– Молчи, молчи, – забормотал колдун, – может, отвертимся, может, отвертимся… Уважаемый господин корявый муфлон… – начал он.
– В моем лесу?! – проревел муфлон, не обращая никакого внимания на Ламаса, он пялил огромные глаза на меня.
– А что такого? – осторожно спросил я.
– Без моего разрешения это запрещено, – пояснил муфлон, угрожающе прищурив глаза.
– А не пошел бы ты… – ответил я.
Пробудившийся от звука незнакомого голоса Кар Варнан успел увидеть мое стремительно летящее над землей тело, когда я, движимый силой удара, со свистом пронесся вдоль гряды темных деревьев, рухнул на кучу прелой листвы и, простонав что-то нечленораздельное, остался лежать на ней, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Ламас поднял ладони, нараспев что-то крикнул, рванул себя за бороду и пришел в движение. Со скоростью ветра он промчался к стволу дерева и принялся столь резво на него карабкаться, что его почти не было видно. Муфлон стал с удивлением озираться – исчезающих путников ему видеть еще не приходилось, затем взгляд его сконцентрировался на Каре Варнане.
Тот подскочил, схватил лежавшие рядом с ним ножны и потянул из них длинный двуручный меч. Через мгновение он стоял в боевой стойке, опасный клинок в свете костра посверкивал кровавыми бликами.
Муфлон замешкался – с подобной решительностью ему сталкиваться до сих пор тоже не приходилось, – а потом пошел на великана, издав угрожающий рев. Варнан сделал выпад, но он был слишком медлителен для стремительного хищника. Муфлон легко увернулся, а потом его могучая лапа сильно ударила по длинному клинку. Варнана развернуло, он едва сохранил равновесие, а его меч, выбитый из рук, отлетел далеко в сторону. Мгновенно оценив обстановку, великан разбежался и с ходу полез на высокий дуб, все быстрее и быстрее, пока не добрался до развилки, на которой в почти абсолютной темноте он нащупал дрожащего от страха Ламаса.
– Как у нас дела? – поинтересовался Кар Варнан.
– Хуже некуда, – честно ответил колдун, – кажется, он собирается нас прикончить.
Внизу послышался какой-то хруст и звук обдираемой коры, потом что-то глухо ударило и все стихло.
– Как ты думаешь, он карабкается вверх? – поинтересовался Кар Варнан.
– Спускайся и дерись, как мужчина! – взвизгнул Ламас.
– Ты прав, наверное, я так и поступлю, – ответил великан, но остался сидеть на месте.
– Он сожрал Дарта Вейньета и отправился спать, – заметил Ламас, – бедняга Дарт, он подавал такие надежды.
– Да, мне он тоже нравился. – Варнан принялся увлеченно вглядываться во мрак под деревом, но что-нибудь различить так и не смог.
Снова послышался хруст.
– Он что, на дерево лезет? – шепотом спросил Варнан.
– Да, может, – неуверенно ответил Ламас, – у них вообще-то и крылья имеются. И тело свое они могут растягивать. Вполне может зверюга и на дерево влезть. И чего я сюда забрался? – всхлипнул он.
– Это ты нас сюда заманил, – вдруг разозлился Варнан, – лежали бы сейчас в поле, где нет таких жутких монстров.
– Но я же не думал, что они могут обитать в этой части леса, – попытался оправдаться Ламас, голос его звучал жалко и подавленно.
В этот момент раздался ужасающий скрежет и стук, такой, словно десяток дровосеков взялись за дело одновременно.
– Что… что это он там делает? – Варнан шумно сглотнул слюну.
Дерево вдруг содрогнулось и начало крениться. Кар Варнан и Ламас бешено закричали, ощущая, как твердая поверхность шершавого ствола падает куда-то, увлекая их за собой…
Я приподнялся на локте, почувствовав себя немного живее… Теперь уже перед моими глазами возникло нечто странное. Темный силуэт дерева. Оно вдруг пронеслось высоченной громадиной, и до меня донесся дикий крик – два знакомых голоса вопили в унисон. Дерево рухнуло неподалеку, взметнув тучу прелой листвы… Я стал медленно приподниматься, вынимая из ножен Мордур, до которого так и не успел добраться на поляне.
Некоторое время я наблюдал за перемещениями муфлона. Чудовище долго и тщетно пыталось погасить магический костер, оно топтало его ногами, дуло на него смрадным дыханием и хлопало крыльями, стараясь задуть огонь, забрасывало листвой, а напоследок даже помочилось. Воздух наполнился омерзительным запахом, но костер продолжал пылать, назло всем потусторонним созданиям. Муфлон страшно рассердился, он забегал по поляне, ударяя лапами в свою выступающую вперед птичью грудь, несколько раз разбрасывал крылья и беспрестанно храпел, рычал и плевался. Наконец, он немного успокоился и замер, вслушиваясь в ночной мрак.
Я решил подползти поближе и, стараясь не шуметь, передвигался очень тихо, наблюдая за поводившим в воздухе тяжелой, омерзительной мордой муфлоном. Должно быть, он принюхивался. Если эта зверюга, ко всему прочему, обладала отличным нюхом, тогда мне точно конец, но, судя по всему, муфлон льстил себе, когда думал, что его мелкий нос может служить достойным органом обоняния, он так ничего и не уловил. Тогда муфлон опустился на колени и принялся шарить в наших дорожных сумках громадными лапами. Потом нашел что-то съестное и немедленно сунул это в рот. Жевал он с видимым удовольствием, опять порылся, снова съел что-то, и снова… Вскоре, проявляя завидный аппетит, он опустошил все наши запасы, отполз к стволу большого дерева, уселся возле него и принялся с видимым удовольствием почесывать о жесткую кору широченную спину, время от времени звучно рыгая. Рот его растянулся в омерзительную ухмылку.
Я рассматривал муфлона и привязанных к коряге лошадей. Все происшедшее стало для них настоящим потрясением, лошадки наши жались друг к другу и испуганно фыркали, близость страшного зверя пугала их. Я потер ушибленную грудь и про себя пообещал муфлону, что непременно прикончу его, как только мне представится такая возможность.
Зверюге вдруг что-то пришло на ум. Муфлон вскочил на ноги, рыгнул еще разок и отправился к лошадям. Те в страхе забились на привязи и испуганно заржали.
– А ну-ка, – сказал муфлон и пощупал бока одной из них.
Он явно собирался ими тоже поужинать. Я смерил расстояние до муфлона. Мордур, когда я пристально рассмотрел его, показался мне ничтожно малым. Муфлон пошевелил массивными плечами и усмехнулся. Вдруг что-то хрустнуло со стороны упавшего ствола. Чудовище мгновенно подобралось, оставило лошадей и устремилось туда. Я тем временем быстро прополз вокруг, добрался до лошадей и перерезал веревки, державшие их на привязи. Оказавшись свободными, лошадки наши немедленно ринулись врассыпную.
– А-я-я, – оборачиваясь, завопил муфлон и пустился вдогонку.
Одна из лошадей бежала прямо через поляну, муфлон неуклюже скакнул, но она изменила направление и муфлон приложился гнусной мордой о землю. Лошадки быстро разбежались. А я отполз подальше в тень и продолжал за ним наблюдать. Я рассчитывал, что муфлон кинется за ними в чащу, но вместо этого зверюга присела на корточки и стала внимательно обозревать пространство. Судя по всему, он искал злоумышленника, который отпустил лошадок, искал меня! Я решил, что имеет смысл забраться еще дальше. Пополз назад со всей возможной осторожностью, но тут, как назло, под ногой у меня оглушительно хрустнула ветка, да еще отчаянно захотелось прокашляться – ушибленная грудь болела все сильнее. Услышав звук, муфлон насторожился, а потом решительно двинулся в мою сторону.