ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Как я познакомился с Алмазом

садьба мистера Реймонда называлась Холмы потому, что стояла на вершине небольшого крутого холма, его ровные склоны правильной формы сразу выдавали искусственное происхождение. Без сомнения, его задумывали как охотничью башню для королевы Елизаветы — отсюда было хорошо видно на многие мили вокруг, что позволяло наблюдать, как охотники и гончие преследуют убегающего оленя. Его построили так, чтобы он возвышался над окрестными пригорками и лесами. Невдалеке была огромная, доверху заполненная водой каменоломня, материал из которой, согласно легенде, и пошёл на сооружение холма — им стал какой-то камень, непригодный для другого строительства. Сам дом возвели из кирпича, и говорили, что его фундамент выложили внизу, на уровне земли, а потом по бокам и внутрь набросали камней и земли, чтобы создать надёжное основание такому высокому сооружению.

Джозеф с женой поселились в маленьком домике недалеко от усадьбы. Это был настоящий дом с толстой соломенной крышей, которую в июне и июле ветер разукрашивал красными и белыми лепестками ползучих роз — цветы в изобилии вились вдоль стен домика. Сначала Алмазу устроили гнездо прямо под этой соломенной крышей — какое-то время он жил в маленькой уютной комнате с муслиновыми занавесками, но потом мистер и миссис Реймонд предложили взять его к себе слугой, и отец с матерью обрадовались, что их сын будет при деле, но рядом с ними. Алмазу сшили синий костюм, который сделал бледное личико мальчика, обрамлённое светлыми волосами, похожим на красивый цветок, и он переселился в господский дом.

— Ты не боишься спать один, Алмаз? — поинтересовалась у него хозяйка.

— Я не понимаю, о чем вы, мэм, — ответил мальчик. — Не припомню, чтобы я чего-то боялся, разве что совсем капельку.

— В доме наверху есть маленькая комнатка, — продолжала женщина. — Но тебе придётся там спать совсем одному. Ты не против?

— Мне всё равно, где спать, но я люблю жить высоко. А окно там есть?

— Пойдём, я покажу тебе, — предложила она и, взяв мальчика за руку, повела его вверх по винтовой лестнице одной из башен.

Наконец под самой крышей они вошли в крошечную комнатку с двумя окнами, из которых открывался чудный вид на окрестности. Алмаз захлопал в ладоши от восторга.

— Так тебе здесь нравится? — спросила госпожа.

— Да это лучшая комната во всём доме! — воскликнул мальчик. — Я буду жить рядом со звёздами, но не так уж далеко от деревьев. Лучше и придумать нельзя.

Полагаю, он ещё подумал, что Царица Северного Ветра легко сможет заглянуть к нему в гости, пролетая мимо, но вслух он ничего подобного не сказал. Под ним расстилалось озеро зелёной листвы, на дне которого то тут, то там виднелись островки травы. Пока он смотрел вниз, на верхних ветвях показалась и тотчас скрылась белка.

— А, белочка! — закричал он. — А мой домик выше твоего.

— Ты можешь проводить здесь с книжками столько времени, сколько захочешь, — сказала хозяйка. — Я повешу на твою дверь маленький колокольчик и буду в него звонить, когда ты мне понадобишься. Гостиная находится вниз по лестнице.

Так Алмаз стал слугой, и для него приготовили новую комнату.

Вскоре после этого я и встретился с мальчиком. В то время я работал учителем в семье, чья усадьба располагалась по соседству с Холмами. Ещё в Лондоне я познакомился с мистером Реймондом и одним тёплым летним вечером отправился навестить своего друга. Тогда-то я впервые увидел Алмаза. Он сидел у подножия высокой берёзы в нескольких ярдах от дороги с книжкой на коленках. Мальчик меня не заметил. Я зашёл за дерево и, заглянув ему через плечо, понял, что он читает сказку.

— Что это ты читаешь? — неожиданно заговорил я, думая увидеть испуганное личико. Но Алмаз обернулся так спокойно, точно его позвала мама. Его умиротворение было мне упрёком за недоброе желание и заставило меня устыдиться.

— Я читаю сказку о маленькой принцессе и принце гоблинов, — ответил Алмаз.

— Извини, никогда такой не читал, — сказал я. — А кто её написал?

— Мистер Реймонд.

— Он твой дядя? — наугад спросил я.

— Нет. Мой хозяин.

— Чем ты у него занимаешься? — уважительно поинтересовался я.

— Всем, о чём он попросит, — ответил мальчик. — Я и сейчас занят. Он попросил меня прочитать эту книжку и сказать, нравится ли она мне.

— Наверно, сложно оценивать сказки?

— Вовсе нет! Любая сказка сама подсказывает, что о ней думать. Мистеру Реймонду не нужно, чтобы я сказал, умная она или нет, а только как она мне понравилась и почему. Я ведь не умею отличить умное от глупого, зато всегда знаю, нравится мне книжка или нет.

— А почему она тебе понравилась, тоже можешь объяснить?

— Нет, часто совсем не могу. Но иногда получается. Я всегда знаю, просто не всегда могу объяснить. Мистер Реймонд пишет сказки и пробует их на мне. Мама так же делает с вареньем. Она уже столько варенья наварила с тех пор, как мы сюда приехали! Каждый раз она просит меня попробовать, как у неё вышло. И по моему лицу точно определяет, хорошее получилось варенье или нет.

Тут я заметил, что к нам приближаются ещё двое ребятишек: симпатичная девчушка и бледный застенчивый мальчик, сильно хромавший на одну ногу. Я отошёл в сторону посмотреть, что произойдёт дальше, потому что дети выглядели довольно испуганно. После нескольких торопливых слов они вместе ушли, а я продолжил свой путь к дому, где меня тепло приняли мистер и миссис Реймонд. От них я узнал об Алмазе побольше и позже по дороге домой необыкновенно обрадовался, увидев его сидящим на прежнем месте.

— Алмаз, а что хотели тот мальчик с девочкой? — спросил я.

— Они увидели какое-то существо и испугались.

— И пришли тебе об этом рассказать?

— Из-за него они не могли достать воды из колодца и позвали меня.

— Но они же старше тебя.

— Да, но они его боялись.

— А ты нет?

— Нет.

— Отчего же?

— Я ведь дурачок. Меня ничто не пугает.

Я тут же вспомнил, что раньше этим словом называли добрых и бесхитростных людей.

— А что это было за существо? — спросил я.

— Вроде ангела, крошечного ангела. С вытянутым тельцем и большими крыльями. Он быстро-быстро ими махал, и вокруг него образовалось лёгкое облако. Он летал взад и вперёд в колодце, иногда останавливался посередине, словно охранял воду, а от его крыльев колодец точно заволокло туманом.