— Я позабочусь.
— А зачем подниматься наверх, Курт? Разве нельзя выйти на связь со спутниковой сетью отсюда?
— Недалеко территория новоазиатов, и у нас над головой их спутники, — пояснил Штиммель. — Орбиты корпоративных ретрансляторов расположены под углом к горизонту. Чтобы выйти на них, мне нужно как минимум выбраться из расселины.
— Понятно. В таком случае я не стану покидать эту площадку, попробую обследовать перемычку, отделяющую нас от обнаруженной полости.
* * *
Десять минут спустя Курт начал восхождение. Роберто, по указанию Багирова, принялся очищать от мелких камней часть выступа, чтобы позже развернуть на свободном пятачке аппаратуру экспресс-лаборатории, сам же Иннокентий Осипович, пристегнув страховку и взяв инструмент, начал осторожно продвигаться по сужающемуся карнизу. Полость, обнаруженная посредством сканирования, располагалась в двадцати метрах от лагеря, там, где выступ почти сливался с отвесной стеной. Толщина скальной перемычки, по предварительным данным, составляла около полуметра.
…Дождавшись, пока Багиров скроется за угловатым выступом скалы, Маскани посмотрел на медленно перемещающееся пятно света от плечевого фонаря Курта и отошёл к противоположному краю выступа, остановившись почти у самого обрыва.
Он явно нервничал. Расстегнув тёплую куртку, Роберто достал из нагрудного кармана рубашки мобильный коммуникатор и, затравленно оглядевшись по сторонам, коснулся сенсора активации.
Как и говорил Штиммель, из глубины расселины можно было осуществить связь лишь со спутниками концерна «Новая Азия», но итальянцу в данный момент требовались именно они.
На том конце связи явно ждали вызова, потому что индикатор трепетно взморгнул зелёным, стоило пальцу Маскани коснуться сенсора.
— Это Роберто… — продолжая озираться по сторонам, шёпотом произнёс он. Эхо в расселине могло выдать его, возьми Маскани на полтона выше. — Всё, как я говорил. Они нашли древний кибернетический механизм. Да. Да. Тут у меня пакет с микрочипами, которым тридцать миллионов лет. Штиммель сейчас поднимается наверх, чтобы сообщить о находке и вызвать дополнительные силы. Поторопитесь. И не забудьте об обещанном вознаграждении…
Очевидно, ответ его вполне удовлетворил. Воровато свернув коммуникатор, он криво усмехнулся и вернулся к палатке, чтобы постоянно находиться в кругу света от переносных прожекторов. «Не хватало ещё, чтобы меня перепутали со Штиммелем или Багировым», — подумал он, не зная, чем занять себя в минуты напряжённого ожидания развязки…
* * *
Иннокентий Осипович сосредоточенно и осторожно передвигался по сужающемуся карнизу. Под ногами разверзся чернильный мрак пропасти, свет фонаря, закреплённого на голове, ярко освещал неровную поверхность серой скалы, кое-где пронизанную замысловатыми трещинами.
«Должно быть, перемычка тоже потрескалась в момент образования разлома…» — подумалось ему.
Преодолев ещё метр, Багиров остановился. Выступ под ногами сузился до тридцати сантиметров, и теперь ему приходилось всем телом прижиматься к скале. «Дальше не пойду, попробую закрепиться здесь», — решил он, снимая с пояса приспособление, заряженное стальными штырями, оканчивающимися кольцами для страховочного троса.
Несколько сухих отчётливых щелчков, и он получил возможность надёжно застраховать себя от падения в пропасть. Пропустив фал через четыре кольца, он зафиксировал свободный конец страховки у себя на поясе и попробовал осторожно отклонить тело, не отрывая ног от узкого карниза.
Трос, разматывающийся с барабанной катушки микролебёдки, с усилием отдал нужный отрезок, что вполне удовлетворило Багирова. Теперь он мог спокойно заниматься делом, зная, что любой неосторожный рывок тут же заблокирует тормозную систему, которая работала на принципе, схожем с устройством механизма ремней безопасности.
Отклонившись на нужное расстояние, он отцепил от пояса геологический молоток с ультразвуковым бойком, установил вариатор излучения на минимальную мощность и отыскал взглядом трещину, змеящуюся по серой поверхности скалы. Осторожное прикосновение рабочей части инструмента к шероховатой поверхности привело к тому, что кисть руки ощутила вибрацию; вниз посыпалась мелкая каменная крошка, которая, отскакивая от выступа, с шелестом улетала в пропасть.
Спустя некоторое время глухую тишину расселины нарушил треск, и Иннокентий Осипович увидел, как от основной трещины побежало множество лучиков-ответвлений.
Индикатор сканера, встроенный в рукоять геологического молотка, показывал, что перемычка разрушена на всю глубину. Выключив ультразвук, чтобы не вызвать расширения потерявшей прочность области и не спровоцировать тем самым серьёзный обвал, он начал осторожно простукивать поверхность, пока часть каменной перегородки не начала осыпаться, проваливаясь в расположенную за ней полость.
Сердце ёкнуло, когда он увидел округлую дыру с неровными краями, диаметром около полуметра. Шорох падающих камней по ту строну преграды стих, Багиров руками расшатал несколько крупных обломков, расширив проход до семидесяти сантиметров, и, убедившись в прочности оставшихся по краям выступов, медленно наклонился с таким расчётом, чтобы фонарь осветил пространство за взломанной перегородкой.
От увиденного его бросило в жар.
Сразу за перемычкой начинался смятый, деформированный коридор, который некогда представлял собой тоннель, собранный из отдельных секций овального сечения. Сейчас стены, пол, потолок, претерпев серьёзные деформации, щерились обломками облицовочного материала, похожего на современный пластик, под которым ясно просматривались ребристые детали покорёженного каркаса.
Волнение Багирова достигло наивысшей точки, он не мог удержаться — стоять и смотреть в тоннель, как советовал здравый смысл, казалось ему невыносимым испытанием, и Иннокентий Осипович, ослабив страховку, полез в образовавшуюся дыру.
Извиваясь, он преодолел пролом и оказался внутри деформированного тоннеля, пол которого был засыпан каменными обломками вперемешку с осколками облицовочного материала.
Конечно, продвигаясь по козырьку, он предполагал, что совершит ещё одно открытие, но реальность превзошла все самые смелые ожидания, и сейчас, стоя на полу тоннеля, которому — только подумать — более тридцати миллионов лет, Багиров находился во власти глубокого эмоционального шока.
Через минуту, справившись с охватившим его волнением, он сделал осторожный шаг вперёд, потом ещё один, ещё, благо запас троса, намотанный на укреплённую на поясе лебёдку, позволял ему продвинуться на две сотни метров в глубь древней конструкции…
Фонарь ярко освещал стены тоннеля, показывая, что проход свободен от завалов и постепенно понижается, одновременно поворачивая влево.
«Пройду метров двадцать и вернусь…» — подумал он.
Шаги Багирова отдавались в тиши древней конструкции негромким шелестящим эхом, он потрясённо смотрел по сторонам, впитывая взглядом каждый сантиметр погнутого решётчатого каркаса, с внутренним восторгом отмечая, что вдоль рёбер жёсткости протянуто нечто, похожее на кабели энергетического питания. От этих картин кружилась голова, рассудок ещё не до конца осознавал грандиозность сделанного открытия, и он, позабыв о данном самому себе обещании, шёл всё дальше, не замечая, что красные маркеры на страховочном фале уже указывают на пятидесятиметровый отрезок пройденного пути.