дучо захрипел, закашлялся, затем несколько раз ударил себя по лицу, пытаясь прогнать навалившиеся на него колдовские чары.

— Это Виго... — прохрипел Мучо, подтвердив его опасения. — Это он...

Воздуха становилось все меньше — упав на колени, Дучо хрипел и задыхался, в его созна­нии почему-то возник образ паренька, ордейского шпиона. Сколько часов они тогда мучили его, добиваясь правды? Много, почти целый день. По­том, когда он рассказал им все — и даже то, чего никогда не знал, — его удавили петлей, закручи­вая ее короткой толстой палкой. Удавили не сра­зу, то и дело ослабляя петлю и давая агонизиру­ющей жертве глотнуть воздуха. Это было весело, и, когда измученная жертва все-таки затихла, Дучо даже испытал разочарование. И вот теперь он смог понять, что именно испытывал тогда тот паренек: стоя на коленях, Дучо хрипло втягивал в себя воздух, в глазах плавали разноцветные круги. Рядом на полу бился в конвульсиях Мучо, раздирая себе ногтями грудь и испуская буль­кающие звуки. Это было страшно, в голове Дучо мелькнула мысль о том, что это все, конец, что ему и в самом деле уже не выпутаться. И когда он осознал, что совсем не может дышать, его охва­тил ужас. Дучо затрясся, вскочил, снова рухнул на пол, в желудке начались конвульсии, затем он ощутил, что его рвет. Давясь и захлебываясь рвотой, он взглянул на затихшего уже Мучо, пе­ревернулся на спину и сжал руками горло. Его губы мелко затряслись, лицо побагровело, глаза налились кровью. А потом все кончились — бес­сильно разметав руки по каменному полу, Дучо лежал и смотрел в потолок уже ничего не видя­щими глазами.

Стало очень тихо. Лишь за окном все так же пели птицы, но даже им уже было не под силу на­рушить повисшую в зале тишину.

* * *

Когда заскрежетал засов камеры, Яна невольно вздрогнула, ожидая самого худшего. Бежать некуда, сопротивляться глупо, тем более что у нее отобра­ли нож. Как ни крути, а она все равно проиграет. Нет у нее шансов. Или... все-таки есть?

Дверь открылась, вошел охранник—тот самый, что привел ее сюда.

— Вот я и свободен, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Развлечемся немного?

Яна улыбнулась.

— Я не против — если ты пообещаешь отпу­стить меня. Я даже потом сама буду приходить к тебе, честно.

Это была игра, Яна знала, что охранник ни за что ее не отпустит. Но надеялась на то, что у него хватит сообразительности пообещать ей свободу в обмен на любовные ласки.

— За дурака меня держишь? — Охранник усмехнулся и начал расстегивать пояс. — И учти: кричи, не кричи, тебя здесь никто не услышит. Я даже люблю, когда кричат.

Он оказался даже более глуп, чем она думала. А может, ему просто хотелось взять ее силой, и ему совсем не нужна покорность. Что ж, придется зайти с другого бока.

— Я не обманываю, — сказала она. — Честно, я буду приходить к тебе. Я живу здесь, у замка. Ты Розу знаешь, торговку? Это моя тетка.

Охранник замешкался, даже нахмурился, -— похоже, ее маленькая ложь попала в цель. Роза на­верняка связана с Корриганом или его людьми, не зря с ней шептался Инди. И кто посмеет обидеть ее племянницу, рискуя нарваться на неприятности? В то же время, этого дурака нельзя отпустить, в нем ее единственный шанс на спасение.

— Ну что же ты?.. — Яна встала и протянула к нему руки. — Иди ко мне...

Лицо охранника выражало растерянность, он , явно не знал, как ему поступить. А значит, надо брать инициативу в свои руки. Обольстительно улыбнувшись, Яна расстегнула куртку. Затем, не

отрывая взгляда от глаз охранника, демонстратив­но коснулась ладонями скрытой холщовой тканью рубахи груди.

Это выглядело чертовски соблазнительно, и охранник не устоял. Нерешительно оглянувшись на дверь, он торопливо расстегнул пряжку ремня, сбросил перевязь с мечом на пол и шагнул ей на­встречу.

— Ну, давай же...

Яна обняла его, поцеловала в заросшую щети­ной щеку — и когда руки охранника стали заби­раться к ней под рубаху, изо всех сил поддела его снизу коленом. Потом еще раз, и еще — для на­дежности. Удивленно глядя на нее округливши­мися глазами, охранник испустил стон и завалил­ся на пол.

— Мразь...

Переступив через поверженного громилу, Яна подхватила меч, стянула с него и бросила ненуж­ные ей ножны. Открыв дверь, выглянула в коридор: никого. Быстро выскользнув из камеры, заперла ее на засов и неслышно пошла вдоль стены.

Она хорошо помнила дорогу. Вот три знакомые ступеньки, теперь налево. Немного вперед — и бу­дет большой светлый коридор.

Яна почти дошла до него, когда путь ей пре­градила высокая фигура охранника. Он не ожи­дал нападения и лишь вскрикнул, когда тяже­лая стальная полоса обрушилась ему на голову. Не глядя на осевшего охранника, Яна побежала к выходу.

Вот и тот самый коридор, сквозь узкие стрель­чатые окна видна зелень крон, слышен птичий ще­бет. Только бы добежать-.

Поворот, два десятка шагов, очередной поворот направо, могильный холод и сырость узкого кори­дорчика. И вот она, ржавая дверь, вестница сво­боды. С ходу схватившись за засов, Яна потянула его — и побледнела. Засов был заперт на большой висячий замок.

Где-то далеко послышались крики — похоже, ее побег обнаружили. Плохо. Какая она дура, что не взяла у охранника ключи, — ведь видела же их.-

Тяжелый топот ног все ближе — хрипло втянув в себя воздух, Яна подняла меч и со всей силы об­рушила его на замок. Один удар, второй, меч едва не вырвался у нее из рук. Не идет...

Яну охватило отчаяние. Сунув меч в дужку зам­ка, она всем весом навалилась на рукоять, моля об одном — чтобы меч выдержал.

— Ну давай, давай! — застонала она, налегая на рукоять. — Давай же!

И меч — хвала выковавшему его мастеру — выдержал: в замке что-то хрустнуло, злополуч­ная дужка наконец-то отскочила. Бросив меч, Яна трясущимися руками сняла замок, рванула засов, освобождая дверь, потом налегла на ручку. Топот ног охранников раздавался уже совсем рядом, ког­да она обрела свободу.

На то, чтобы шмыгнуть в заросли старого сада, ей понадобились считанные секунды. Была — и исчезла. Когда из распахнутой двери в сад выва­лилась четверка разъяренных охранников, ловить уже было некого.

♦ * *

Рыба оказалась очень жирной, я подумал о том, что с нее могла бы получиться отличная уха. Спо­лоснув нож и разделочную доску, я положил их на место, промыл выпотрошенную рыбину и по­шел к дому.