Мое существование было частью проклятия, мое зачатие должно было навредить этому двору. Всю свою жизнь я верила, что мое достоинство — высшая награда, а мое рождение — нечто очень важное и ценное. Что ж, мне пришлось столкнуться с горькой правдой, осознав, что я появилась на свет, чтобы причинять боль. Уничтожать. Я родилась, чтобы погубить этот двор — и Тейна.
Проведя здесь многие недели, я осознала, что на самом деле в нашей жизни все не так, как кажется в смертном королевстве — или в стране фей. Мы думаем, что знаем о чем-то, но на самом деле рано или поздно обнаруживаем, что нам не известно вообще ничего. Иногда мы страдаем, понимая, что тот, кого мы считали столь замечательным, не стоит нашей любви. А иногда испытываем облегчение, когда тот, кого мнили не способным ни на что, кроме разрушения, вдруг проявляет хорошие качества.
Добрый и злой, святой и грешник — все это относительные и весьма расплывчатые понятия, ведь граней у правды множество. Что можно считать добрым? А что — злым? Интересно, смогу ли я когда-либо узнать, когда-либо понять, где проходит грань между хорошим и плохим? Я всегда считала, что эта грань мне известна. Я думала так до той самой ночи, когда поняла: то, что кажется хорошим, на деле бывает плохим, а те, кого мы считали злыми, могут оказаться добрыми.
Грех — это удовольствие, и иногда удовольствие — это грех, но только не здесь, при Неблагом Дворе. В этом королевстве грех — всегда наслаждение, и я намерена подтвердить это каждым днем своей жизни рядом с моим сказочным принцем».
Наступила полночь. Сад поглотила тень. Тяжелый воздух был насыщен предчувствием надвигающейся грозы. Она снова приходила, появившись во сне. Честити. Сияющая. Красивая. Влюбленная.
Мэри сидела на садовой скамейке и терзалась мыслями, вспоминая свою сестру. Это был не сон. Честити действительно появилась там, в комнате Мэри. Она счастливо улыбалась, и Мэри знала, что ее сестра делит ложе с прекрасным мужчиной-феей и наслаждается каждой секундой их страсти.
«Почему?» — в который раз спрашивала себя Мэри. Почему именно Честити оказалась первой? Оставалось только проклинать Крома за то, что ему так и не удалось найти ее сестру прежде, чем ту забрали к Неблагому Двору. Подумать только — Мэри пошла на сделку с Кромом, а в итоге осталась ни с чем, вынужденная быть свидетельницей супружеского счастья Честити!
Сгорая от гнева и зависти, Мэри оторвала от розы лепестки и крепко сжала бутон в кулаке. Нет, ей, наверное, никогда не успокоиться!
— Вас предали.
Из тени послышался голос Крома, а вскоре Мэри увидела и самого благого мужчину-фею. Он направлялся к ней, такой светлый, красивый, мужественный…
— У вас отняли право, которое принадлежало вам по рождению.
— Что вы имеете в виду? — подозрительно сощурилась Мэри.
Она не видела Крома несколько недель. И тот факт, что он оказался здесь сейчас, означал только одно: ему снова требовалась ее помощь. Ну-ну, она больше ни за что не согласится на альянс с благими!
— Вы были предназначены Риниону, принцу темных фей, охваченному гордыней.
— Да, я ведь сама сказала вам об этом.
— Ваш отец заключил с ним сделку. Рука старшей дочери в обмен на безграничное богатство. Ваша свадьба должна была состояться в день Белтейна.
— Тогда почему я — здесь? — резко бросила Мэри. — Почему я все еще вынуждена страдать и влачить это убогое существование?
— Потому что вы — не старшая дочь герцога. Эта честь, моя милая, принадлежит дочери деревенской швеи.
— Так она — незаконнорожденная! — злобно фыркнула Мэри, не веря своим ушам. — Эта невзрачная… дочь швеи… так это она предается любви с прекрасным мужчиной-феей, предназначенным мне?
Глаза Крома засверкали.
— Да, совершенно верно. И все, что он дарит ей, должно быть вашим.
В ярости сорвавшись с места, Мэри принялась расхаживать перед скамейкой, совершенно не озаботившись тем фактом, что на ней была надета лишь ночная рубашка. Внезапно она замерла на месте и подняла глаза на благого:
— С этим можно что-то поделать?
— Я уверен, что вы можете заполучить темного принца, но это дорого вам обойдется. Феи не преподносят дары безвозмездно, только в обмен на уплату десятины.
— Можно подумать, я этого не знаю, — задумчиво растягивая слова, отозвалась Мэри. — Хорошо, что вы хотите?
— Пруденс, — поспешил ответить он. — Сегодня же вечером.
— Но почему?
Кром пожал плечами:
— Мне не удалось заполучить Честити. Очень жаль, ведь я хотел забрать ее в свое королевство не только потому, что она была добродетелью, но и потому, что питал к ней страсть. Теперь она потеряна навсегда, ее соблазнили похоть и мой темный недруг. Но я не могу точно так же потерять остальные добродетели. Нельзя позволить им уйти в темное королевство. Я должен обладать ими, если хочу увидеть крах Неблагого Двора.
— А что получу я? — тут же ухватилась за предложение Мэри. Это была простая задача — вручить ее сестру Крому. По правде говоря, чопорная, с повадками старой девы, вечно скованная Пруденс сама горела желанием отправиться ко двору светлых фей.
Кром подошел ближе и сжал лицо Мэри в своих ладонях:
— Если вы поможете мне заполучить вашу сестру, я сделаю так, что Ринион станет вашим.
— Темный мужчина-фея — в обмен на мою сестру.
— Точно.
Кром наклонился к Мэри, и она посмотрела в его красивые глаза.
— Вам ведь не нужна я, не так ли? — жеманно спросила Мэри.
— Вы — не добродетель, — прошептал он в ответ, — но вы мне нужны. Думаю, вы понимаете, насколько сильно.
Да, она не была добродетелью. Мэри всегда знала это. Но она хотела заполучить то, что должно было принадлежать ей. Риниона. И вдруг Мэри стало любопытно, что же еще может предложить ей Кром. Мужчины всегда хотели ее, а она хотела их. И теперь могла чувствовать, как сильно Кром вожделел ее.
— Мы будем сотрудничать, — пробормотал он, проведя подушечкой большого пальца по ее губам, — и я смогу научить вас, как нужно ублажать вашего будущего темного любовника. Видите ли, я — наполовину из темных фей, и у меня с ними немало общего.
Мэри затрепетала, когда Кром сорвал с нее ночную рубашку. Она была влажной. Горящей страстным желанием. И она не была добродетелью. И девственницей тоже.
— Вы ведь хотите этого? — спросил Кром, стискивая в ладонях ее груди.
— Да. Я хочу заключить эту сделку. Я хочу вас. Но больше всего я хочу то, что должно быть моим.
— Тогда вам следует просто взять это.
И, совершенно не думая о том, что предает своих сестер, Мэри бросилась на траву. Кром тут же оказался сверху, и она позволила ему получать удовольствие, одновременно думая о том, как убедит Пруденс отправиться к Благому Двору. Мысли о светлом королевстве вскоре сменились фантазиями о роскошном Неблагом Дворе.