— Извините, Анатолий Георгиевич, — Сева умоляюще посмотрел на него. — Мы больше никогда… Честное слово.
Опустив голову, пробормотал:
— Мы вправду испугались, что другие домовину найдут. Люся предлагала ее ветками замаскировать, а утром уже всем объявить. Но не успели!..
— Извините… Испугались… — передразнил его Анатолий. — Три дня будете на пару с Людмилой дежурить по кухне. Это вам в наказание. И на раскоп — ни ногой! Тем более лезть без разрешения в овраг. Узнаю, оба вылетите из экспедиции, как из рогатки! Понял, герой? А за домовину, — он неожиданно улыбнулся, — если ничего не перепутали, конечно, получите по банке сгущенки.
— Ну, Сева, — рассмеялся Борис и хлопнул студента по плечу. — Ты теперь у нас дважды герой. А нарядам радоваться надо! Солдат при кухне — сытый солдат!
— Я — не солдат, — нахмурился Сева. — Я — историк.
— Иди, историк, спать, завтра в шесть вставать. — Анатолий посмотрел на часы. — Нет, уже сегодня. Первый час пошел!
Сева удрученно вздохнул, буркнул: «Спокойной ночи!» и направился к одной из армейских палаток.
— Что думаете по этому поводу? — Анатолий обвел всех тяжелым взглядом.
— Медведь? Сохатый? — Борис покачал головой. — Откуда? Это, — он махнул рукой в сторону бора, — лесом трудно назвать. Насквозь просматривается. Но не дух же лесной там на самом деле шалил?! Ерунда какая-то!
— Может, кто-то из своих подшутил? — подал голос Пал Палыч. — А потом сбежал?
— Он что, их специально караулил? Скажешь еще, и домовину подсунул? — усмехнулся Анатолий. — И обвал устроил? Ребята не врут. Но кости, череп… В сумерках бывалому человеку мертвые с косами привидятся, а тут пацанье зеленое.
Он поднялся на ноги.
— Нет, чует мое сердце, неспроста все это! — и обратился к завхозу: — Пал Палыч, приготовь быстро палатку и спальник. И свой фонарь одолжи. Пойду подежурю возле той домовины. Вдруг кто вернется?
— Толик, ты в своем уме? — всплеснула руками Ольга Львовна. — Никуда эта домовина не денется.
Борис тоже встал из-за стола.
— Отдыхай уже! Выспись нормально! Мы с Евой подежурим. У меня и оружие есть. — Он вытащил из-за пояса брюк пистолет. — Боевой, не то что твоя пукалка!
Анатолий посмотрел на него долгим взглядом.
— Ты прав. Пойдем вдвоем, но без Евы. Не хватало еще ее перепугать!
— Кто здесь мое имя вспоминает? — из темноты, как по заказу, появилась Ева.
Борис открыл было рот, но она остановила его движением руки.
— Я все слышала. Толик забыл, кто я по специальности и что черепа и кости меня не пугают. Боря, — она поцеловала его в щеку, — я сейчас захвачу теплые вещи, и можно идти дежурить. — И кокетливо помахала пальчиками. — До видзеня, панове…
Задержала взгляд на Татьяне.
— …и паненки! [14]
Анатолий проводил Бориса и Еву до оврага. Что-то крикнул им сверху, они ответили, но, что именно, Татьяна не разобрала. Поднялась со своего места Ольга Львовна. Посмотрела строго:
— Не задерживайся! Поздно уже!
— Я не потревожу вас, — быстро сказала Татьяна.
— Да тревожь, сколько душе угодно! — махнула Ольга Львовна рукой. — Теперь долго не засну! Ох, просплю завтра царство божье!
— Я скоро приду. Поговорю с Анатолием и приду.
— Все равно не засиживайся долго, а то за приятными разговорами время незаметно бежит. Ой-е-ей! — она схватилась за спину. — Продуло, что ли?
— Пойдемте, я вас провожу, — завхоз встал со скамьи, затушил окурок в пепельнице — банке из-под пива. — Роса выпала, ступеньки скользкие. Навернетесь еще, чего доброго.
— Ох, навернусь, дорогой мой, навернусь! — согласно кивнула Ольга Львовна и взяла его под руку. — Как бы я без вас обходилась, Пал Палыч?
— Скажете тоже, — смущенно прогудел завхоз и молодцевато расправил усы. — А что? Мы с вами еще хоть куда! Может, подружим, Ольга Львовна?
— Подружим, — засмеялась тихо камеральщица и снова схватилась за поясницу. — Вот разогнусь — и подружим!
Они ушли. Татьяна прикрыла глаза. Возбуждение не проходило, и спать не хотелось, но остаться одной и посидеть спокойно, расслабившись, без лишних мыслей в голове, когда еще придется? Но тут вернулся Анатолий. Устроился рядом, посмотрел искоса:
— Чего спать не идешь?
— Тебя решила дождаться. Скажи, в овраге правда кто-то был? Ребятам не могло показаться?
— Сразу двоим? — Анатолий с задумчивым видом выбил пальцами дробь на столе. — Жалко, что темно! Утром мы с Борисом походим вокруг, вдруг следы обнаружим. Не верю я, что там зверь был. Ну а если человек? Что ему нужно в сыром овраге? Ночью? Хотя… С чего вдруг обвал? Дождя не было, чтобы вода подмыла. Вот если копал кто? И знал, где копать. Эта домовина у меня из головы не идет. Явно, там старое кладбище. Православное. На нем хоронили людей из острога. Одно не пойму: почему за его пределами? В восемнадцатом веке это было не принято.
— С чего ты взял, что православное? А вдруг кыргызское? Или более позднее?
— Более позднее — вряд ли, хотя все может быть. Местные народы приняли православие в большинстве своем где-то к середине, даже к концу девятнадцатого века, а до этого хоронили покойников воздушным способом — на деревьях или специальных помостах. Завернут в кошму, затем в бересту. И только когда тело истлеет, кости сжигали со всеми вещами, что оставляли рядом с покойным. В Монголии вообще бросали трупы в степи и приманивали на них соболей. Вот такой, вполне житейский натурализм. Но есть сведения, что кыргызы своих знатных покойников кремировали сразу после смерти, в одежде, с оружием, убранством коня, причем посуду разбивали, уздечку и сбрую резали на куски, мол, на том свете все эти вещи примут первоначальный вид. Кстати, крещеных хоронили головой на запад, а некрещеных — на восток.
— Почему?
— Чтобы глаза умершего были обращены на восход солнца. Это означает, что наступит Утро вечности, состоится Второе пришествие Христа, а еще то, что усопший идет от заката жизни — запада, к вечности — востоку. Некрещеному в этом отказывалось! Пусть смотрит в вечную темноту! Судя по расположению домовины, покойник лежит как раз головой на запад, как принято в православии. Но посмотрим завтра, что там. Домовина, судя по всему, из лиственницы, значит, есть надежда, что костяк сохранился.
— А почему ж тогда рядом гроб оказался разрушенным?
— На это много причин. Давление пластов почвы, действие воды, из какой древесины изготовлен… Будем смотреть, может, еще что-то найдем. Завтра человек пять сниму с раскопа. — Он вздохнул. — Видишь, как получается. Планируем одно, а жизнь свои коррективы вносит. Но раз так получилось, придется перераспределить силы.