– Прекрати! – завопил Там. – Я больше не могу! Замолчи, умоляю тебя! Мне и так плохо.

В комнате стало светлее. Кто-то зажёг свечку.

– Он так лежит целый день, – тревожно сказал стражник.

– Заставь голос замолчать, – взмолился Там. – Заставь его замолчать!

– Здесь никого нет, – возразил стражник. – Ты один в камере.

Мужчина коснулся его лба.

– У него жар, – сказал другой. – И он говорит, что слышит голоса. Думаешь, это… это чума?

– Надо поговорить с капитаном.

Свет исчез, и Там снова оказался в темноте. Ему было настолько плохо, что даже слова о чуме его не испугали.

Снова раздался голос в голове: «Но где же ты? Ты близко. Я знаю, что ты близко».

Стражники вернулись. На этот раз они взяли Тама за руки и за ноги и подняли с койки.

– Бросим его в парке, – заявил один из них.

Другой запротестовал:

– Капитан приказал выкинуть его за городские стены. Если это чума, то пусть убирается из Демара. Кто знает, откуда он приехал на возе с сеном.

Там попытался объяснить, что он вообще-то живет в Демаре, но с его губ сорвался только слабый стон. Его стошнило, и он снова погрузился в темноту.

Очнулся Там в хорошо знакомом ему месте.

По странной случайности стражники оставили его у городской стены неподалёку от его хижины. Видимо, главные ворота ночью были закрыты, и они просто бросили его прямо у стены. «Сегодня я драконов не видел», – с грустью подумал Там. Но у него были проблемы посерьёзнее. Ощущение во рту было такое, словно он наелся песка. Мучительно хотелось пить. Собрав все свои силы, Там поднялся на ноги. Шатаясь и чуть не падая, пошёл в направлении хижины.

– Там, это ты?

Индре! Это Индре бежит к нему.

9. Затишье после бури

Там открыл глаза.

– Уже утро? – спросил он у Индре, сидевшего рядом с ним в хижине.

Вид у Индре был усталый. Под глазами залегли тени.

– Нет, сейчас вечер, – ответил Индре. – Как ты?

– Хорошо, – ответил Там.

Потянувшись, он понял, что действительно чувствует себя хорошо. Ощущение было такое, словно внутри него прошёл шторм и снова засияло солнце. Голова была необыкновенно ясной. Там потряс ею, радуясь, что больше не испытывает боли.

– Я здоров! – радостно воскликнул мальчик.

– Что с тобой приключилось? – спросил Индре. – Тебе что-нибудь удалось украсть?

– Нет, – покачал головой Там. – Стражники меня поймали и бросили в темницу. Но потом выпустили, потому что решили, что у меня чума.

– Тебе повезло! – серьёзно произнёс Индре. – Воров обычно сажают на три года.

– Никогда больше не буду ничего воровать! – объявил Там.

Индре откашлялся.

– Папа, наверно, гадает, куда я запропастился, – сказал он. – Я не был дома со вчерашнего вечера.

– Ты сидел тут всю ночь? – изумился Там.

– И день! Ты так стонал, что я не осмелился оставить тебя одного.

Там смутился:

– Извини, я не хотел…

Они переглянулись и засмеялись.

– Да уж, – продолжил Индре. – «Замолчи, отстань от меня…» – ночью ты был сама любезность. Но теперь-то ты можешь побыть в тишине, потому что я иду домой.

Повернувшись, он выполз из хижины, не заметив выражения лица Тама.

Голос!

Он казался таким реальным.

– Извини, что у меня нет еды с собой. Может, завтра…

Там кивнул, и Индре ушел.

Может, то же самое было и с женой пекаря? Что ей шептали голоса в голове? И значит ли это, что Там тоже теряет рассудок? И что скоро он сойдёт с ума и люди будут сторониться его на улице.

«Нет, – решительно сказал себе Там. – Это всё жар и головная боль».

Но теперь-то он здоров и полон сил… и чертовски голоден.

«Может, у Хинда есть бутерброд в запасе?» – подумал Там, выбираясь из хижины.

10. На городской стене

Там сидел на городской стене и болтал ногами, доедая большой бутерброд. В руке он держал ещё один.

– Ты хочешь уморить меня с голоду, – добродушно ворчал Хинд, похлопывая Тама по плечу. – Где ты был вчера вечером? Нашёл себе девчонку?

Там фыркнул:

– Нет, я болел.

Хинд помрачнел:

– Вот как. Я за тебя переживаю. В этой хижине ты зиму не переживёшь. Это тебе не тёплая пекарня.

Там поднял глаза на солдата. Он и не подозревал, что Хинду так много о нём известно. Что бы он сказал, узнай он, чем Там занимался вчера у дома Ринальдера. Остался бы его другом?