В боковом коридоре, где располагался кабинет Эдварда Риверса, из-под двери виднелась полоска света. Выходит, отец еще не лег спать. Это два.
А третье подтверждение того, что ее позднее возвращение не осталось незамеченным, ожидало ее на площадке второго этажа в лице ее собственной матери.
Кристина обреченно вздохнула и начала медленно подниматься, стаскивая куртку. Оливия, в кремовом шелковом халате, с распущенными и расчесанными на ночь волосами, стояла, облокотившись о перила, и с осуждением смотрела на приближающуюся дочь.
Кристина молча подошла и остановилась в двух шагах от матери.
Первой заговорила Оливия.
– Полагаю, ты понимаешь, что я жду твоих объяснений? – холодно сказала она, видя, что дочь не желает сама начинать разговор.
– Да.
Удивленная тем, что Кристина не принялась с ходу оправдываться, миссис Риверс едва не поперхнулась.
– Ты позволишь спросить тебя, где ты была?
– На прогулке, – спокойно ответила Кристина и добавила: – Я тебе сказала об этом перед уходом.
– Но ты солгала мне о том, куда ты идешь и с кем! – повысила голос Оливия. – Мы с отцом видели твое возвращение из окна его кабинета. Явилась ты не со стороны города и не с Мирандой. Как прикажешь это понимать?
Поморщившись от неожиданной грубости, прозвучавшей в обвинительных словах матери, Кристина порадовалась, что не продолжила спектакль для родителей, вернувшись к Нику от порога, и ответила:
– Я не лгала тебе, мама. Ты сама решила, что я иду гулять с Мирандой, разве нет? Я сказала, что пройдусь, и только. Прости, что я задержалась, у меня не было с собой часов. Завтра я извинюсь перед папой, что заставила вас переживать за меня. Теперь я могу идти к себе?
Она так уверенно, без тени смущения, говорила, что Оливия совсем растерялась.
– Что это за молодой человек? – спросила она, видя, что Кристина не собирается вдаваться в подробности и рассказывать, как прошел ее вечер. – Кто он? Мы его знаем?
– А это имеет значение? – вздернула подбородок Кристина, начиная терять терпение. Только образ Ника перед глазами и воспоминания о поцелуе в ладонь не давали ей сорваться и нагрубить.
– Конечно, имеет! – всплеснула руками Оливия. – Уму непостижимо! Неужели ты думаешь, что мы будем спокойно стоять и смотреть, как ты возвращаешься ночью из леса с каким-то… с этим…
– С кем? – прищурилась Кристина. – Ну, давай, скажи, мама, с кем? Ты ничего о нем не знаешь, но уже сделала для себя определенные выводы. Неужели ты настолько не доверяешь мне, что способна заподозрить в чем-то предосудительном?
– Я тебе доверяю. Возможно, излишне, как показал сегодняшний случай. Что ж… – Оливия немного помолчала, – выходит, ты все-таки снизошла до общения с одним из неотесанных сереньких провинциалов с отрицательным коэффициентом интеллекта. И чем же таким особенным он смог тебя привлечь?
Это был удар ниже пояса.
Мать слово в слово повторила оценку Кристины, которой она наградила местных парней в начале учебного года, когда Оливия поинтересовалась, что за молодые люди учатся с ней в одном классе.
Стиснув зубы и чувствуя, что краснеет, Кристина поклялась в дальнейшем не быть с матерью слишком откровенной и изо всех сил старалась не нагрубить в ответ. Она стояла, глядя в сторону, и комкала в руках свою куртку.
– Дорогие мои, пожалуйста, не ссорьтесь.
Кристина не заметила, как по лестнице поднялся ее отец и, лишь почувствовав его большую руку на своем плече, немного опомнилась.
– Да, папа, прости.
– Ты заставила нас поволноваться, – устало, но без тени упрека проговорил мистер Риверс. – Подумай сама, мы не знали, где ты, почему задерживаешься. Позвонили Миранде, ее мама ответила, что Миранда на дежурстве.
Черт! Вот это промах!
Эдвард продолжал, словно не замечая смятения на ее лице:
– Разумеется, мы забеспокоились.
– Мягко говоря, – вставила Оливия, явно довольная, что муж выручил ее своим появлением в такой неприятной ситуации, которую она сама же и создала.
– Мы ждали тебя, смотрели в окно из кабинета, ведь оттуда хорошо видно подъездную дорогу, поэтому видели, как ты вернулась с молодым человеком. Но ты не думай, что мы намеренно шпионили. Пойми, это всего лишь вполне объяснимое и в данном случае обоснованное родительское беспокойство, на которое мы с мамой имеем право. Разве нет? И может, ты все-таки расскажешь нам о своем спутнике?
Кристина поняла, что нужно что-то сказать, чтобы не раздувать конфликт. В конце концов, она все-таки виновата.
– Да, – кивнула она, – конечно. Это мой одноклассник. Его зовут Ник Вуд. Мы с ним вместе готовились к семинару по истории.
– Ночью, в лесу? – не удержавшись, фыркнула Оливия.
– Дорогая, прошу тебя, – с мягким укором сказал Эдвард.
– Нет. Днем. В библиотеке. Позавчера, – процедила Кристина, старательно игнорируя мать. – А сегодня вечером мы просто гуляли. Он пригласил меня на прогулку, мы заговорились и не заметили, что уже поздно. Я прошу вас обоих меня простить. Постараюсь впредь так больше не поступать.
Обращалась она по-прежнему только к отцу.
– Хорошо, малыш. Договорились, – улыбнулся мистер Риверс и спросил у жены: – Ну что, я думаю, инцидент исчерпан?
Та только сухо кивнула.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Кристина повернулась, чтобы уйти, но тут отец окликнул ее:
– Мистер Вуд – достойный молодой человек, Кристина?
– Да, папа, – ответила она, оборачиваясь, и по доброй улыбке отца поняла, что он ей верит.
На мать она так и не посмотрела.
Она точно знала, что утром миссис Риверс как ни в чем не бывало заведет с ней разговор за завтраком, ничем не показывая, что накануне они поссорились. Может, даже спросит о Нике. И уж точно начнет наводить о нем справки. Это было в ее манере.
Поэтому Кристина решила впредь тщательно подбирать слова и вообще вести себя осмотрительнее. Не потому, что боялась матери, а потому что хотела как можно дольше уберечь свои отношения с Ником, свои чувства к нему от бесцеремонного вторжения кого бы то ни было.
Когда она вышла из ванной, настроение у нее вновь было прекрасным, и о разговоре с родителями она думала без прежних негативных эмоций.
Все ее мысли занимал Ник.
Она забралась на свой любимый подоконник с драгоценной маленькой фотографией и, разглядывая ее в сотый, нет, в тысячный раз, без конца перебирала в памяти мгновения сегодняшней прогулки, их первый разговор в классе, столкновение в коридоре, все, что на данный момент связывало ее с Ником.
Кристина чувствовала себя безумно, неправдоподобно счастливой, и все же ей было тревожно: происходящее казалось ей всего лишь иллюзией, одним из ее таких реальных и осязаемых снов о Нике. То, что она заинтересовала его, то, что он подошел к ней, то, что они сегодня были вместе, настолько походило на сказку, что она не верила самой себе.