Картер сказал, что должно пройти не менее часа, когда патруль вернется с повторным обходом, так что они быстро спустились по лестнице, переступив через скрипучую предпоследнюю ступеньку.
Наконец они приблизились к невидимой в темноте двери кабинета Изабеллы и снова затаились, чтобы проверить, не доносится ли из кабинета какой-нибудь шум, который мог бы свидетельствовать о присутствии там директрисы.
— Какого черта ей здесь сидеть? — прошептала сгоравшая от нетерпения Элли. — Сейчас час ночи.
Картер пожал плечами, но выражение его лица сообщило девушке, что такое вполне возможно.
Так прошло несколько минут. Все было тихо. Картер решил, что можно заходить. Положив ладонь на ручку двери и не сводя глаз с лица Элли, он начал отсчет:
— Три… два… один…
И на слове «один» повернул ручку.
Но дверь оказалась запертой.
Картер едва слышно выругался, а Элли хихикнула.
— План «Б»?
Сунув руку в карман, Картер достал кусок проволоки, согнутой буквой «Г».
— Две минуты, — прошептал он. — Можешь проверить. Только считай про себя.
Нагнувшись, он вставил проволочку в замочную скважину и стал медленно проворачивать ее внутри замка. Через некоторое время послышался легкий щелчок, и дверь отворилась.
— Вау! Меньше двух, — с восхищением произнесла Элли. — Где ты научился таким вещам?
Он одарил ее ироническим взглядом:
— А ты как думаешь?
— В церкви?
Картер ухмыльнулся и толкнул дверь. Она распахнулась со звуком, похожим на вздох.
— Как же, держи карман шире…
— Теперь, — сказала Элли, входя в кабинет вслед за Картером, — остается только выяснить, как умение вскрывать замки поможет тебе сделать карьеру в парламенте.
Закрыв за собой дверь, Картер снял с кресла бежевую кашемировую накидку, и, свернув ее валиком, положил внизу дверного проема.
— Не имею представления, — ответил Картер.
Затем с щелчком, показавшимся Элли громким, как револьверный выстрел, он включил небольшую настольную лампу. Молодые люди оглядели помещение, декорированное старинными гобеленами, мягкими восточными коврами, полками красного дерева, заставленными книгами, и низенькими шкафчиками из ценных пород дерева. На столе среди бумаг помещалась чашка с недопитым чаем и с эмблемой Киммерии на боку. В воздухе едва заметно пахло любимыми духами Изабеллы с ноткой цитрона.
— Я чувствую себя, как преступница, — сказала Элли, неожиданно лишившаяся уверенности в правильности того, что они делают.
— Только не надо об этом, хорошо? — сказал Картер. — Раз уж мы здесь, то надо приступать к делу, ради которого мы сюда забрались.
Она знала, что он прав. Есть вещи, которые назад не вернешь.
— С чего начать?
Элли задала этот вопрос себе, но Картер откликнулся моментально.
— Я займусь полками, а ты — шкафами.
Около получаса они торопливо работали в полном молчании.
Картер начал с левой стороны комнаты, и двигался от полки к полке в поисках чего-то необычного или нестандартного. Элли, усевшись на пол, исследовала содержимое шкафчиков.
В первом шкафчике находились записи о техническом состоянии и обслуживании здания, телефонные книги, многочисленные чеки и квитанции — ничего интересного. Во втором — школьные журналы, заметки об успеваемости, свидетельства о переводе в следующий класс — короче говоря, различные бумаги, связанные с работой школы за прошедшие годы.
Но как только Элли открыла третий шкафчик, интуиция подсказала ей, что она на верном пути.
— Бинго! — прошептала она.
Картер посмотрел на нее:
— Что там?
— Личные дела учеников.
Картер оставил полки и подошел к ней.
Элли в поисках личного дела Рут перебирала папки, маркированные букой «джей». Потом повернулась к Картеру:
— Ничего.
Лицо Картера приобрело озадаченное выражение.
— Должно быть. Проверь еще раз.
— Дженсен, — бормотала Элли себе под нос, перебирая папки. — Дженсен. Отсутствует. Совершенно точно.
— Его могли положить в другую стопку, засунуть куда-нибудь, — сказал Картер. — Смотри все подряд.
Элли стала торопливо перебирать папки в алфавитном порядке. Ей часто попадались знакомые имена, но встречались и такие, какие она никогда не слышала. Наконец, глянув на очередную папку, она задержала на ней внимание и прекратила работать.
— Ну что — нашла? — спросил Картер.
— Нет… Но это — мое.
Ее пальцы легли на толстый файл, на картонной обложке которого черными чернилами было выведено ее имя.
— Ну так вытаскивай.
Она уловила напряжение в его голосе.
— Думаешь, стоит? — спросила Элли.
— Нам нужно получить ответы на два вопроса, помнишь? — сказал Картер.
Поколебавшись, девушка вытащила свой файл из шкафчика, отложила в сторону и стала перебирать оставшиеся. Потом снова замерла, увидев на одной из обложек надпись «Картер Вест».
— Хочешь заглянуть в свой файл?
Он покачал головой:
— Я знаю, что там.
— Не хочешь, не надо. — Элли просмотрела оставшиеся папки и подняла голову.
— Личного дела Рут Дженсен здесь нет, — резюмировала она.
— Похоже, его изъяли. — Картер подошел к столу Изабеллы. — Возможно, он находится в ее столе. Сейчас начну искать. А ты пока просмотри свой файл.
Элли устроилась поудобнее на полу, взяла в руки папку. Пальцы у нее дрожали. Когда настал момент открыть собственное личное дело, она испугалась.
«Действительно ли я хочу узнать правду?»
Она слышала, как Карвер выдвигал ящики письменного стола и шуршал бумажками, перебирая находившиеся в них документы. Он работал четко и быстро. Элли знала, что в ее распоряжении совсем немного времени.
Влажными пальцами она открыла папку.
Первые несколько страниц представляли набор стандартных форм и записей. Разрешение на перевод и согласие на прием, не содержавшие для нее никаких открытий характеристики из двух последних школ, где она училась. Мельком просмотрев их, она поморщилась и быстро перевернула страницу.
Потом обнаружила бумаги и документы, показавшиеся ей как минимум странными. Копию свидетельства о рождении, свои фотографии в детские годы в компании с родителями. Еще одну собственную фотографию в младенчестве с незнакомой женщиной, улыбавшейся в камеру.
Письмо, адресованное Изабелле и написанное рукой матери, поразило ее. Она поднесла его ближе к свету, чтобы лучше видеть текст, написанный от руки. В следующее мгновение у нее перехватило дыхание. Черные буквы, слова и фразы, увеличившись до огромных размеров, казалось, прыгали ей прямо в глаза.