– Ну и как там у них все обустроено?

– Я же говорю, почти в точности как у нас. Само здание, правда, огромно. Говорят, что там даже полицейские первое время могут заблудиться. А так все как обычно.

Так за ничего не значащим разговором с двумя жандармами мы и доехали до Охранного отделения в Малом Гнездниковском переулке. Там и в самом деле все оказалось мне непривычным: двери, коридоры, лестницы, скамьи для посетителей.

Мы остановились возле одной из дверей, и тут случилась первая неожиданность. Тарас Степанович извлек из кармана наручники:

– Вы уж нас простите великодушно, но приказано надеть!

– Да уж, приказано доставить вас в кандалах, кои надеть велено было еще в гимназии, – подтвердил и уточнил Фролов.

– Ну, раз приказано, – согласилась я. – И спасибо, что не сделали этого в гимназии. А то не ровен час многие гимназистки попадали бы в обмороки.

Оба жандарма хохотнули вполголоса. Я вытянула руки вперед, щелкнули замки. Фролов постучал, приоткрыл дверь и спросил:

– Прикажете ввести, господин штабс-ротмистр?

– Кого? – послышалось из кабинета.

– Да гимназистку, госпожу Бестужеву.

– Вводите!

И меня ввели.

31

Хозяин кабинета стоял у окна спиной ко мне и покачивался с носков на пятки, с пяток на носки. Дождался, покуда выйдет за дверь Фролов, обернулся, кивнул на стул, стоящий у стены напротив письменного стола. Я села.

Действительно, кабинет как кабинет, подумала я, хотя что-то не вполне правильно, но я пока не сообразила, что. И господин штабс-ротмистр ничем особым не выделяется. Разве что темными тенями под опухшими глазами и бледностью. Золотые погоны с просветом и четыре маленькие звездочки, что в армии соответствует капитану. Но, как мне помнится, этот чин у жандармов считается на деле более высоким.

Штабс-ротмистр тем временем пересек кабинет от окна до двери, покачался еще и там. Развернулся и еще раз прошел мимо меня. Остановился подле столика в углу с двумя графинами. Вот что неправильно! Отчего графинов сразу два? Но думать над этим вопросом мне не пришлось. Жандарм аккуратно налил в стакан из графина, неспешно выпил. Чуть подумал и налил еще. Из другого графина! Обернулся он ко мне уже не столь бледным, хотя румянец, появившийся на его щеках, трудно было назвать здоровым.

– Так-с? – обратился он ко мне, словно чего-то ждал от меня, и я должна была знать, чего именно. – Госпожа Бестужева, предлагаю вам не тратить время попусту, а рассказать без утайки все и сразу.

– Замечательное предложение! – воскликнула я. – Вы бы еще подсказали, с чего начать.

– Начните с состава вашего тайного общества. Поименно.

Вот тут я крепко удивилась во второй раз. Все-таки тайное общество! Ох и глупые же игры затеяли мои одноклассницы!

– Хорошо, – легко согласилась я. – Только уточните, пожалуйста, о каком из тайных обществ вы хотите узнать прежде других?

Похоже, мне удалось привести штабс-ротмистра в легкое замешательство. Но он быстро с ним справился:

– Ай-ай-ай! Шутить изволим? Ну-с, давайте пошутим. Вы перечислите все эти тайные общества, а я вам назову нужное мне.

– Слушайте. Я состою в масонском ордене и в тайном ордене розенкрейцеров, в кружке революционеров-социалистов максималистского толка, в обществе обучения барышень искусствам тайного соблазнения лиц мужеского пола, в обществе таинственных поджигателей стогов сена, в рыболовном обществе, которое, впрочем, не является тайным, а также…

– Довольно, довольно! – счел возможным рассмеяться господин штабс-ротмистр. – Повеселились и хватит. Вы мне просто изложите состав и программу вашего гимназического тайного общества, и мы с вами завершим разговор. Неужто вам непременно хочется для получения острых ощущений провести большую часть дня в камере?

– Спасибо, не хочется. Вот только и сказать мне вам нечего. В действительности я сама никогда не состояла ни в одном тайном обществе и даже знаю о них лишь из книг и газет. А уж предположение о существовании такого общества в нашей гимназии, – слово «нашей» я старательно выделила, – иначе, чем бредом, назвать не могу.

– Ох и дура вы, барышня! – зло сказал жандарм. – Ладно, посидите в камере, поумнеете быстро.

И пошел к двери, видимо, чтобы вызвать своего Фролова и велеть ему запереть меня в камере. Я сильно разозлилась и сделала то, чего, пожалуй, делать не стоило – подножку. Штабс-ротмистр растянулся на потертом ковре во весь рост. Как раз в этот момент, стукнув лежащего по голове, отворилась дверь, и за ней показался господин в штатском, но такого внушительного вида, что издалека было видно – генерал, никак не меньше.

– Да что тут происходит? – рявкнул он поверженному подчиненному. – Вы уж объяснитесь, господин штабс-ротмистр!

Жандарм резво вскочил на ноги, вытянулся в струнку и уж было указал в мою сторону рукой, чтобы объяснить случившееся. Но, видимо, падение, удар дверью по голове, а пуще того появление начальства сбили с него хмель, и он сообразил, как будет выглядеть в глазах начальства, скажи ему о подножке, сделанной юной барышней, из-за которой он оказался на полу.

– Виноват, ваше высокопревосходительство! Споткнулся!

– Опять глаза с утра залил!

– Никак нет. Провожу… дознание. А тут ковер смялся, оттого что старый, я и споткнулся.

– Кто такая? – в очередной раз рявкнуло начальство.

– Графиня Бестужева, ваше высокопревосходительство! Оказываю содействие следствию.

Мой веселый и даже жизнерадостный тон оказал нужное воздействие, ну и названый титул сыграл правильную роль.

– Извините, ваша светлость, – сказал мне генерал в штатском. – Согласитесь, что несколько необычно видеть своего офицера лежащим на полу?

– С кем не бывает! – ответила я. – А извиняться вам не за что, как я догадываюсь, у вас тут в основном такие посетители, что с ними не до вежливости.

– Тем не менее прошу прощения, – с поклоном произнес его высокопревосходительство. – Продолжайте вашу беседу, господин штабс-ротмистр.

И закрыл дверь, предварительно показав кулак хозяину кабинета.

Я вытащила из рукавов руки, которые спрятала туда, чтобы мое украшение из наручников не было замечено, и вздохнула с облегчением.

Штабс-ротмистр некоторое время продолжал стоять навытяжку, потом спрятал лицо в ладони.

– Да что же это такое! – пробормотал он. – И что теперь делать?

– Для начала выпейте воды!

– Благодарю за совет, – сказал он с долей сарказма в голосе, но прошел к столику с графинами и взялся за один из них.

– Только не из этого графина, уж будьте любезны, – попросила я.

Штабс-ротмистр глянул на меня с подозрением, но взялся за второй графин, где находилась обычная вода, а не водка.