Игорь думал обо всем этом и одновременно словно со стороны на себя смотрел, изучал.
Жалел ли он о том, что собственными руками убил родную дочь? Вроде как должно быть жалко…
Ан нет, не жалко. Он ее не убивал, по сути. Он ее наказал , как она того и заслуживала. По преступлению и наказание. Одно можно простить, за другое посадить на годы. А за что-то – и «вышку» дать, за самые страшные преступления.
Да, именно так, Кира заслужила все это.
И как на руку еще то, что несостоявшийся зятек до сих пор в больнице и не может помешать…
* * *
Помимо профессиональных, сугубо медицинских знаний, у Константина Захарова был свой субъективный взгляд на пациентов и на то, как протекают у них болезни.
У одних людей, например, болезни тянутся долго и относительно спокойно, не причиняя особых мучений. Лежат себе такие пациенты неделями, ни шатко ни валко у них… У других – та же самая болезнь начинается бурно, тяжко, но она не растягивается надолго, раз – и потом начинается резкое улучшение, хотя еще на днях у человека и температура под сорок держалась, и галлюцинации, и прочие «прелести» присутствовали.
Так вот, очередной пациент Захарова, Тимофей Обозов, оказался из числа вторых. Свалился резко в болезнь, со всеми сопутствующими, ярко выраженными признаками, с осложнениями, а потом так же внезапно пошел на поправку.
Захаров о Тимофее особо не беспокоился – организм молодой, сильный, прогноз серьезный, но… должен выдюжить мужик. Единственное – надо дать возможность долечиться и потом со спокойной совестью выписывать пациента. Ведь этот товарищ раз уже пытался из больницы сбежать, и ничем хорошим это не закончилось… Невеста первое время к Тимофею Обозову бегала. Кстати, невеста – из знакомого доктору семейства Гартунгов. Лида была их родней…
Впрочем, Лида тут ни при чем – оборвал себя Захаров.
…Так вот, о Кире Гартунг. Она, судя по всему, произвела большой переполох в своем семействе. И вдруг – пропала. Совсем. Перестала приходить к Тимофею, на его звонки не отвечала.
Доктор пока держал своего неуемного пациента на успокоительных и снотворных (пусть лучше подольше полежит в больнице!), но потом поползли слухи, что Кира Гартунг исчезла на охоте. И сразу же город накрыла волна новых слухов – есть вероятность, что молодую женщину загрызли волки, поскольку нашли труп в лесу. Женский, с характерными травмами. Кто это, если не Кира?
Но пока только слухи шли, официальных заявлений не поступало. Хотя, насколько знал Захаров, отец уже опознал свою дочь. Нехороший человек этот Игорь Гартунг, злой, но и его жалко.
Вообще нелепая смерть – быть съеденной волками. Нет, как и везде, во всем мире, происходили и в тихом Светлорецке иногда «случайные» смерти. Из-за банального кирпича, свалившегося на голову, из-за пьяного водителя, выскочившего на «встречку», из-за несоблюдения техники безопасности… А сколько травм на охоте! Раз в сезон непременно кого-то ранили из людей. А лет пять назад, помнится, застрелили кого-то, не успели до больницы довезти, и человек по дороге от кровопотери скончался.
Но нынче нечто чудовищное, жуткое, мистическое произошло… Молодую женщину живьем загрызли волки в лесу!
Да еще не сразу, говорят, обнаружили пропажу этой самой Киры… Не сразу спохватились, не сразу начали искать. Налицо, конечно, халатность тех, кто эту охоту устраивал.
Словом, много нелепых, случайных, каких-то глупых даже совпадений в этой истории просматривалось. Как нарочно! Вплоть до того, что виноваты так же в случившемся и местные органы власти – не следили за экологической обстановкой в районе. Надо было раньше дать лицензию на отстрел волков, уж больно размножилась их популяция, раз среди лета, относительно сытого для хищников времени года, волки на людей стали нападать!
Хотя ничего уже не изменить – Кира погибла.
Тело Киры находилось пока в морге, до объявления официальных результатов расследования.
Захаров в морг не ходил. Зачем? Лишний раз нервы себе пощекотать? Заведующий танатологическим отделением, Неклюдов, – пожилой патологоанатом, мужчина циничный и мрачный (вот уж поистине страж у врат смерти), обронил – «а там и смотреть нечего. Тело почти скелетировано. Хотя, судя по всему, смерть произошла совсем недавно. Вот голодные звери-то…».
Могла ли Кира предположить, собираясь в город своего детства, что ее ожидает столь жуткий конец?
Гм. Помнится, в тот день, что Тимофея Обозова в первый раз к ним положили, Захаров в окно выглянул и увидел Киру, только что покинувшую стены больницы.
Она стояла на заднем крыльце, бледная, с этим своим маленьким остреньким носиком, напоминающим клюв у птички, и смотрела на здание морга – неподвижными, круглыми, испуганными глазами. Наверняка Кира знала, что это за здание там, в глубине двора, малиново-красного цвета.
Она же в этих местах жила, она в этой больнице не раз лежала в детстве – сама потом рассказывала.
Наверняка Кира тогда, стоя на крыльце, думала о смерти. О своей ли или в связи с болезнью жениха… Уж больно мрачное было у молодой женщины лицо.
Знала ли она, несчастная, что скоро ей предстоит оказаться там, в том самом здании – в качестве мертвого тела? Может, она предчувствовала что-то? Бедняга. Жалко ее, ее мамашу чокнутую, которую муж лупасит, жалко жениха Тимофея… Кира хотела что-то изменить, исправить, и вот – исправили, вычеркнули из жизни уже ее саму. Может, некоторые вещи и не стоит менять? Иначе платить придется – очень высокой ценой…
– Уф… Константин Иванович! – В кабинет, отдуваясь, заглянула медсестра из регистратуры. – Там к Обозову пришли. Кто-то из родни его невесты этой… покойной. Поди, сейчас скажут ему все. Не пускать?
Обозов лежал в палате один, последние несколько дней Захаров практически изолировал Тимофея от окружающих, от всех этих страшных слухов и разговоров. Ведь сбежит Тимофей опять, как узнает…
Но, по-хорошему, как не дать бедняге проститься с невестой, не дать проводить ее в последний путь?
Наверное, уже можно рискнуть сообщить Тимофею страшные новости. Основное лечение закончено, анализы у Обозова хорошие, особых осложнений, судя по всему, быть не должно. После некоторого раздумья Захаров произнес:
– Маш, пускай.
– Константин Иванович, но он же опять сбежит!
– Ничего, сейчас уже можно. Да, а кто там? Майор Гартунг явился?
– Нет, женщина одна, теткой покойной представилась. Красивая такая, видная… – важно произнесла медсестра. «Лида», – вздрогнул Захаров. И сказал:
– Пусти ее. Да, и если Обозов вздумает выписываться – оформляй, не препятствуй.
– Ну-у, как скажете… – медсестра исчезла.
Это был прекрасный повод увидеть Лиду. Спуститься и поговорить с ней – хотя бы на тему здоровья Тимофея. Прекрасный повод еще раз взглянуть в ее глаза. Она ведь все эти годы ускользала, бегала от Захарова.