– Я призван остановить ваше продвижение на юг, – сказал незнакомец, – меня наняли с этой целью. И, поверьте, я легко могу ее выполнить. Но… – он выдержал короткую паузу, – конечно же мы можем договориться.
– Люблю деловых людей, – мгновенно откликнулся я.
– Моя помощь позволит вам некоторое время водить моих нанимателей за нос, они не станут обращаться к другим колдунам, пока будут уверены, что я контролирую ситуацию. Между тем я буду далеко отсюда и ничем не буду препятствовать вашему продвижению, абсолютно ничем, – сказал предприимчивый колдун. Вдруг он обернулся к Ламасу и свирепо проговорил нечто очень странное: – Не надо глушить сигнал!
– Это еще почему? – проговорил Ламас сквозь зубы, сегодня он явно был в ударе. – По-моему, это мое право.
– Я не повторяю два раза… – начал чернокнижник, но я прервал его:
– Не будем ссориться, раз у нас есть возможность договориться. Но сколько ты хочешь за свое бездействие? Дело в том, что я не готов сейчас заплатить золотом. У меня его попросту нет.
– Я могу подождать, – колдун усмехнулся, – я один из тех, кто хоть и смутно, но видит будущее, к тому же я чувствую настроения людей, а они все больше меняются… Я не возьму с вас денег… Мне будет нужен всего пустяк – ваша дочь, милорд…
– Но у меня нет дочери! – вскричал я, удивленный до глубины души.
– Я подожду, пока она появится, – откликнулся он.
– А что, если она не появится? – удивился я. – Сделка представляется мне весьма выгодной…
– Не слишком ли велика цена? – проворчал вдруг Ламас, перебивая меня. – Тебе же вовсе ничего не придется делать.
– Я не с тобой разговариваю, Лемутрок Анджей Моргенштерн Август Симеон, – резко проговорил молодой колдун…
– А следовало бы поговорить со мной. Ты нас чуть не угробил. Ведь это ты отправлял лиловых кровососов?
– Слушай ты, выживший из ума старик, – колдун едва заметно шевельнул пальцами – и Ламаса словно толкнул в грудь невидимый кулак, он отшатнулся назад, но на ногах устоял, – не вмешивайся в наш разговор, – потребовал наглец, – и я сохраню тебе жизнь. Отправлял я кровососов или нет – теперь мы говорим о другом, мы обсуждаем условия перемирия и сотрудничества, неужели это не ясно?
– С тобой можно договориться? – усмехнулся Ламас. – Мне слишком хорошо известна цена этих договоров. Назови свое имя, – потребовал он.
– Меня называют Кевлар Чернокнижник, – немедленно откликнулся колдун, – если бы будущее не показало мне некоторые возможности развития событий, я бы никогда не пошел на заключение сделки, но я видел что-то, к тому же ваша дочь, милорд, очень нужна мне.
Я задумался ненадолго, потом усмехнулся и покачал головой:
– Золото тебе не нужно, ты хочешь только мою дочь… Нет, дочь я отдать не могу. Как же я без моей кровиночки, – и я захохотал, думая, что удачно пошутил.
«Если ему нужна еще не рожденная дочь, то сделка более чем выгодная – кто знает, что произойдет с Кевларом к тому времени, когда у меня родится дочь? Может, он уже бесславно сгинет, а может, я буду к тому времени могущественным монархом, прикажу высечь нахального колдуна и отправить на рудники? Да и родится ли у меня когда-нибудь дочь? Возможно, у меня никогда и не будет дочери».
Так я размышлял, все больше склоняясь к мысли, что дочь, пожалуй, чернокнижнику можно было бы пообещать. В то время молодой колдун внезапно взвился в воздух, развел ладони на ширину плеч и принялся вращаться. Его тело бешено раскручивалось, оно ходило ходуном, руки мелькали едва заметными мельничными лопастями. Вскоре послышался свист.
«Выходит, несмотря на возможности ясновидения, шутку он мою не оценил», – пронеслось у меня в голове.
– Ого, – сказал Ламас, – здорово у него этот фокус выходит…
Свист все усиливался, и вскоре мне пришлось зажать уши. Завороженный диковинным зрелищем и несколько оглохший, я только тут услышал, что Ламас уже не первый раз кричит:
– На землю, быстро на землю!
Русоволосый колдун вдруг стал превращаться в блестящий ледяной шар, от него исходил все больший холод, а потом произошло нечто необычное и меня сбило с ног. В последнее мгновение я успел рассмотреть, как шар разбивается на тысячи ледяных осколков и все они устремляются к нам. Потом что-то глухо стукнуло и Кевлар Чернокнижник завизжал.
Я приподнял голову и увидел, что предприимчивый колдун лежит на земле в неестественной позе, рот его перекошен и перепачкан слюной, а руки выгнуты и торчат вверх, словно две сухие рогатины, воткнутые в сырую землю, чтобы по ним забирался вьюнок. Ламас держал ступню на горле поверженного противника, его густые брови и борода топорщились, а глаза пылали яростью.
– Вы едва не лишились жизни, милорд, – прошипел Ламас, – если бы я не сшиб вас обоих с ног, и вы и Кар уже были бы мертвы. Где ваше благоразумие? Это же чернокнижник. Он шуток не понимает. Тем более что его сканирующий сигнал мне удалось заглушить.
Варнан поднялся на ноги и принялся трясти ушибленной головой.
– Ты что, хочешь сказать, что это ты нас так приложил?
– И этим спас вам жизнь, – свирепо проговорил Ламас, – поглядите-ка на это ледяное чудище, вздумал кидаться водяными знаками… Да я изучал защиту от них еще в младенчестве… Меня этим не возьмешь. Пусть теперь скрюченный поваляется. Будет знать.
– А как он тебя назвал? – удивленно спросил Варнан. – Что-то такое длинное, и не запомнишь…
– Лемутрок Анджей Моргенштерн Август Симеон, – без запинок произнес колдун, – это мое настоящее имя, сокращенно – Ламас. Меня многие в нашем мире знают… Правда, эти многие считают, что я давно уже не тот. В чем – то они, безусловно, правы, впрочем, Ламас еще их всех заткнет за пояс. – Он высоко задрал длинный нос – победа над Кевларом Чернокнижником внушила ему гордость и уверенность в собственных силах.
– А чего он, собственно, завелся? – спросил я и принялся отряхивать от пыли порядком загрязнившуюся после взрыва одежду.
– Вы же ясно слышали, Кевлар Чернокнижник – один из тех, кто может видеть будущее, а это значит, что у вас, милорд, непременно будет дочь. Если, конечно, он не обманул вас. Может быть, он ведет какую-нибудь двойную, или там тройную, или даже четверную… – Ламас явно увлекся, потом спохватился и продолжил: – игру. И если им удастся заполучить вашу дочь, силы, направленные против вас, смогут использовать ее как козырь. Кевлар видит далеко вперед, он надеется поживиться за ваш счет. Я несколько смешал его планы, когда лишил его возможности продолжать разговор, предвидя каждый следующий шаг. Тут вы пошутили нехорошо, ну и он, конечно, психанул… Характера очень свирепого, – усмехнулся Ламас.
– У меня будет дочь, – я улыбнулся, – ну что же, он принес мне благую весть, раз так – отпусти-ка его.
– Я тоже иногда могу видеть будущее, – с тревогой в голосе заметил Ламас, – и пусть этот дар не такой мощный, как у этой сволочи, но что-то мне подсказывает, милорд, что отпускать его не следует…