— Пока да, — согласился я. — С этим я не спорю. Но, как говорится, поживем — увидим.
— Ну что, вещи-то будем в сарай перетаскивать или как? — спросил Гислер, меняя тему разговора.
— У тебя уже все переварилось? — спросил я для пущей уверенности.
— Все не все, но работать можно, — ответил он.
— Тогда пошли заниматься трудовыми подвигами, — предложил я.
Для начала мы зашли в бабкину комнату, чтобы воочию убедиться, что нам надо перетащить в сарай. Там стояли старый шкаф, неудобный стол, деревянная кровать, на которой я до этого спал, и еще по мелочи разная рухлядь неизвестного предназначения. В принципе вещей было не так уж много, но так всегда думаешь сперва, а как начнешь возиться — тут мало не покажется.
— Фронт работ перед тобой, — обвел я рукой старую мебель, — теперь пошли в сарай.
Мы вышли из нашего огромного дома и стали обходить его, потому что сарай находился сзади него. Бабки по-прежнему нежились на солнышке и моментально встрепенулись, как только мы вышли из дома. Наверняка они нам уже все до одной косточки перемыли, а мы опять им на глаза попались. Они проводили нас заинтересованными взглядами. Теперь небось будут обсуждать, куда это мы за дом намылились.
Я открыл сарай и пригласил Юрку войти внутрь и осмотреть помещение. Оно оказалось довольно-таки большое. И хотя оно было где-то на треть завалено обломками старой мебели, места еще оставалось предостаточно. Солому я в прошлый раз еще разгреб, когда Уголь проявил свой талант крысолова. На полках, висевших высоко под потолком, состоявших из хороших крепких досок, тоже можно было разместить кучу всякого барахла. Ну это еще успеется, а сейчас достаточно будет перетащить старую рухлядь, чтобы не захламлять дом. Он, конечно, огромный, но это не повод превращать его в свалку.
— А это что за цепь? — спросил Юрка.
— Понятия не имею, для чего она была нужна. Сверху она была прикрыта горой соломы. Вот видишь, один конец приклепан к доскам, а на конце другого — большой железный крюк.
— Ух ты, ничего себе! — Гислер выглядел пораженным. — Что-то мне это напоминает, только вспомнить не могу.
— Обыкновенный крюк и все, — ответил я.
— А, вспомнил! — воскликнул Юрка. — Это, знаешь, на что похоже? Как будто здесь кого-то держали на цепи!
— С помощью крюка, что ли? Интересный способ, — скептически заметил я.
— Вообще-то крюк для этого дела не подходит, — согласился Гислер. — Вот если бы это был наручник, тогда все было бы понятно.
— Даже если предположить, что какая-то часть отвалилась, то все равно это получается очень большой наручник, — отозвался я с недоверием.
— Ну-ка, подойди сюда поближе, — потребовал Гислер.
Я подошел. Он явно что-то задумал, но мне и в голову не приходило, что именно. Знал бы — не подходил к этому ненормальному. Как только я приблизился к нему, он накинул этот крюк мне на шею и стал еще измерять что-то руками. Мои глаза расширились от изумления.
— Ты что, обалдел совсем?! — возмутился я. — Ты за кого меня принимаешь, я же тебе не собака.
— Да подожди ты орать, я следственный эксперимент провожу, — успокаивал меня Юрка. — Мне кажется, я понял, что это такое.
— Ну и что же? Говори, пока я тебе не врезал за твои выходки, — пригрозил я.
Но Юрка ничего объяснять не торопился. Он положил цепь с крюком на место и, не обращая на меня ни малейшего внимания, кинулся разгребать солому. Прошлый раз я разобрал где-то две трети. Что ему там понадобилось, я никак понять не мог, не иначе как он малость свихнулся. Вспомнив, что с душевнобольными надо обращаться осторожно, не злить их и ни на что не провоцировать, я как можно спокойнее обратился к своему другу.
— Юра, скажи, пожалуйста, что ты там ищешь, а? — спросил я.
— Лучше бы помог, что стоишь как истукан? — ответил Юрка, и мне показалось, что его глаза как-то странно блестят.
Решив, что с ненормальными людьми связываться себе дороже встанет, я повиновался — опустился на колени и стал помогать ему разгребать оставшуюся солому.
— Хоть намекни, что мы ищем-то? — попытался узнать я.
— Все подряд, если что-нибудь найдешь, сразу показывай мне, — ответил он.
Старательно перекладывая солому, вскоре я наткнулся на что-то неширокое и твердое. Оно наполовину было в земле, я не стал сразу докладывать об этом Юрке, а решил сначала выкопать эту штуку полностью. Через минуту на свет показался какой-то крючок, очень похожий на тот, что был на цепи.
— Мы это искали? — спросил я, обращаясь к другу.
— Ура, значит, я был прав! — обрадовался Юрка и выхватил мою находку у меня из рук.
Гислер взял эту штуку и приложил к крюку на цепи. И оказалось, что это вторая половина какого-то большого ошейника. Без всякого сомнения, раньше это было единым целым.
— Ну и что это за ошейник? — поинтересовался я.
— На нем держали узника, а вместо наручников эту штуковину надевали ему на шею, он и сидел, как собачка на привязи — цепь-то вон какая длинная, можно ходить по всему сараю, а из плена не вырвешься, — объяснил Юрка, радуясь своей сообразительности.
— Пожалуй, ты прав, — согласился я после недолгих размышлений. — И кого же это тут держали в заложниках?
— Ну мало ли, — развел руками Юрка. — Может, твоя бабка ставила какие-нибудь эксперименты, она же колдунья была, ты сам говорил.
— Скажешь тоже, зачем ты зря на моих родственников наговариваешь, — разозлился я. — Что она тебе, в гестапо, что ли, работала?
И, словно поддерживая мой протест, вдруг раздался протяжный нечеловеческий вопль. Мы вздрогнули от неожиданности, а Юрка вообще еле на ногах устоял.
— Что это было?! — спросил он, испугавшись не на шутку.
Не дожидаясь моего ответа, с деревянной полки, которая находилась под самым потолком, спрыгнул наш бесстыжий Уголь и засиял своими желтыми глазами-прожекторами.
— Вот бесенок, — вздохнул Гислер. — Я уж подумал, что это твоя бабушка с того света возмущается.
— Зачем ей самой возмущаться, у нее защитник есть, — парировал я. — Так мы мебель сегодня будем перетаскивать или тебя животное напугало?
— Еще не нашелся на свете тот, кто меня напугает, — гордо произнес Юрка. — Пошли таскать твою мебель.
Уголь бросился за нами по пятам. Когда мы зашли в бабкину комнату, котяра уже дожидался нас, стоя на моей кровати и яростно размахивая хвостом.
Потихоньку, незаметно, мы перетащили всю рухлядь в сарай. Уголь следовал за нами повсюду — не лень ему было носиться туда-сюда. Он как будто наблюдал, чтобы мы чего-нибудь не сотворили. Уморенные и довольные, мы вернулись в дом.