– Ну, это я сам как-нибудь решу, – напустив на себя сердитый вид, сказал я, – отпусти его, Ламас, мы дадим ему шанс выбрать нужную сторону, кто знает, быть может, он окажется достаточно мудрым и, в конце концов, сам присоединится к нам.
Если бы я знал тогда, как сильно ошибаюсь насчет Кевлара Чернокнижника, сколько горя он принесет не только мне, но и моей возлюбленной Рошель де Зева, которая к тому времени еще не успела стать моей королевой, то я не стал бы проявлять великодушие, а немедленно раздавил бы гадину подошвой сапога, втоптал бы его жалкие останки в землю и даже тогда бы не успокоился, а продолжил прыгать на них. Но, к сожалению, будущее бывает ведомо только избранным, а избирают темные боги порой не самых лучших. Иногда жребий падает на столь подлых и низких, как Кевлар Чернокнижник. Ламас был прав, когда предлагал расправиться с ним немедленно, но я был самонадеян и не прислушался к его словам. В то время мне казалось, что я всегда знаю, что делаю, и даже если я совершал какую – нибудь ошибку, то упорно не желал ее признавать, а говорил, что так и нужно было поступить. Фамильное упрямство передалось мне сполна, оно вошло в мою кровь, жило во мне и часто заставляло принимать необдуманные решения.
– Боюсь, что вы заблуждаетесь на его счет, милорд, – покачал головой Ламас, – я хорошо знаю такую породу, он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить вашу дочь, к тому же он должен выполнить приказ и никогда не отступится от его выполнения. Все, что мы здесь слышали, – просто уловки. Скорее всего, это часть дьявольского плана, связующего прошлое и будущее нитью. Он просто пытается внушить вам определенную мысль, осознавая, что это знание изменит ваше будущее. Например, узнав, что у вас с Рошель де Зева будет дочь, вы поневоле начинаете смотреть на нее как на будущую королеву… А вдруг все это подстроено?
– А ну, отпусти его, Ламас, – свирепо проговорил я, – ты все не можешь оставить надежду, что я брошу Рошель и не поеду на юг.
– Это просто неумный шаг, там нас ожидает ловушка…
– Ламас!
Колдун нехотя убрал ступню от горла чернокнижника и отошел в сторону, напряженно рассматривая своего поверженного врага. Провидец заскрипел сведенными суставами и приподнялся, он тяжело дышал, на лбу его выступила испарина, так сложно было ему привести вывернутые конечности в прежнее гибкое состояние, и все же в крысиных чертах лица постепенно вновь проявилась надменность.
– Ты помог мне, а я помогу тебе, – сказал Кевлар, – договориться мы еще успеем, отправляйся сейчас по этой дороге.
– Ну что ж, спасибо, – ответил я, – именно так мы и сделаем. Кстати, не желаешь ли поступить ко мне на службу?
Ламас демонстративно фыркнул.
– Нет, – сказал Кевлар, – я уже помог тебе тем, что рассказал. Теперь мы в расчете, так что не жди от меня слишком многого. Мы еще встретимся с тобой, милорд, и намного раньше, чем ты можешь себе вообразить.
– Да? – заинтересовался я. Кевлар кивнул:
– Засим я удаляюсь.
Он бросил яростный взгляд на Ламаса и стал медленно подниматься в воздух, похрустывая время от времени сведенными конечностями. Чернокнижник поплыл куда-то на север, наверное, после перенесенного унижения ему хотелось спокойно парить в тишине, потихоньку перемещаться под облаками, предаваясь тихим мыслям. Но Ламас прервал его спокойный полет, он резко швырнул кроваво-красную стрелу из сведенных ладоней. Она со свистом пронеслась по воздуху и угодила точно в Кевлара, тот резко дернулся всем телом и, оставляя за собой дымный след, быстро понесся к земле, взмахивая руками, словно крыльями, и рухнул где-то за холмами.
– Подбил, подбил, – радостно закричал Ламас, но, увидев мой гневный взгляд, мгновенно осекся, – э-э-э, – сказал он, – ну, так получилось…
– Какой же он провидец, – поинтересовался Варнан, – если не мог предвидеть, что ты швырнешь в него огненной стрелкой?
– Так я же слегка приглушил его возможности, – скромно потупившись, заметил Ламас, – разумеется, на короткое время.
– Ты только что уничтожил нашего союзника! – крикнул я, схватив колдуна за костлявое плечо.
Осторожно высвободившись, Ламас покачал головой:
– Боюсь, вы сильно заблуждаетесь, милорд, насчет его лояльности, и потом, кто сказал, что я его уничтожил… Кевлар – живучая тварь. Я его просто немного потрепал.
– Ладно, мы поговорим о твоем своеволии позже, – сказал я, – а пока – вперед, идем по тому пути, что нам указал Кевлар.
– Вы делаете серьезную ошибку, – запротестовал Ламас.
– Поглядим. – Я посмотрел на него исподлобья, резко дернул серьгу, и он разумно решил, что со мной лучше прекратить всякие споры до тех пор, пока не уляжется гнев. В гневе я, как и все великие монархи со времен сотворения мира, был поистине страшен.
И тогда наш пресветлый король, да осветит как-нибудь славный лик его безмерная радость – можно даже совсем без повода, поднял вверх ладонь и вскричал почти фальцетом: «Да убоятся меня твари водные и твари огненные, твари воздушные и твари земляные!» И пошла тогда волна по земле, и забурлила земля, и вышли на поверхность твари земляные и поклонились они пресветлому королю нашему в пояс и сказали, дрожа от ужаса: «Да убоялись мы тебя, страшный человечище, теперь ты наш правитель на веки вечные, и будем мы служить тебе верою и правдою, и будем мы выполнять все твои приказания, пусть даже и самые идиотские, и будем мы плотью твоей и кровью твоей, и станем народом твоим. Правь нами вечно на земле и под нею особенно». И обрадовался тогда пресветлый король наш и сказал земляным тварям в ответ: «Так-то, знай наших!»
Из записок летописца Варравы, год 1455 со дня окончания Лихолетья
Следуя указаниям Кевлара, мы некоторое время двигались на юго-восток по почти незаметной тропе и пока она окончательно не затерялась в буйной траве, мы не выбрались в необъятную степь. Несмотря на яростные протесты Ламаса, которому отсутствие следов пребывания человека показалось очень дурным предзнаменованием, мы продолжили наше путешествие в направлении, указанном Кевларом, тем более что, несмотря на небольшую корректировку курса, мы все же двигались к южным границам Стерпора. Так мы шли довольно долго, травы становилось все меньше и меньше, мы словно вторглись на территорию пастбища диких кочующих свиногов. Пожухлые кустики росли в этих местах вразнобой, земля все больше становилась обнаженной, потом всякая растительность и вовсе пропала.
Ламас несколько портил мне жизнь бесконечными причитаниями, но в целом путешествие наше по пастбищу проходило вполне гладко, без происшествий, когда вдруг… Варнан громко вскрикнул и провалился в землю по колено.
– Ну вот, – проворчал он, с трудом выбираясь, – кажется, я ногу вывихнул.
Я хотел подойти к нему, чтобы помочь, споткнулся о ком земли и вдруг понял, что вся земля вокруг так изрыта, будто тут поработал целый дивизион кротов. На пастбище кочующих свиногов это похоже уже не было. Вокруг нас повсюду виднелись небольшие норки, на много миль далеко вперед простиралось поле, более всего напоминающее пашню, лишенное какой-либо растительности – травы или деревьев. Несколько иссушенных ярким солнцем стволов лежали неподалеку. Я приблизился, осторожно ступая по разрыхленной земле, и разглядел, что кора со стволов содрана и на них повсеместно видны следы маленьких зубов, словно поработала команда грызунов.