— Ты не мог бы сменить это полотенце... ну, хотя бы на узкие шорты?
Полотенце исчезло.
Книги под ним определенно не было.
— Оденься, — поспешно сказала я. — Почему ты так странно говоришь?
— Странно? Я стремился научиться у человечества, МакКайла. Думал, это сделает меня более привлекательным для тебя. Как у меня выходит? Нет, подожди. Я пытаюсь выучить речевые обороты. Как успехи мои, а?
В'лейн все еще был обнажен.
— Полотенце. Быстро. И ты неправильно строишь фразы. Нужно говорить: «А как мои успехи?» Но на самом деле неплохо. Просто в твоем исполнении сленг не звучит.
Он ослепительно улыбнулся.
— Я нравлюсь тебе и как Принц. Это дает надежду. Я пришел пригласить тебя провести день на пляже. Тропический прибой и песчаная отмель. Кокосы и пальмы. Песок и солнце. Идем.
Он протянул мне руку. И это была не единственная часть тела, вытянувшаяся в моем направлении.
М-да, сексуальные мужчины поджидают меня на каждом углу.
— Полотенце! — рявкнула я.
И прикусила губу. Я не должна терять самообладание. У меня нет на это права. Судьба всего мира в моих руках. И даже карта Таро это подтвердила.
— Не понимаю, почему тебе не нравится моя нагота. Я люблю видеть тебя обнаженной.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на пляж, или нет? Радужные глаза В'лейна засияли.
— Ты приняла мое приглашение. Я вижу это по твоему взгляду. Он стал томным. Я нахожу это возбуждающим.
— Но не на пляж Фейри, — сказала я. — Никаких иллюзий. Ты можешь перенести меня, например, в Рио, в человеческом мире, где течет только наше время?
— Приказывай, я повинуюсь, МакКайла. Мы потратим такое количество человеческих часов, которое определишь ты сама.
Это стало последней каплей. Я не могла отказаться.
— Я бы с удовольствием выпила кофе. — Я высунулась из окна, ожидая, что стаканчик левитирует или что-то вроде того.
— Я не смогу подчиниться. Барьеры этого параноика все еще действуют, удерживая меня в нескольких метрах от дома.
— Но не от его машины.
Я не могла сдержать улыбку. Бэрронс взбесился бы, узнав, что В'лейн прикасался к его «вайперу». А если бы ему стало известно, что В'лейн разлегся на машине голым... У него случился бы разрыв аневризмы.
— Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прожечь в краске свое имя. Боюсь, за кофе тебе придется спуститься самой. Он горячий, поторопись.
Я провела щеткой по волосам, плеснула водой в лицо, натянула шорты и футболку, сунула ноги в шлепанцы и десять минут спустя была уже в Рио.
Оказавшись на пляже, я не могла не думать об Алине. Я только повторяла себе, что, когда все закончится, попрошу В'лейна создать ее иллюзию, чтобы мы весь день провели вместе. Играли в волейбол, слушали музыку, пили «Корону» с лаймом. Я попрощаюсь с сестрой навсегда. Отпущу боль и злость, спрятав в глубине души те замечательные моменты, которые мы с ней разделили. И приму жизнь без нее.
А если бы Бэрронс действительно был мертв, смогла бы я с течением времени смириться с его смертью? Я боялась, что нет.
И снова сосредоточилась на Принце Видимых, который шагал рядом со мной. Я была рада, что он нашел меня этим утром. Иначе мне пришлось бы призывать его чувственным жалом его имени на моем языке. Слишком уж меня беспокоил вчерашний сон. У меня были вопросы, на которые мог ответить только В'лейн. Мы прошли по песчаному пляжу к паре шелковых шезлонгов, ножки которых утопали в белом песке у самой кромки прибоя. Моя одежда растаяла и сменилась ярко-розовым бикини и золотой цепочкой с яркими камнями на талии. Пляж был пустынен. Возможно, здесь не осталось людей, а может, В'лейн отослал их куда-нибудь подальше.
— А цепочка зачем? — спросила я.
В'лейн определенно испытывает слабость к украшениям.
— Когда я войду в тебя сзади, цепочка позволит притянуть тебя ближе и проникнуть еще глубже.
Я открыла рот и снова закрыла. И зачем я, идиотка, спросила об этом?
— И всякий раз, заметив блеск золота под солнцем, ты не сможешь не думать о нашем сексе.
Я устроилась в шезлонге и запрокинула голову, глядя на птиц в вышине. Мягкий шелест волн успокаивал мою душу.
— Бейсболку и темные очки, пожалуйста.
В'лейн наклонился надо мной и надел мне на голову бейсболку, а на нос очки. Я взглянула на него. Он снова был обнажен, под его полотенцем обозначился холмик.
— Я понял, что лучи солнца могут быть жгучими. Крайне неприятное ощущение.
— Твоя кожа реальна?
Он убрал ткань.
— Прикоснись.
Я не пошевелилась, и он продолжил:
— Я сожалею, что у тебя иммунитет к моим чарам. Человеческий способ соблазнять может затянуться на века. Да, МакКайла, в данной форме моя кожа так же реальна, как и твоя.
В моей руке возник бокал с коктейлем из ананаса, кокоса и рома.
— Расскажи мне о Круусе.
— Зачем? — спросил В'лейн.
— Он меня интересует.
— Почему?
— Похоже, он чем-то отличался от других Принцев. У остальных нет имен. Почему у Крууса есть? Во время нашей первой встречи ты предложил мне браслет Крууса. Почему он так называется? Как Круус сумел наложить проклятие на Зеркала? Мне кажется, что его история гораздо важнее, чем истории других Принцев.
В'лейн вздохнул, идеально скопировав человека.
— Однажды ты захочешь сказать это обо мне. У тебя будет столько же вопросов о моем существовании и моем месте в истории Фейри. А оно потрясающее, куда значимей, чем у Крууса. Он был неоперившимся птенцом. Я могу предложить большее.
Я ждала, барабаня пальцами.
В'лейн провел ладонью по моей руке, переплел пальцы с моими. Его рука была теплой и сильной, совсем как у обычного мужчины. Он серьезно подошел к выбору формы.
— Я уже рассказал тебе о древней истории Фей больше, чем когда-либо узнавали люди.
— А мне все еще известен лишь приблизительный ход событий. Ты сказал, что хочешь, чтобы я видела в тебе мужчину, чтобы я доверяла тебе, но доверие рождается из общего знания, общих взглядов.
— Если мои сородичи узнают, сколько я тебе рассказал...
— Я готова рискнуть. А ты?
В'лейн смотрел на море, словно прося мудрости у бирюзовых волн. И наконец произнес:
— Как пожелаешь, МакКайла. Но ты никогда не должна открывать свои познания другим Фейри.
— Я поняла.
— Когда Король Невидимых был удовлетворен тем, как далеко продвинулся в своих первоначальных, неидеальных попытках и экспериментах, результатом которых стало создание низших каст Невидимых, он начал копировать иерархию Светлых. Король создал четыре королевских дома, темные аналоги королевских родов Видимых. Дом Крууса был создан последним. Сам Круус был последним Невидимым, в которого Король вдохнул жизнь. К тому времени как дело дошло до четвертого дома, Король стал виртуозом в создании своих полуживых детей, пусть и без Песни Творения. Черные волосы, черные ошейники, жуткие мелодии не позволили бы им сойти за Светлых, и все же красотой, чувственностью и величием они могли поспорить с самыми высокородными Видимыми. Некоторые говорят, что Король остановился на Круусе, поскольку знал, что следующий из его детей — как и во многих ваших мифах — убьет отца и узурпирует власть над королевством.