Дверь в доме не запиралась. Я вошла, в дальней комнате слышались их голоса, по которым я скучала всю неделю. Тихо прокрадываясь в зал, я уже представляла, как они сидят, куда смотрят. Наверняка Дима и Рита сидели в широких кожаных креслах за деревянным круглым столиком, пили черный крепкий кофе и говорили об интересных и необычных вещах. О, как мне нравилось бывать с ними в их красивом и спокойном доме!
У меня вдруг возникло желание их чем-нибудь удивить. Может быть, войти не в дверь, а в окно? Все так и было. Я снова вышла из дома, обошла его и, встав перед низким распахнутым окном, тихо спросила сидящих внутри:
— Здесь показывают кино?
Они сидели за столиком точно так, как я себе представляла, и, увидив меня, приветливо улыбнулись. Тут же забравшись на подоконник, не ожидая их ответа, я продолжила дурачиться:
— Я долго искала место, где показывают хорошее кино… А почему вы такие грустные?
— Главное, чтобы кино было интересным, — сказал Дима с мнимого «экрана» и подошел ко мне. Он взял меня на руки, и, таким образом, я тоже оказалась участницей их кино.
— Мне с вами всегда интересно, — заверила я, и мы все втроем традиционно «чокнулись». «Чокнуться» на нашем языке означает радостно поприветствовать друг друга.
Рита, зная мою страсть ко всяким украшениям, сразу заметила браслет:
— О, что-то новенькое! Можно?
Я показала ей прямо на руке, не рискнув снять.
— Очень древний орнамент, — заключила она, взглянув на узоры. — Ты знаешь, что он означает?
Вопрос Риты насторожил меня — ведь я совсем не задумывалась о смысле рисунка. Я села рядом с ней. Кресло было настолько широким и удобным, что мы вполне уместились.
— Вот эти как бы волнистые линии — символ воды, — стала объяснять мне Рита. — Эти, похожие на зигзаги, означают, вероятнее всего, землю. Круги, как солнце, символизируют огонь, а полукруги, которые, словно купола, заключают по краю браслета другие линии, представляют собой образ небосвода — воздушного символа.
— Получается, что эти символы описывают четыре стихии мира? — удивилась я своей мысли.
— Все так, — подтвердила Рита, — этот орнамент — символика мироздания.
— Но что значат эти крылья, они похожи на бумеранг?
Дима, может быть, совсем не слушая нас, принялся делать какие-то эскизы. Похоже, он начинал новую картину.
— Действительно, странно, — задумчиво ответила Рита. — Но постой, кажется, я знаю… Крылья присущи и земным, и неземным существам: птицам и ангелам. Птицам крылья нужны, чтобы передвигаться, а ангелам, чтобы приносить добро…
— А еще чтобы охранять, а потом забирать души умерших на небеса, — неожиданно для нас добавил Дима.
Мы обе согласились.
— Да! — воскликнула я. — Рита! Я поняла: эти фантастические крылья означают движение духа. Но ведь чтобы летать, душе необязательно умирать. Она может до смерти совершать перелеты.
Брат и Рита молча и удивленно слушали меня, будто я говорила не своими словами, и голос мой звучал по-другому, не так, как раньше.
— Ева, — спокойно улыбнувшись, обратилась ко мне Рита, — с тобой что-то происходит. Ты так взволнована. С этим браслетом, наверное, связана какая-то история?
В эти часы нашей беседы я чувствовала в себе странную и новую силу. Все мои мысли воплотились в одно большое сердце, которое бешено пульсировало, будто я совершаю долгий и упорный разбег для того, чтобы…
— Взлететь, понимаете, — продолжала я, как полоумная, — можно взлететь, чтобы увидеть больше и глубже.
— Но… — начала было Рита, однако за миг до этого я мысленно — слово в слово — услышала то, что она мне хочет сказать. Поэтому тут же прервав ее, я повторила только что прозвучавшие в моем воображении слова… ее слова.
Все вокруг погрузилось в молчание, и глаза мои были закрыты. Я перестала ощущать себя, лишь сила браслета магнитом удерживала видение, так внезапно возникшее. Оно сопровождалось черной и густой тишиной. На этом страшном фоне, как над пропастью, появились два огромных, горящих ярким пламенем крыла. Я подумала: эти огненные крылья и есть мысли.
— … Мысли имеют огненную природу, и если этой природой злоупотреблять, то мысли обратятся в пепел, — сказала я, закрытыми глазами видя то, о чем говорю.
— Ты прочитала мои мысли… — послышался мне голос Риты. В этот миг видение потухло, и я вдруг поняла, что все это время мои глаза были открыты. Я увидела перед собой прежние очертания пространства. Дима с Ритой смотрели на меня, как на африканского шамана, который без хирургических вмешательств голыми руками извлек бьющееся сердце из груди какой-нибудь жертвы.
— Нет, — рассеянно улыбнулась я, — это так, нечаянно…
— Ева, ты не могла просто так или случайно точь-в-точь повторить мою мысль, — серьезно сказала Рита.
Брат настороженно прислушивался к нам, будто мы говорили на чужестранном или вовсе новом языке. Я почему-то стала оправдываться:
— Подумаешь, наверное, ты мне раньше говорила эту фразу, вот я ее и вспомнила.
Рита улыбнулась и не стала больше требовать от меня объяснений. Может быть, она поверила в то, что я сейчас сказала. Но я ведь солгала: Рита никогда не рассказывала мне об огненных мыслях…
Мы все трое отчего-то умолкли. Чтобы как-то высвободиться от мысленного оцепенения, я встала с кресла и подошла к Диме.
— Можно посмотреть, — попросила я взглянуть на его эскиз. Он дал мне листок. Не двигаясь, не дыша я держала в руках этот рисунок… Нет! Все, что происходит, кажется, выше моих сил. Карандашный набросок брата до мельчайших подробностей передавал мое ночное видение. Но как?
— Замок в горах. Закат. И… я на спине огромной птицы. Мы летим на восток, где уже ночь, — прошептав эти слова, я потеряла сознание.
Меня привели в чувство, но здравый смыл подсказал, что неплохо бы поспать. К тому же на улице поднялся сильный ветер, в порывах своих кричавший о скором дожде. Рита и Дима были так обходительны и осторожны со мной, как с цветком, за которым ухаживал Маленький Принц из повести французского писателя. Я позволила им убаюкать меня, а иначе они бы беспокоились о моем здоровье до конца своей жизни.
— Дима, — решилась я на вопрос, — скажи, ты сам придумал этот рисунок или где-то уже его видел?
— Да, я увидел его в твоих глазах, — ответил он.
— Нет, ты говоришь как художник, — капризничала я. — Пожалуйста, скажи мне правду!
Но брат лишь умилялся моей наивной просьбе. Я ни капельки не обиделась и не огорчилась. Потому что было уже достаточно доказательств той магической связи, которая так странно и загадочно возникла между мной и браслетом. Ведь я предвидела, быть может, самую гениальную картину моего брата. Позже на внутренней стороне моей руки, чуть ниже локтевого сгиба, снова, точно так же, как утром, появился знак птицы. Неужели это предвестие нового видения? Я поцеловала древнюю татуировку. Предчувствую, что я не должна бояться головокружительной высоты своего полета…