— Пахан — мой родной дядька.
— Да ты что!
— Представь себе.
Я фыркнула:
— Ну и дядька у тебя… Лучше умереть, чем иметь такого родственника.
— Не говори глупостей. Родственников не выбирают.
— Понятно. Родственников двигают по служебной лестнице. Вот поэтому-то ты и общак держал.
— Я никогда не пользовался родственными связями. Меня двигали не за родство, а за мои конкретные дела, — сильно разозлился Макс и ударил кулаком по столу так, что люди, сидящие за соседними столиками, обернулись.
— Не стучи, не дома.
— А ты не мели ерунду.
— Я просто отметила, что родство в нашей жизни имеет довольно большое значение. Без волосатой лапы в наше время никуда.
— Слушай, и до чего же ты баба противная! Ну что ты докопалась? Как только с тобой муж жить будет? Ему надо за вредность молоко давать.
— Во-первых, я не баба… Я леди. А во-вторых, это мне нужно платить за вредность, потому что я свяжу свою жизнь с таким непонятным эгоистичным существом, как мужчина.
— Ладно, забыли. Послушай, а на тебя в доме не было покушений?
— Это ты о чем?
— Ну, после памятной ночи с паханом на тебя никто не покушался?
Я вздрогнула и затаила дыхание:
— А откуда ты знаешь?
— Я еще пока ничего не знаю. Я просто спрашиваю. Так было что или не было?
— Я пошла на кухню попить воды и даже не успела включить свет, как на меня напал насильник. Я чудом осталась жива. Он еще предупредил, что я покойница и он обязательно меня найдет.
— А ты его совсем не видела?
— Нет, — отрицательно замотала я головой. — Было темно.
— А может быть, ты раньше слышала его голос?
— Нет.
— Ну а ты как думаешь, этот гад кто-то из близких пахана?
— Мне кажется, что нет.
— Понимаешь, дело в том, что посторонних, случайных людей в этом доме не бывает.
Я испугалась. Страх буквально сковал меня.
— Макс, а кто это мог быть?
— Пока не могу сказать. Ты же его не видела.
— Он мне абсолютно незнаком. Голос какой-то странный…
— Голос — это ерунда, вот если бы ты посмотрела на него…
— От этой сволочи пахло табаком, — неожиданно вспомнила я.
— Каким табаком? Дорогим?
— Таким ужасным, дешевым. От него даже не пахло, а воняло. Запах какой-то… наркотический. Про таких говорят — не мужчина, а папироса.
— Он так сильно провонял?
— До тошноты. — Тут меня словно озарило: — Кстати, я почувствовала именно такой запах, когда отдавала пахану зажигалку.
— Ты уверена? — Глаза Макса сузились, стали как щелочки.
— На все сто.
— Ты точно не ошибаешься?
— Нет.
Макс встал.
— Пошли.
— Куда?
— Надо ехать. Домой тебя отвезу.
— Но ведь ты не сказал мне, что ты знаешь…
— Я пока еще ничего не знаю. Пока только догадываюсь. Если мои догадки подтвердятся, обязательно тебе позвоню, мы встретимся, и я все расскажу.
Я пошла за Максом, но продолжала настаивать:
— Но это нечестно! В конце концов, я замочила пахана, значит, имею полное право узнать, каким образом он ожил.
— Придет время, узнаешь.
— Я хочу сейчас.
— Потерпи, я ничего не могу сказать.
Я топнула ногой:
— До чего же ты противный мужик, черт бы тебя побрал! Твоей будущей жене нужно за вредность платить, раз она согласится жить с таким упрямым остолопом, как ты!
— Я принимаю это как комплимент, — совершенно спокойно сказал Макс.
— Так не расскажешь?
— Нет. Позже.
— Расскажи, Макс, прошу!
— Я сказал нет, значит, нет.
Мы вышли на улицу. Макс достал канистру с бензином и стал заполнять бак. Обернувшись, я вдруг увидела знакомую машину, ту самую, на которой приехали молодчики, расстрелявшие наших спасителей…
Я ткнула Макса в бок. Он вздрогнул и не на шутку разозлился:
— Ты что! Я чуть было канистру не уронил! Я же бензин наливаю, у нас горючее на нуле. Не пихайся!
— Я не пихаюсь. Посмотри налево. Видишь машину? Нужно быстрее отсюда дергать.
— С пустым баком далеко не дернешь. Какая еще машина?
— Та самая, на которой приехали бандиты.
— А может, просто модель похожая?
— Я номера запомнила.
Макс моментально изменился в лице. Я вцепилась в его рукав и спросила с дрожью в голосе:
— Ну что, убедился?
Макс посмотрел на меня:
— Нет, ты не ошиблась. Слушай внимательно. В машине никого нет. Скорее всего они обедают. Нам не стоит испытывать судьбу. Немедленно сматываемся. Только без паники. Ты чего побледнела?
— Это ты белый, как смерть. Даже губы. Я нормальная.
— Это не лес, это Москва. Тут нам никто не причинит зла.
— Пуля найдет где угодно. Сейчас могут застрелить даже на Красной площади.
— Это не Красная площадь.
И тут из кафе вышли четверо мужчин. Увидев нас, они замерли.
— Смотри, это же Сереги Белого машина! — сказал один, разглядывая колеса. — Я же сам лично все колеса проколол, а она ездит.
— А каким боком она тут оказалась?
— Непонятно… Баба с мужиком рассекают…
— Да бичи вроде. Только какие-то перебитые. Подрались с кем, что ли?
Макс захлопнул багажник, быстро открыл мне дверцу и пробурчал сквозь зубы:
— Ты какого черта до сих пор стоишь?
— Макс, они нас увидели.
— Знаю, только не нужно демонстрировать, что мы их узнали. Вообще не смотри в их сторону.
— А я и не смотрю.
— Вот и молодец. А теперь быстро в машину!
Не удержавшись, я все-таки стрельнула глазами на преследователей и села в машину.
Макс процедил сквозь зубы:
— Я же сказал тебе — не смотри в их сторону!
— Да я нечаянно. Макс, они так на нас пялятся…
— Пусть, главное, чтобы мы на них не смотрели.
Макс захлопнул за мной дверцу и направился к месту водителя. В этот момент двое мужчин перегородили ему дорогу.