К удивлению девушки, он не попытался ласкать ее и только накрыл их обоих одеялом: октябрьская ночь была довольно прохладной. А когда стал массировать сведенные напряжением мышцы плеч и рук, она благодарно вздохнула.
— Ты слишком много работаешь, — пробормотал Мехмет, растирая ее спину.
Марджана едва не застонала от удовольствия и облегчения.
— Ничего не поделать. Доктор Бадр-ад-Дин слишком слаб, чтобы встать с постели, — произнесла она, позволив пальцам Мехмета творить волшебство. — Возможно, с моей стороны это крайне эгоистично, но я надеюсь, он скоро поправится. Не могу же я покинуть Эгрипос, пока он болен!
— Боишься, что не сможешь участвовать в спасении Каримы?
— Да. Но и оставлять остров без доктора нельзя.
— Думаю, вам нужен новый доктор на место старика Бадр-ад-Дина.
— Да, он слабеет с каждым годом. И все же трудно будет заманить сюда другого столь же знающего врача.
— Думаю, моя краса, что ты ошибаешься, но об этом мы подумаем попозже. А сейчас тебе нужно поспать.
Проведя губами по ее волосам, он обнял ее, прижал к себе спиной, баюкая в объятиях. Марджана молча наслаждалась их близостью. Она расслабилась и стала слушать биение его сердца. Наслаждаться силой рук, взявших ее в кольцо. Впитывать в себя эту силу, утешение, которое он дарит ей. Как давно никто не заботился о ней, не ухаживал, как давно она не чувствовала, что кто-то охраняет ее, готов защитить, когда она слишком устанет, чтобы сражаться дальше.
Его нежность заставляла ее почувствовать себя слабой, уязвимой и опекаемой. Прикосновение губ к волосам было таким легким, что у Марджаны перехватило горло. Ах, если бы Мехмет вечно держал ее вот так… и она чувствовала бы себя в покое и безопасности…
Когда Марджана проснулась, в грот уже проникли лучи солнца.
Значит, это не сон! Мехмет по-прежнему прижимает ее к себе; одна рука запуталась в непокорной гриве волос, сердце стучит в унисон с ее сердцем, а тело жаждет мига обладания.
Она медленно открыла глаза. Судя по тому, что грот залит светом, струившимся из трещины, было уже позднее утро. Мехмет, должно быть, проснулся гораздо раньше, но позволил ей поспать.
— Я тебя разбудил? — хрипловато спросил он голосом таким же ласкающим, как рука в ее волосах.
— Мм… я видела тебя во сне.
Словно прочитав ее мысли, Мехмет сжал ее грудь сквозь тонкую ткань сорочки. Марджана тихо охнула. Одно его прикосновение, и ей уже нечем дышать! Он распластал ладонь на вздрагивающей нежности ее живота, двинулся ниже, к ее бедрам, ощущая жар, и влагу, и ее желание. Она выгнулась, прижимаясь к нему, ошеломленная непрошеными чувственными образами, воспоминаниями о том, что проделывали с ней эти пальцы… К ее удивлению, Мехмет только прикусил мочку ее уха, прежде чем откинуть одеяло и встать.
— Ванна ждет вас, моя ханым, — шутливо объявил он.
Девушка вскочила и вышла из грота. Мехмет уже вошел в озерцо у водопадика. Он устроился на каменной ступени так, чтобы вода доходила ему до самых бедер. Увидев его, Марджана остановилась, восхищаясь могучим телом. А когда он повернулся лицом к ней, ее взгляд невольно уперся в мужскую плоть, способную дарить ей столь неистовое наслаждение. И во рту мигом пересохло.
— Чего ты ждешь? — весело спросил он, вскинув брови, и Марджана густо покраснела. Румянец стал еще темнее, когда она сняла сорочку и глаза Мехмета загорелись. Его взгляд, словно нежные руки, касался ее всюду.
Марджана с колотящимся сердцем вошла в воду, все еще довольно теплую, прогретую почти летним солнышком. Струи водопада были почти ледяными, и она удивилась, когда Мехмет поплыл туда и встал под каскадом. Здесь воды было уже по пояс.
— Слишком холодно, — запротестовала Марджана.
— Не бойся, я тебя согрею, — заверил он с трогательно знакомой улыбкой, и сердце забилось еще сильнее.
Она послушно поплыла к нему, нежась под его взглядом, ласкавшим ее наготу. Зачерпнув в горсть воды, он вылил ее на плечи девушки. Оказалось, что в другой руке у него кусок мыла, которым он стал намыливать ее плечи, шею, живот, но не там, где жажда была всего сильнее.
— Коснись меня, — прошептала она.
— Обязательно. Но придется потерпеть.
Он старательно вымыл ее груди, властно гладя белую кожу. Его прикосновение послало стрелу наслаждения, пронзившую ее лоно. Белые холмики были скользкими от мыла, соски потемнели и заострились. Мехмет блестящими жаркими глазами продолжал следить за каждым ее ответом.
— А теперь все остальное.
Рука скользнула между ног, ища, лаская, возбуждая. Но Марджана не нуждалась в возбуждении. Она уже изнемогала от желания. Его прикосновения опаляли.
— Мехмет, пожалуйста…
Еще секунда — и мыло полетело на каменный карниз, а он все продолжал мыть ее. И, снова накрыв груди ладонями, прошептал:
— У тебя такая сладкая грудь… — Его язык обводил темные, твердые, как камешки, вершинки. — Настоящая амброзия…
Жадные губы вбирали плоть, мягко прикусывали, язык поочередно терзал и ласкал, а твердая, жаждущая входа плоть терлась о ее мягкое лоно. Мехмет все продолжал сосать, и соски уже болели от непереносимого возбуждения. Наконец он поднял голову и повел ее под водопад. Марджана охнула, когда холодная вода обрушилась на нее.
Но Мехмет и не думал извиняться за свою проделку и поцелуями стал пить воду с ее губ. Потом отстранился, сжал ее талию и усадил на каменный карниз, так что ее колени пришлись почти вровень с его грудью.
Теперь струи уже не попадали на них, но солнце едва проникало сквозь водяную пыль. Марджана вздрогнула от холода.
— Мехмет, я думала, ты сказал…
— Тише, тебе понравится, обещаю, — пробормотал он, не спуская с нее поразительно теплого взгляда.
Она поверила, когда его рука легла на ее живот, а пальцы запутались в кружеве тонких локонов. Погладив ее, он развел ее бедра, оставив ее нежное лоно открытым для своего наслаждения.
Он безжалостно пожирал ее глазами, и Марджана таяла от беспощадного жара этого взгляда. Но тут он встал между ее ног, и холодные капли воды с его волос посыпались на самое чувствительное местечко, к которому секунду спустя прижался его горячий рот. Контраст был таким ошеломляющим, что она едва не застонала. Но не удержалась мгновением позже, когда один палец проник в нее и влажные губы нашли тугой бутон плоти. Ее затрясло, как в лихорадке, когда к первому пальцу присоединился второй. Его губы принялись нежно сосать, пальцы проникали все глубже, исторгая стоны из ее горла.
Марджана беспомощно вздрагивала, стремясь к разрядке. Бедра ее беспомощно выгибались, и она старалась прижаться теснее к его губам.
Но Мехмет, похоже, не спешил. Закинув ее ноги себе на плечи, он медленно сосал и лизал, подводя ее к самому пику, погружая пальцы еще глубже, пока язык играл с набухшим бугорком, беспощадно возбуждая ее. Казалось, ее сладостные крики доставляют ему неземное удовольствие.