— Я не собираюсь с тобой спорить, — устало ответил Шелест. — Либо убей меня, либо позволь сделать инъекцию. Надоело. Ты все равно ничего не поймешь, сколько ни объясняй.
Славка был близок к тому, чтобы пристрелить Шелеста, а там будь что будет. Маркер у него отберу, как-нибудь Монгола дотащу до тамбура. Главное, чтобы не умер по дороге. А там посмотрим…
Он чуть приподнял ствол автомата.
В этот миг у поворота тоннеля возникла тень.
Сталкер, неслышно, будто кошка, подкравшийся ко входу в металлическую пещеру, вот уже некоторое время внимательно вникал в происходящее, оставаясь вне поля зрения, но теперь, видимо, решил, что пора вмешаться, иначе события примут окончательный, удручающий оборот.
— Стрелять не спеши. — В его негромком, спокойном голосе все же слышались мягкие, угрожающие нотки, заставившие Славку вздрогнуть, резко отвести руку с армганом и почти выкрикнуть:
— Стой, где стоишь!
— Ну?
Сухостой покосился на неожиданно появившегося сталкера.
— Тебе что от нас надо? Иди, куда шел!
— Да вот разговор интересный услышал. — Сталкер скользнул взглядом по потерявшему сознание Монголу, досадливо поморщился и, не обращая внимания на армган, сделал шаг вперед, присел подле раненого проводника, приложил ладони к его вискам, на время застыл, не двигаясь, после чего сиплое дыхание Монгола вдруг стало более ровным.
— Жить будет, — произнес сталкер. — Но моей помощи недостаточно. Бионик из меня так себе. — По-прежнему не обращая внимания на оружие, нацеленное в него, он окинул недобрым, придирчивым взглядом сгорбленную фигуру Шелеста. — Нанотехнолог, говоришь? Звание, фамилия, подразделение, быстро! — Он внезапно перешел на резкий, не терпящий возражений тон, и это подействовало. Шелест машинально расправил плечи, прекратив сутулиться, затем четко ответил:
— Майор Сафронов, главное научно-исследовательское управление ВКС!
— Ладно, майор, сейчас разберемся. — Сталкер, только что находившийся под прицелом армгана, неуловимым движением сместился за спину Сухостою, и через секунду обескураженный проводник оказался безоружным.
— Ты извини. Больно резко всех судишь. — Незнакомец бросил автомат в темноту, и оттуда тут же появилась еще одна человеческая фигура в такой же истрепанной, обгорелой экипировке. Поймав оружие, второй сталкер остался у развилки коридоров, контролируя подступы к пещере.
Славке было больно и обидно. Он зверем посмотрел на странного незнакомца, и вдруг сердце екнуло…
Где он мог видеть это худое, кажущееся изможденным лицо?
— Не дергайся, и все будет нормально. — Сталкер вдруг ободряюще подмигнул Славке. — Оба не имплантированные?
Сухостой хотел промолчать, но все же выдавил:
— Мы с Монголом проводники. Из питерских.
Незнакомец кивнул.
— Сюда пульсация забросила?
— Ну да… Мы его, — Славка кивнул в сторону Шелеста, — мы его через Барьер до тамбура Соснового Бора вели.
Сталкер, оставшийся у развилки коридоров, обернулся.
— Аскет, наверху опять бой начался!
— Дитрих, ты, главное, коридоры держи и за скоргами присматривай. Если вдруг зашевелятся, дай знать. А все остальное сейчас побоку. Не наша война, поверь.
Дитрих пробурчал в ответ что-то невнятное и вновь отвернулся, сканируя багряный сумрак.
«Аскет…». Славка сколько ни напрягал память, но вспомнить сталкера с таким позывным не сумел.
Обознался, значит. Не встречались мы никогда.
Аскет тем временем присел подле кейса.
— К стене! — холодно приказал он Шелесту, назвавшемуся Сафроновым. Тот безропотно подчинился.
Открыв кейс, выполненный из ударо- и жаропрочного пластика, сталкер глянул на содержимое.
В выполненных из мягкого пористого материала углублениях были аккуратно упакованы два десятка керамических цилиндров без маркировки, действительно по форме напоминающие н-капсулы.
— Здесь, как я понимаю, колонии МНК? [5] — Он вопросительно взглянул на Сафронова. — Двадцать третий штамм или уже выше? Ты волком-то на меня, Олег, не смотри. Приговор за государственную измену не я тебе зачитывать буду.
— Откуда знаешь мое имя? Мы знакомы?
— Знакомы. Помню я капитана Сафронова, он для офицеров военно-космических сил лекции читал по теории перспективных метаболических наномашинных комплексов.
— Читал, — с неожиданной легкостью согласился Шелест. — Только когда это было. Лет пять назад?
— Без разницы.
— Да нет, разница есть. Ты тут о государственной измене упомянул? Так вот, родину я не продавал.
Аскет лишь приподнял бровь.
— А ты не усмехайся. В контейнерах не те метаболические наномашинные комплексы, что разрабатывались для экипажей космических кораблей.
— Тогда что? Объясни мне, майор.
— Скорги.
— А ребятам говорил, что наномашинные комплексы.
— А скорги — это, по-твоему, что? — огрызнулся Сафронов. — Не колонии наномашин?
— Майор, не темни. Давай кратко и по существу.
— Я должен перед тобой отчитываться?
— Мы в Пятизонье, а не в академии ВКС, — холодно отреагировал Аскет. — Не станешь нормально разговаривать, я тебе помогу.
— Ладно… — Майор безнадежно махнул рукой. — Надеюсь, хоть ты меня сумеешь понять. Могу я сесть?
— Присаживайся. Только излагай вкратце. Пацану помощь нужна, да и нам с Дитрихом время терять нельзя. Слушаю.
Сафронов облизнул пересохшие губы. Его пальцы дрожали, лицо хранило болезненный сероватый оттенок.
— После Катастрофы многое изменилось. Управление научных исследований перепрофилировали. Если раньше мы занимались перспективными проектами, работали на обеспечение межпланетных перелетов и подготовку первой межзвездной экспедиции, то уже в октябре пятьдесят первого все прежние научные группы расформировали и создали новые. Я был включен в состав группы, работавшей с секретным материалом — если говорить русским языком, мы исследовали людей, инфицированных скоргами. Чаще приходилось иметь дело с трупами и омертвевшими колониями наномашин.
— И что?
— Я не патологоанатом. — В ответе Сафронова прозвучало отвращение. — Мы не пытались спасти людей. Мы препарировали их, охотясь за технологиями.
— Пошло вразрез с моральными принципами?
— Дело даже не в моральных принципах. — Майор поморщился. — Почти сразу стало ясно, что скорги отключаются, покидая границы Пятизонья. В непосредственной близости к Барьеру они еще функционируют, но вяло, как будто впадают в энергосберегающий режим. Я несколько раз выходил с предложением перенести исследовательские центры в приграничную с Барьером зону, но сам знаешь, как там у нас. Круглое носим, квадратное катаем. Основной центр нанотехнологий располагался в Новосибирске и был уничтожен. Строительство сверхсекретных объектов вплотную к Барьерам посчитали недопустимым. Понимаешь? Я должен был наблюдать, как люди умирают, или даже своими руками убивать их в ходе исследований. Это нормально?!