— Как в шесть тридцать утра? Завтра же суббота!
На лице учителя сохранялось выражение холодного равнодушия.
— Я подвергаю вас наказанию всего на один день, мисс Шеридан. Но если подобное повторится, будете задержаны на неделю.
Элли отправилась на английский язык, задрапированная, фигурально выражаясь, в тогу тоски и печали. Изабелла одарила ее вопросительным взглядом, но Элли поторопилась опустить глаза в книгу и, когда директриса начала занятия, с облегчением перевела дух и предалась привычному уже занятию — то есть стала жалеть себя, отгородившись этой жалостью к себе, словно стеной, от остального класса. Впрочем, это продолжалось недолго, поскольку через пять минут после начала урока дверь распахнулась и в комнату вошел Картер.
Изабелла прервала чтение лекции.
— Картер, ты почти всегда немного опаздываешь на занятия, И я закрывала глаза на эти незначительные опоздания, но сегодня ты превысил в этом смысле все пределы. Оправдания хоть какие-нибудь имеются?
— Просто опоздал, Изабелла, — пожал плечами Картер. — Такое, знаете ли, случается.
Директриса вздохнула и сделала какую-то запись в лежавшей на кафедре тетради.
— Ты знаешь правила, Картер. Тебе придется остаться после урока и побеседовать со мной.
Когда началось обсуждение произведений Элиота, Элли, отвлекшись от происходящего, стала думать о том, какой смысл заключен в понятии «быть задержанным» в этой школе, и если это нечто вроде отсидки в карцере, то было бы очень неплохо, если бы с ней вместе посадили под замок и Джу, которая сегодня тоже опоздала. Тогда по крайней мере она не торчала бы весь день в темной комнате совершенно одна. Впрочем, в следующую минуту она почувствовала укол вины за то, что пожелала наказания своей единственной подруге в Киммерии. Неожиданно она снова вернулась к реальности. Ее внимание привлекли странные стихи и знакомый голос, который их читал. Ей еще не приходилось слышать подобной поэзии.
Когда увижу, как мой враг
Висит на дереве, дурак,
Иль вдруг почую вражью кровь,
Я обнажаю мудрый клык,
С шипением высунув язык… [4]
Она огляделась — как раз в тот момент, когда Картер, повинуясь взмаху руки Изабеллы, садился на место. Он не смотрел на нее, но она не сомневалась, что он чувствует на себе ее взгляд.
— Итак, о чем здесь говорит поэт? Что он пытается дать нам понять, когда пишет: «Я обнажаю мудрый клык, с шипением высунув язык…»? — Изабелла окинула взглядом класс. Повинуясь мгновенному импульсу, Элли встала со стула и заговорила, хотя в следующую секунду и пожалела об этом.
Изабелла поощрительно кивнула — продолжай, дескать.
— Похоже, он хочет дать нам понять… — она запнулась, но Изабелла смотрела на нее терпеливо и доброжелательно, и Элли, секунду подумав и немного переиначив свои слова, продолжила: — Для меня это звучит как предупреждение. Он как бы говорит нам: «Бойтесь меня, я умный и сильный, и могу причинить вам вред…»
Изабелла согласно кивнула.
— Что ж, подобное толкование вполне имеет право на жизнь. Определенно эта строфа содержит обещание угрозы. Или, быть может, у кого-нибудь есть другая точка зрения?
— Все эти строки — о смерти! — Картер, не дожидаясь разрешения, вскочил с места.
Сердце у Элли забилось быстрее.
— Элиот всегда пишет о неизбежном. О том, что невозможно остановить. А неизбежности чего более всего боятся люди? Смерти, разумеется…Элли опустила глаза и стала исследовать взглядом поверхность своего стола. Но она не сомневалась, что в этот момент Картер смотрит на нее.
— Этот Желязны такой ублюдок! — Джу кипела от гнева. — Ты ведь всего на две минуты опоздала! Не знаю, как можно наказывать человека, который не пробыл здесь и недели!
Джу повезло. Учительница французского языка просто не заметила ее опоздания. Слишком была погружена в обсуждение предстоящей поездки нескольких учеников в Париж и за всей этой суетой не успела осознать, что урок начался. Так что Элли предстояло отбывать «задержание» в одиночестве. Впрочем, Джу приложила максимум усилий, чтобы ее утешить.
— У меня этих «задержаний» столько было, что я со счета сбилась. А все из-за местных строгостей. Шаг в сторону от предписанных правил — и тебя уже берут на мушку. — Она вытянула указательный палец, изображая пистолетное дуло, и направила его на Элли. — Как минимум десять человек ежедневно ходят в наказанных. «Задержание» или «арест» — это просто так говорится, на самом деле готовься к тяжелой и неприятной работе.
Элли озадаченно посмотрела на подругу.
— Разве «задержание» не предполагает изучение каких-нибудь дополнительных материалов в полном уединении?
— Черта с два! — сказала неприятным голосом Джу. — Где угодно, но только не в Киммерии. Здесь тебе придется заниматься физическим трудом. Что-нибудь красить, мыть, чистить, копать землю, засевать огород — и прочее в том же роде. Короче, работа до седьмого пота — вот что это такое. Конечно, на круг выходит всего несколько часов, но если работа трудная, неприятная или скучная, настроение портится здорово. С другой стороны, у тебя всегда есть компания — такие же злоумышленники и бунтовщики, как ты сама.
Элли закатила глаза:
— Просто великолепно. Везет же мне. Можно подумать, мне не хватало таких парней и девчонок в Лондоне.
Они сидели в опустевшем обеденном зале после обеда и разговаривали. Джу оглядела помещение, в котором за столами, кроме них, сидели всего два или три человека, и сказала — Пора отсюда уматывать. Надо подышать воздухом. Ты уже исследовала окружающую территорию? Или кроме дортуаров, пыльных книг и нескольких учеников, включая меня, ничего больше здесь не видела?
Взяв Элли под локоть, Джу вывела подругу из столовой. В коридоре во всех направлениях сновали учащиеся. Девочки присоединились к группе, направлявшейся к главной двери.
Выйдя из здания, они двинулись неспешным шагом по подъездной дорожке, которая в вечернем освещении лишилась своего лоска и золотистого блеска, и стала тем, чем была всегда: обычной подъездной дорожкой, посыпанной неприглядным серым гравием. От внутреннего школьного двора в разных направлениях тянулись подстриженные зеленые лужайки. Они сошли с дорожки и пошли по траве. В лучах закатного солнца тени от окружавших лужайки деревьев сильно удлинились и лежали на траве темными полосами.
— А что сегодня вечером поделывает Гейб? — спросила Элли.
— Работает над одним специальным проектом. И работа эта, судя по всему, продлится вплоть до начала комендантского часа. — Джу заговорщически улыбнулась. — Кстати, видишь эту тропинку? — Она указала на деревья, окаймлявшие лужайку у южного крыла здания. Элли пригляделась и различила среди сосен узкую дорожку, уводившую куда-то в лес. — Она ведет к часовне. Туда тебе и придется отправиться завтра утром.