– И смотри у меня, – погрозил колдун Дунделю пальцем, – чтобы без всяких там фокусов.
– Ко-о-онечно, – протянул Щелчок, – обижаете, дядюшка.
– Не сметь звать меня дядюшкой! – Оссиан показал демону кулак, и тот сильно перепугался.
– Прошу прощения, прошу прощения, это просто присказка такая, прошу прощения, это просто присказка такая, прошу прощения, – затараторил он.
– Смотри, а то будешь до глубокой старости колбаситься, – пригрозил Оссиан и отпустил дверь.
Створка распахнулась, впечатав незадачливого демона в стену. На руки колдуна упала совсем молоденькая девушка с таким зверским выражением лица, что я невольно отпрянул. Она открыла рот, обнажив острые резцы, и зашипела, как дикая кошка. Оссиан втащил ее в дверной проем и захлопнул дверь, из-под нее тотчас кроваво полыхнуло – я понял, что за пределами комнаты снова разверзлась геенна огненная.
Некоторое время я и маленький демон стояли не двигаясь. Я, пораженный удивительной девицей и счастливый оттого, что игра в загадки наконец прекратилась и я путем самой примитивной хитрости победил, а Дундель, щупая нос и причитая, что вот, дескать, никакой осторожности в некоторых нет и его этот факт возмущает до глубины темной души…
– Так я попаду наверх? – выдохнул я, потому что понял – если сейчас же не вмешаюсь, жалостливые излияния демона продолжатся еще очень и очень долго.
– Ну к делу. – Щелчок мгновенно пришел в чувство и стал стремителен, как свиног, если ему намазать под хвостом ядовитым соком тысячецветника, он метнулся к свертку, потом – обратно ко мне, разрывая на ходу бумагу и выхватывая нечто очень и очень странное.
Должно быть, многомесячное заключение и злоключения в Нижних Пределах наложили на меня серьезный отпечаток. Я отшатнулся, предположив самое худшее. Неизвестно, что приготовил мне Оссиан? Может быть, оно вопьется мне в шею, едва Щелчок выпустит это из рук.
– Спокойно, – сказал демон, – ничего страшного, прежде всего вот это. Одежда.
Он важно кивнул и положил к моим ногам первый сверток.
– Посмотришь потом, – сказал демон, – я лично добывал одежду, все самого превосходного качества. Теперь далее… Тэк-с, рука. – Демон щелкнул пальцами, и в загустевшем воздухе отчетливо запахло серой. Затем что-то темное стало медленно вырисовываться, пока не обратилось чем-то живым, завернутым в плотную темную ткань. Живое билось внутри материи, пыталось вырваться, но Щелчок крепко держал его цепкими когтистыми пальцами.
Я поежился – зрелище вызвало у меня отвращение.
– Это рука, – продолжая бороться со свертком, проговорил демон.
– И что, интересно, я буду с ней делать? – спросил я.
– Ну, в принципе из нее можно суп сварить. – Демон оскалил острые зубы в ухмылке, демонстрируя мне, что пошутил, потом посерьезнел. – Вообще-то я не советую. Может плохо закончиться. Полагаю, этот предмет тебе надлежит на себя примерить. Точнее… хм… к себе примерить.
Щелчок швырнул руку мне прямо в лицо, и я едва успел ее поймать. Все-таки эти демоны, даже избавители, настоящие стервецы. Рука оказалась очень верткой и сильной, удержать ее одной левой было не так-то просто. Если бы Щелчок не пришел мне на помощь, я наверняка упустил бы руку, но он оказался настолько любезен, что придержал стремительно разворачивающийся сверток и даже помог мне оторвать рукав грязной рубашки, завязанный в области культи.
Как только сверток окончательно развернулся, темная материя упала на пол и растаяла, а зеленоватая чешуйчатая конечность взбрыкнула и намертво приросла к искалеченной руке, став ее прямым продолжением.
От неожиданности я даже вскрикнул. А затем почувствовал необычайное воодушевление. У меня снова было две руки, я снова – полноценный член общества. При некоторой сноровке, возможно, я смогу пользоваться ею не хуже, чем старой. Правда, она довольно странного, нечеловеческого цвета, а на тыльной стороне ладони, прямо за средним пальцем, имеется плотная кожаная складка – острые бугорки, повышавшиеся к середине ладони и спадавшие в ее конце.
– Неплохая рука, – отметил Щелчок, – кстати, она серьезно увеличит твои физические возможности… Полагаю, что и вкупе с мечом она сможет действовать вполне согласованно.
– Это еще что значит? – спросил я, отрываясь от созерцания демонической руки.
– Ну… хм… подобные руки иногда выходят из-под контроля, но не стоит слишком заострять на этом внимание – происходит это не столь часто, к тому же у тебя имеется другая, естественная рука, да и ноги, чтобы сдержать ее сопротивление, если она вдруг взбрыкнет…
– Понятно. – Я несколько приуныл, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. – Спасибо и на том.
Договорить я не успел, жесткие пальцы ухватили меня за причинное место. Демоническая конечность резко сжалась, и я завизжал на очень высокой ноте – прежде такая тональность была для меня недоступной. Преподаватель по вокалу Доми Голосистый частенько сетовал, что голос у меня слишком низкий для исполнения классических белирианских арий. Теперь бы он мог мною гордиться.
Впрочем, в этот раз концерт мой продлился недостаточно долго, чтобы кто-то успел им сполна насладиться. Щелчок подпрыгнул и резво заткнул мне рот. Ноги его оказались у меня под мышками, одной рукой он держался за мою шею, другой не давал выдавить ни звука.
– Тише, – прошипел он, – даже здесь нас может услышать сам знаешь кто… И тогда я не ручаюсь за успешность твоего избавления.
– Молчу, – откликнулся я, когда он немного ослабил нажим на мои челюсти.
– Отлично, – сказал Щелчок, спрыгивая с меня.
Я заметил, что пальцы демонической руки ощупывают мой живот, и, чтобы снова не закричать, прикусил нижнюю губу.
– Это то, о чем я говорил, – заметил Щелчок, – неприятно, не правда ли?
– Крайне неприятно, – подтвердил я, и мне показалось, что мой голос все еще имеет какую-то неправильную тональность.
– Это она любит. – Демон качнул головой. – Собственно, за такие проделки ее прежнему владельцу ручку и оттяпали. Тот еще был любитель пощупать то, что не надо… Всех подряд за это место хватал.
– Охм! – выдохнул я и согнулся пополам, потому что рука сжалась в кулак и стукнула меня по животу.
– Смотри-ка, – удивился Щелчок, – владелец ее давно уже утратил свой норов, сидит тихонько, замурованный в самом далеком круге, а она на тебе дурной характер нам тут демонстрирует. Стукни-ка ее, чтобы знала, кто здесь настоящий хозяин!
– Я… я не хочу такую, – выдавил я и тут же получил мощный удар в подбородок, так что голова моя мотнулась, а я приложился затылком о стену и сполз на пол.
– М-да, незадача. – Щелчок почесал в затылке. – Ну да ладно, есть одна штука, – сказал он и извлек из воздуха черную перчатку, – можно надеть на руку, и она будет парализована. Это парализующий предмет, так сказать… Оссиан тебе жертвует тоже. Хотел себе оставить. Штука ценная, но, вижу, придется тебе ее все-таки отдать. А жаль! Очень жаль.