— Разве можно войти в разум другого человека? — спросил я.
— Можно. Об этом я узнал почти случайно: однажды в мое видение вошел один человек. Я был в видении событий, происходящих многие миллионы лет спустя в одном очень интересном мире. Мир людей, практикующих магию и собирающих информацию по всем мирам об известных системах и практиках, но не черных или белых, а о теоретических основах изначальной эзотерики. Огромные библиотеки с книгами, манускриптами и даже глиняными табличками. Залы с раритетами, артефактами и сакральными предметами. В одном из таких залов передо мной начинает струиться воздух, а затем возникает парень. Когда находишься в видении, ты знаешь точно, что и как должно быть. И тут я чувствую, что его здесь быть не должно.
«Привет! — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Я давно тебя искал в этих видениях».
Этого парня я не знал. Из разговора стало ясно: он, так же, как и я, ходил по мирам, у него был океан знаний и ответов на мои вопросы, как, впрочем, и вопросов непосредственно ко мне. Мы встречались с ним в видениях несколько раз для того, чтобы обменяться информацией, интересующей нас обоих. В одной из встреч он, в частности, объяснил, как входить в видения других «я». Он это делал очень легко, но до этого мог входить только в видение самого себя, заглядывая не только в свои видения, но и в твои. Именно в ту часть, которая меня интересовала. Меня больше интересовало в твоих видениях, как выжить или предотвратить опасность, стоящую на твоем пути. Это основной принцип.
Обладая с детства даром видения, ты очаровываешься. Даже в четырехлетнем возрасте я видел, хотя многое не совсем понимал. Я путешествовал по вселенным, как по удивительной стране, получая разные впечатления и эмоции. Ложился спать, закрывал глаза — и в следующий момент я уже не ребенок, а взрослый человек с гигантскими знаниями и приличным опытом. Ты не осознаешь, что где-то там лежит и спит ребенок, просто не помнишь. Мир для тебя абсолютно реальный, не менее реальный, чем тот, в котором ты ребенок. И ты в этом видении можешь быть как несколько часов, так и десятки лет, проживая полноценную жизнь. Живя в мире, где у тебя есть женщины, приключения, ты шляешься по мирам, ввязываешься в какие-то конфликты. Десять лет проходит, и ты пробуждаешься четырехлетним ребенком, вся информация каким-то образом упаковывается в тебе. Но еще не все кончилось, ты ныряешь в другое видение, даже толком не проснувшись. От таких захватывающих путешествий голова идет кругом. Поначалу я даже не сталкивался с теми моментами, как я погибну. Я ходил и ходил, неспособный оторваться от новых ощущений. Эти времена, прошлые времена…
Проф немного помолчал.
— Поначалу я шел автоматом, не зная, как у меня это получается, — продолжил он. — Телепатическая коммуникация с двойниками моих «я» происходила сама собой. Затем я попробовал влиять, выбирая видение, наиболее интересное мне на тот момент. Это получилось. Все больше набирая информации, я приступил к картографированию всех событий, процессов, в которых я задействован. Среди видений были события из моей реальной жизни, которые потом через некоторое время стали происходить, повторяя все до мелочей, как я это видел. Именно тогда я серьезно призадумался. Литературы об этом не было, и не у кого было спросить.
— А как относились к вашим путешествиям ваши родители, друзья? — снова спросил я.
— Никак. В юном возрасте я вообще считал, что все как я, поэтому вопросов никаких не задавал. Я считал, что если вокруг все такие же, как я, о чем, собственно, можно говорить? Сработала примитивная система защиты. Только потом я осознал, что все совсем не так. Но это уже нечего не меняло. Я странствовал по видениям своих «я», весь объем знаний вливался в меня бесконечным потоком. Входя в видение, ты не найдешь никаких отличий от реальности. Когда видения начнут сбываться в твоей жизни, ты действительно обнаружишь, что реальные события ничем от них не отличаются.
Если бы я реально не обладал видениями, я давно был бы мертв. Благодаря видениям я выбираю цепочки наиболее безопасных путей. То есть знаю, что вот там-то меня убьют — или убили. И я до этого сворачиваю на неиспользованный путь. Потому что знаю, понимаешь? Иду другой тропинкой, не оказываюсь там, где меня убьют. У меня есть лучший источник информации — это я сам. Все эти «я», которые были, будут и которые есть. И все благодаря беседе с этим парнем. Всего несколько бесед. Парнем, непонятно откуда взявшимся в зале артефактов. Он меня научил, как точно и вовремя, правильно определять, когда кто-то посторонний вмешивается в твои видения. Я не смогу это объяснить на словах. Тебе самому надо выйти лично в то место, где я с ним расстался, и пообщаться. Понимаешь, в чем дело? — Он внимательно смотрел на Черного.
— Нет, — покачал головой Антон.
— Вот там, в будущем, я… определенное количество миллионов лет спустя встретился с этим парнем. Если ты выйдешь в тот район, то в процессе общения с этим парнем ты будешь мной, который много миллионов лет спустя. И ты получаешь ту же информацию, что и я. Но она не переводится на человеческий язык. Не существует здесь таких языков.
— Ясно. И как на него выйти?
— Намерение. И только намерение. Как я это сделал, когда целенаправленно рылся в этих сетях. Я ложусь спать, смотрю вперед в бесконечность, мне нужна цель. Мне нужно знание стольких-то лет, событий, я прорываюсь вглубь, буквально превращаю всего себя в луч, уходящий туда, в бесконечность, который завязывается на того «я», который будет. И удерживаю себя в этом состоянии небольшое количество минут, перед тем как заснуть. Я засыпаю. Щелк! Система срабатывает. И так я свободно забираюсь в любую точку временной вероятности этой системы.
— А можно научиться видениям? — спросил я. — Что для этого нужно?
— Повторю то, что сказал: для этого нужно намерение. — Проф посмотрел на меня, от его взгляда меня бросило в дрожь. — Один из законов магии гласит: у того, кто впервые создает намерение, могут пройти годы, прежде чем оно сработает. Но если он развил свое намерение, он может многое с минимальными затратами времени. Когда его намерение создает тысячи миров, ему требуются секунды. Чтобы от рождения мог это делать, я должен был создать предпосылки. Что я и делаю по отношению к Черному, это не меркантильный интерес. Был первый, рядом с ним мы никто, ничто и звать нас никак. И он погиб…
Когда я проснулся, шел уже девятый час — Черный меня так и не разбудил. Сам он спал рядом: прислушавшись к его дыханию, я потихоньку вылез из палатки.
Небо затянули тучи, было довольно сыро. Я несколько минут постоял, вглядываясь в лес, после чего снова забрался в палатку, залез в спальник и стал ждать, когда проснется Антон.
Черный проснулся через четверть часа. Вылез из палатки, я выбрался вслед за ним.
— Почему не разбудил? — спросил я.
— Да не было уже смысла, — ответил Антон. — Утро, рассвет. Уже не могло ничего случиться.
— А если бы случилось?
— Значит, нам бы повезло, — сказал он. — Как спалось?
В его голосе я уловил усмешку.