— Я не называл это отличной идеей, — возразил Форд, который вообще не улавливал сарказма, разве только при полной концентрации, а это с ним случалось не чаще раза в год — обыкновенно когда ему предоставлялся последний шанс нажать на нужную кнопку… ну, или когда корабль взрывался. — Я считал это неплохой идеей. Если оценивать по десятибалльной шкале, где-то на четыре с половиной.
— Форд!
— Что, Артур, дружище?
— Ты в своем амплуа. Зря теряешь время. Может, придумаем что-нибудь?
Рэндом вытерла слезы рукавом. Ей нужно отмахнуться от боли и держаться — она всегда так делала, будучи президентом. Разве не добилась она своего, когда лучшие земные кулинары готовы были отказаться от профессии, не выдержав конкуренции с дентрассианами?
Необходимое пояснение. Повара-дентрассиане горазды потрепаться и препираются, даже когда все идет как надо. Поэтому из них получаются лучшие ведущие кулинарных ТВ-шоу. Ну, и поскольку оплата у них повременная, они никогда и ничего не готовят заранее.
И разве не она разрулила ситуацию, когда жители Каппы Благулона выбросили на континентальную Европу парашютный десант из двадцати миллионов коров, чтобы те повысили процент метана в атмосфере?
Конечно, Земле повезло, что процент вегетарианцев на этом континенте невелик, так что коровы прожили совсем недолго. Тем более, это оказались коровы с Большого Емельяна, которые в буквальном смысле слова умоляют, чтобы их съели. Большинству из них не пришлось долго об этом упрашивать. А некоторых разделали еще прежде, чем их парашюты успели осесть на землю.
Я возьму все в свои руки, подумала Рэндом с решительностью, свойственной обычно более зрелому возрасту.
Она стряхнула обнимавшую ее мать.
— Слушайте, вы все. Мне приходилось бывать в переделках круче этой. Все, что от нас требуется — это с помощью «Путеводителя» подключиться к системам связи грибулонцев, и я поговорю с ними как будущий президент Галактики.
Форд погладил Рэндом по волосам.
— Помолчи, детка. Взрослые разговаривают.
— Ах ты, п&&добол! — взорвалась Рэндом, чего президенту позволять себе, конечно, не стоило бы.
— Спасибо, — пробормотал тронутый Форд: он всегда гордился своими навыками обращения в среде п&&доболов с Бейбум-лейн. — Однако с комплиментами можно бы и подождать.
— Подождать? — возмутился Артур. — Куда дальше ждать? Благодаря твоей дурацкой «Модели II» нам нечего больше ждать.
— Она не моя, — возразил Префект.
— Ты же ее украл, Форд. Ты послал ее сам себе на мой адрес. Разве это не делает ее твоей?
— Ага, значит, я ее украл. Значит, она не моя. Ты сам за меня ответил.
2.37, показало цифровое табло.
2.36
и
0.10… 0.09…
— Гм, — пробормотал Форд, почесывая воздух в том месте, где отказывался находиться его подбородок. — Это немного странно.
— Сам вижу, — согласился Артур. — Может, система исчисления изменилась? Прошло ведь не больше двух-трех секунд.
— Ну, если изменилась система исчисления, может, даже и меньше.
На экранах снова появилась птица, только теперь ее изображение то и дело покрывалось рябью и полосами помех.
— Прошу прошения. Все эти споры окончательно истощили мои батареи. Негативная энергия.
И Мод. II исчезла, а вместе с ней и комната с безмятежно-небесными поверхностями. Артур, Триллиан, Рэндом и Форд сидели на лестнице, ведущей к мужскому туалету модного (ну, до самого недавнего времени) «Бета-клуба» Ставро Мюллера, а воспоминания об их виртуальных жизнях таяли, как туман под ярким солнцем.
Вот она, реальность, догадался Артур. Как это я так поверил в этот чертов пляж? Как он вообще мог показаться мне настоящим, если никто ни разу не попытался меня там убить?
Воздух наполнился визгом, какофонией грохота и скрежета рушащейся цивилизации, жужжанием и шипением грибулонских лучей смерти, а также писком миллионов покидающих город крыс. Кстати, последний четверо наших героев понимали благодаря универсальным переводчикам «рыбка-вавилонка», имплантированным в их ушные отверстия.
— Я предсказывала это по собачьим потрохам, — возмущалась старая крыса-матрона по имени Одри. — Конец расы двуногих от зеленого света из космоса. Так ведь ни одна сволочь не послушала. Ни одна.
— Ой, мама, да что вы такое говорите? — хихикнул ее восемнадцатый сын Корнелиус. — Вы говорили, дорогу нам перейдет темный чужак.
— Вот они самые и есть — те, что пускают эти лучи смерти. А как ты их еще назовешь?
Корнелиус передернул усами, что у крыс равнозначно закатыванию глаз.
— Можно интерпретировать так, а можно иначе. Конкретнее надо говорить, мама. Неудобно — люди смеются.
— Не учи родную мать! — буркнула Одри и нырнула в водосточную трубу.
Остальные крысы говорили что-то вроде:
— О, нет!
Или:
— О, Муродьюм! (отец всех крысиных богов)
Или:
— Ёкалэмэнэ! Надо же — темный чужак!
Артур Дент сидел на ступенях в самом центре хаоса и ощущал какой-то странный покой. Ему ничего не оставалось, как радоваться тому, что он любил когда-то, что его тоже любили. Умирать оказалось круто. Нет, правда, КРУТО. Правда, не так круто, как ему казалось когда-то.
У подножия лестницы Триллиан и Триша Мак-Миллан разом утешали хнычущую Рэндом.
Чтоб ее, чертову плюральную зону, думал Артур. Ты улетаешь с одной Земли, а возвращаешься на другую. Та Земля, которую я покинул, уничтожена, а вернулся я на ту, где Триша Мак-Миллан никогда не улетала в космос с Зафодом Библброксом. Ах, сколько разных вероятностей было у моей родной планеты… Сколько разного я мог бы повидать на другой Земле, чуть дальше по вероятностной оси… Я мог бы, например, приготовить себе чашку славного чая.
— И пусть, — произнес он мечтательно. — Не все сбылось. / О чем мечтал. / О чем я бредил. [1]
Фрэнки Мартин-мл. Мартин? А, без разницы, главное — певец классный…
Зеленые лучи подбирались все ближе. Артуру обожгло их жаром щеку.
Того и гляди, облезу, подумал он.
— Эй, смотри-ка, — радостно воскликнул Форд. — Мои синие замшевые туфли. Вот круто!
Тем временем у Триши Мак-Миллан, жительницы этой Земли, которая не провела Зарквон знает сколько лет в созданной H2G2-2 иллюзии, возникла идея.
— Я поговорю с ними, дорогая, — сказала она девочке, которая, возможно, являлась ее нерожденной дочерью из неизвестно какого измерения. — Грибулонцы меня послушают. Я для них что-то вроде иконы.