— Правда? А я думал, значит. Хорошо, тогда я сам с ними подружусь.

— И как ты это сделаешь?

— Да очень просто. Они ничего не смогут поделать. Как они запретят мне стать их другом? Ещё та девочка, что метёт улицы.

— Хорошие же у тебя друзья, Алмаз, нечего сказать!

— Конечно, она мой друг, папа! Если бы не она, миссис и мисс Коулман тогда не сели бы в твой кеб.

Отец задумался, ведь сынишка оказался прав, и ему стало стыдно за свою неблагодарность.

— А потом ещё этот джентльмен, — продолжал мальчик.

— Если он сдержит обещание, — перебил отец.

— Конечно, сдержит! Для него полшиллинга вовсе не много. Я вот что не понимаю, отец — разве другом может быть только тот, кто что-то для тебя сделал?

— Я этого не сказал, сынок. Тогда пришлось бы не считать нашего малыша.

— Нет, не пришлось бы. Он для тебя смеётся, и кричит, и приносит столько счастья. Разве это ничто, папочка?

Отец был тронут до глубины души. Он ничего не ответил на последние слова сына, и Алмаз закончил:

— А самого лучшего друга я ещё не посчитал — это ты, папочка — ну, или мама. Ты ведь мой друг, правда? А я — твой, да?

— А еще Бог всем нам друг, — произнёс отец, и оба они замолчали, слишком серьёзными были эти слова.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Алмаз учится читать

опрос джентльмена, умеет ли Алмаз читать, заставил отца задуматься, не пора ли, и в самом деле, научить этому сына. Устроив на ночь старого Алмаза и задав ему корму, он немедля приступил к делу. Для самого мальчика дело оказалось несложным, потому что отец взял вместо азбуки книжку детских стихов, которую мама подобрала у моря. Учиться Алмазу было самое время, поэтому схватывал он всё на лету, и уже через месяц мог прочитать по складам любой стишок.

Только ему никак не удавалось найти стихотворение, которое мама читала ему тогда на берегу. Выучив буквы, он снова и снова пролистывал книжку, надеясь его узнать, но ни одно не было на него похоже. И он разумно решил подождать, пока не научится читать. Тогда он начал книжку с самого начала, одно стихотворение за другим. На это у него ушли почти две недели. Когда же Алмаз дошёл почти до конца, он наткнулся на одно стихотворение, и оно надолго завладело им, хоть искал он другое.

Мальчик-пастух

Мальчик-пастух очутился в лесу.

В жизни не видел такую красу!

Дикие пчёлы, и розы, и хмель,

Будет мне здесь и жильё, и постель.

Здесь не найдут меня горе и грусть.

В этих краях навсегда остаюсь.

Лес этот мой, и деревья мои,

Яблоки, вишни и травы,

Я здесь король, и, как все короли,

Здесь заживу на славу.

Вишни и розы, деревья и хмель.

Будет мне здесь и жильё и постель.

Выползла змейка, блестя чешуёй,

В мягкой траве показалась.

Мальчик велел ей: останься со мной

И радостно змейка осталась.

Птичка запела над головой,

Трелью в лесу зазвенела.

Спускайся сюда, веселее с тобой!

И птичка послушно слетела.

Вишни и розы, деревья и хмель.

Будет мне здесь и жильё, и постель.

Как вам не скучно на месте одном!

В чащу со мною скорее идём!

Так они шли по тропинке вперёд,

Вишни душистые сыпались в рот,

Спелые яблоки падали в руки —

Нету печали и нету разлуки,

Здесь не найдут меня горе и грусть!

В этих краях навсегда остаюсь!

Быстрый ручей среди леса бежал.

Мальчик сурово ему приказал:

— Ну-ка, с дороги скорее сверни!

Ты не туда катишь воды свои —

Следуй за мной! — И шумящий поток

С мальчиком рядом послушно потёк.

Так он, спеша, увлекал за собой

Всех, кто в лесу попадался живой, —

Птицы и белки, ежи, пауки,

Жабы, улитки, олени, жуки,

Дикие пчёлы, ночная сова,

Бабочки «мёртвая голова»,

Моль, и капустница, и «адмирал»,

Мчались за ним, потому что позвал.

Малиновки, жаворонки, вороны,

Стрекозы, похожие на драконов,

Летучие и лесные мыши,

Все, кто видит и все, кто слышит,

Все обитатели этих мест

Вдруг устремились покинуть лес,

Даже слепые кроты позабыли,

Как под землёю ходы свои рыли.

И пробивались за мальчиком вслед.

Не различая, где тьма, где свет,

А дудка пастушья и барабан

Всё звали и звали — вперёд, в туман.

Ветру крикнул: Пойдём со мной!

Ветер скрутился над головой,

В поселке флюгеры посрывал

И устремился вперёд, как шквал.

Корни с трудом оторвав от земли,

Даже деревья куда-то шли.

И все они вышли в конце пути

Туда, где дальше нельзя идти.

Широкое поле и облака —

Земля велика и велика,

Спуститесь! — пастух сказал облакам.

И закат спустился к его ногам.

В золоте, дыме встал перед ним.

И пастух испугался — что делать с ним?

Звери толпою сгрудились вокруг,

И что будет дальше — не знал пастух.

Что делать со всеми, кого он согнал

С насиженных мест и с собой позвал?

И мальчик воскликнул: — Уйдите прочь!

Я не могу вам ничем помочь!

Но ветер шумел, и звери роптали —

Зачем пришли они в эти дали?

И голоса все слились в один:

— Что ты хочешь от нас, господин?

Ты привёл нас — птиц и зверей.

Что нам делать, скажи скорей!

Куда деваться — пастух не знал.

Он сел на землю и зарыдал.

И вспомнил, что ждёт его дома мать.

И понял, что им сейчас сказать:

— Ведите меня поскорее домой! —

Птицы вспорхнули над головой,

Ручей беззаботно помчался назад,

Обратно отправился весь зоосад.

И только змея шипела в тревоге,