—Представляешь, что они с вами сделают, если найдут? —вмешалась в разговор Кэти. —Пока что нам удалось направить их по ложному следу, но у них повсюду глаза и уши... Будет лучше —для тебя, для Хасиды, для нас, —если ты какое-то время посидишь взаперти, а когда все успокоится, мы дадим тебе знать.
—А Хасида? —вскинулся Матиас.
—Ее сегодня же перевезут в больницу в Париже.
—В какую?
Блэз одним глотком допил кофе и закурил. Матиаса затошнило от "букета" ароматов —табак, вино, кофе, испарения людских Тел. Глоток воды не смыл горького осадка с гортани. Яростный ливень, барабанивший по крышам, наводил на мысли о муссонных дождях где-нибудь в Юго-Восточной Азии (конечно, если верить тому, что показывают в кино!).
—Не думаешь же ты, что мы дадим тебе адрес! —насмешливо бросил Блэз. —Чтобы ты торчал там дни напролет и в конце концов привлек к себе внимание...
—Если дорожишь Хасидой, оставь ее на некоторое время в покое, —кивнула, соглашаясь, Кэти.
—На сколько именно времени? —выдохнул Матиас.
—На столько, на сколько нужно. А еще лучше —вообще забудь о ней. Навсегда. В твоем положении от любви одни неприятности. Ты уже подвел нас с "Джихадом".
—А если бы легавые убили меня в Шесси, вы бы считали, что все сложилось удачно?
Окончание фразы потерялось в шумных возгласах четверых мужчин, сидевших за соседним столиком. Двое из них шумно радовались поражению противников, а те ругались, обвиняя друг друга.
—Это был риск, но рассчитанный, —ответил Блэз, когда шум стих. —Вопрос стратегии. Игрок никогда не видит всего поля.
—А кто видит?
—Скажем так —мы видим только часть мозаики, и наше видение включало бойню в Дисней-парке.
—Зачем?
Блэз вытолкнул в воздух колечко дыма.
—Я мог бы назвать тебе сотни причин, но хватит и двух. Первая —экономическая: этот удар по американским интересам заставит Штаты —во всяком случае, официально —дистанцироваться от самых закоренелых исламских режимов, тех, что поддерживают террористов.
Европейские страны воспользуются случаем, чтобы проникнуть на рынки, которые до сих пор были для них закрыты. Вторая причина —эта бойня подогреет страхи в обществе.
—Но с какой целью?
—Цель наверняка есть, но наше видение частично, и нам она ясна не до конца. Во всяком случае, сейчас.
Стратеги наверняка переводят внимание на воображаемого врага, чтобы было легче провести некоторые законы, напоить страну горьким лекарством, принять решения, которые называют непопулярными.
Матиас точно понял, что Блэз ему врет, что он прекрасно знает, кто дергает за ниточки исламских террористов и зачем. Он просто использовал старый трюк —сказал часть правды, чтобы придать правдоподобие остальным словам.
—И в чем же заключалась моя роль?
—Ты был... нашим связным, Матиас, —ответила Кэти. —Нашим шпионом. Нашим внутренним зрением.
Ты все испортил, потому что влюбился в эту девушку. Я ,кстати, полагала, что ты подобным глупостям не подвержен...
Матиас взглянул на Кэти, думая, что эта женщина, должно быть, ужасно несчастна, если называет любовь глупостью. Жаркой волной нахлынули воспоминания о Хасиде. Ему была невыносима мысль о том, что он никогда больше не вдохнет ее запах, не обнимет, не дотронется до нее, не почувствует на своей коже ее пот.
Одинокая охота в уснувших городах внушала Матиасу иллюзию, что он приручает смерть, страсть, толкавшая его к Хасиде, открывала ворота в жизнь.
Мы выберемся, детка, если будем
любить друг друга.
Доплывем до другого берега,
до нового Рая.
Я —Адам, ты —Ева, как
в стародавние времена.
Никого рядом
—только мы и наши дети.
Потоп, потоп, потоп,
Я заливаю тебя, детка,
Конец мерзости, вот так...
Они не скажут ему, куда увезут Хасиду, не стоит тратить время на вопросы. Он сам узнает адрес, если будет нужно, обойдет все парижские больницы и клиники. Она в нем нуждается, чтобы вернуть доверие к этой жизни и вылезти из кокона полного безразличия. Что могут понимать в этом стратеги? Их видение слишком глобально, чтобы интересоваться существованием жалких пешек.
—Почему вы просто не отправляете меня в тюрьму?
Он знал ответ на свой вопрос: Блэз и Кэти, конечно, были частью властных структур, но действовали-то они, минуя судей и законы, нарушая тот самый правопорядок, который якобы представляли и защищали. Так что, реши они избавиться от Матиаса, просто влепят ему пулю промеж глаз.
—Все иногда срываются, —сказал Блэз. —Так докажи нам, что это была минутная слабость.
—Будешь сидеть взаперти, пока не получишь от нас новых указаний, —сообщила Кэти.
—Где?
—В Париже. В маленькой квартирке с телефоном.
Мы положили в сейф немного денег.
Блэз вытащил из кармана клочок бумаги с нацарапанным от руки адресом. Дождь усилился, на улице стало совсем темно. Картежники неожиданно оторвались от игры и молча, с серьезным видом, смотрели, как стекают по тротуару ручейки, унося прочь пустые бумажные стаканчики, смятые коробки из-под китайской еды, пожухлую ботву.
—Здесь адрес и шифр сейфа, —сказал Блэз, протягивая бумажку Матиасу.
—Париж —идеальное место для людей вроде тебя, которым нужно затеряться, —добавила Кэти.
Матиас колебался —его мучило ощущение, что им манипулируют, перемещают на следующую клетку шахматной доски. Они прячут его сейчас вовсе не потому, что хотят дать второй шанс, он им нужен для какой-то грязной работенки. Они —пауки, ядовитые, мерзкие, охмуряющие его, чтобы завлечь в свою липкую паутину.
Он схватил бумажку с адресом —только так он сохранит шанс снова увидеть Хасиду.
Блэз и Кэти кинули на стол деньги, встали, отряхнули одежду от пепла.
—Само собой разумеется, —прошептал Блэз, —что ты и носа оттуда не высунешь, пока мы не позвоним. Если ты на мели, здесь хватит, чтобы расплатиться, и на билет до Парижа.
—Не забывай —мы можем отыскать тебя хоть под землей, —сочла нужным напомнить Кэти. —Даже в аду, если понадобится.
* * *
После ухода "кураторов", Матиас долго сидел неподвижно и смотрел на дождь, потом с тяжелым сердцем и пустой головой пересчитал деньги, расплатился, забрал сдачу и вышел из кафе. Он отправился в больницу, находившуюся за городом, не замечая струек дождя, стекавших по лицу. Ему необходимо было убедиться, что Хасиду действительно перевезли в другую больницу, и, если так, разбиться в лепешку и добыть адрес.