Однако изобразить улыбку при знакомстве с хозяевами дома ей все-таки пришлось.
Жена Роберта, Патрисия Гарднер, оказалась француженкой. Она выглядела очень элегантно и свежо и говорила с едва заметным акцентом, который придавал ей особое очарование и подчеркивал ее утонченную женственность не меньше, чем ухоженное лицо, высокая прическа и длинное шелковое платье изумрудного цвета.
Она так мило, так непринужденно завладела вниманием Оливии и Кристины, словно они были знакомы много лет, проводила их в дом, показала приготовленные для них комнаты и предложила отдохнуть, напомнив, что через два часа их ожидает ужин в столовой на первом этаже. Как раз к ужину должен приехать и Алекс, объяснила Патрисия, его рейс неожиданно задержался.
Алекс, ну да, фыркнула Кристина, когда ее наконец-то предоставили самой себе. Как же, тот самый «милый юноша, подающий большие надежды». Надо полагать, надежды, и вполне определенного характера, он подавал не только ее матери, но и Патрисии тоже, судя по ее многозначительным взглядам и улыбкам.
А может, она просто в дурном настроении и все ей представляется в черном свете. Может, миссис Гарднер вовсе не в курсе фантазий Оливии, и Кристина ей просто понравилась? Нужно постараться взять себя в руки, чтобы не испортить первый совместный ужин двух семей. Или хотя бы постараться не испортить. Ради отца.
Кристина вздохнула и начала снимать с себя дорожный костюм. И тут ее взгляд упал на телефон на прикроватной тумбочке. Вид аппарата, стилизованного под старину, так на нее подействовал, что она зачем-то начала застегивать пуговицы на жакете, который только что собиралась снять и повесить в платяной шкаф. Когда пуговицы кончились, она схватилась руками за горло и застыла у двери.
Телефон!
Ее словно магнитом тянуло подойти к нему и набрать номер Ника. Ей совершенно необходимо было услышать его голос именно сейчас! Пусть он сам запретил ей звонить, пусть она так необдуманно дала ему это нелепое обещание, пусть он просто скажет «Алло!» и тут же положит трубку, догадавшись, кто ему звонит. Зато она услышит его! Этого ей хватит, по крайней мере, на сегодня.
Кристина сжала пальцы в замок, изо всех сил стараясь противостоять искушению. Но не выдержала, подошла к кровати, села и сняла трубку с рычажка. Трубка оказалась неожиданно тяжелой.
Ник запретил ей звонить. Запретил! Сказал, что ему от этого будет еще тяжелее, но почему? Она всего лишь скажет, как сильно любит его и как безумно скучает. А он? Что он ей ответит? И ответит ли вообще?
Кристина крутила трубку в руках, не решаясь ни вернуть ее на место, ни набрать номер. Наконец, она сообразила, что занимает линию, потому что телефон, скорее всего, параллельный и в любую минуту может понадобиться кому-то еще из обитателей этого большого старинного дома. А она сидит тут со снятой трубкой и гипнотизирует диск с цифрами.
Черт!
Ну почему она пообещала Нику не звонить?
Швырнув увесистую трубку на место, Кристина начала с остервенением раздеваться, едва ли не срывая пуговицы жакета с петель. Потом ее ноги запутались в широких брючинах, и она чуть не упала на пол. В довершение всего она порвала колготки и сломала ноготь, расстегивая замок цепочки с кулоном.
Да что же это такое?
Освободившись от одежды и украшений, как от душивших ее пут, Кристина опять посмотрела на телефонный аппарат, который то и дело попадался ей на глаза, и, последним усилием воли подавив в себе желание набрать номер Ника, попятилась к двери в ванную комнату.
Теплая вода подействовала на нее успокаивающе, смыв пыль и усталость, а заодно и сомнения. После душа Кристина вернулась в комнату уже не в том смятенном состоянии, в котором находилась прежде, так что даже смогла оценить уютную обстановку.
Приготовленная для нее спальня была очень милой: и массивная сосновая мебель, и светло-розовая драпировка стен, и романтичные кружевные занавески в тон общему цветовому ансамблю. Комната словно предназначалась для молодой девушки, хотя Кристина уже знала от родителей, что Алекс был единственным ребенком Гарднеров. А может быть, у Патрисии и Роберта часто гостили какие-нибудь племянницы?
Высушив волосы у широкого зеркала, Кристина переоделась в шелковое синее платье с пышной юбкой, схваченной узким поясом на талии. Платье оставляло открытыми руки и выглядело на ней очень эффектно. Родители подарили ей это платье на Рождество. Вещь явно была дизайнерской, помнится, Оливия даже сообщила ей название модного дома, но Кристина, по своему обыкновению, пропустила эту информацию мимо ушей. Главное, платье симпатичное, а кто его создал – какая разница?
Она взглянула на часы. Время до ужина еще оставалось. Значит, можно не спешить.
Выйдя из комнаты, Кристина начала неторопливо спускаться по лестнице в большой, роскошно обставленный холл, то и дело задерживаясь на очередной ступеньке, чтобы полюбоваться великолепными фамильными портретами, украшавшими стены, как вдруг заметила, что внизу, у основания лестницы, стоит незнакомый молодой человек и, улыбаясь, ждет, пока она спустится.
Интересно, и давно он там стоит?
– Привет! Ты, должно быть, Кристина Риверс, – сказал он дружелюбно.
Спортивного вида, хорошо сложенный, с густыми темными волосами, молодой человек очень походил на миссис Гарднер, поэтому Кристина без труда догадалась, что это не кто иной как ее сын. У него был приятный низкий голос, который немного не вязался с его задорной мальчишеской внешностью. Вроде Оливия упоминала, что ему двадцать два года, а выглядел он, как ее ровесник.
– Привет, – улыбнулась она ему в ответ и протянула руку, удивившись про себя, насколько младший Гарднер выше ее, наверное, на две головы. Даже выше Ника, которого она считала достаточно высоким.
– Меня зовут Александр Гарднер, – представился ее новый знакомый, – но ты можешь звать меня просто Алекс. Я не обижусь.
Он вдруг склонился к руке Кристины и, вместо того чтобы пожать ее, коснулся губами.
– Правда? – рассмеялась она, стараясь скрыть неловкость, охватившую ее от такого необычного жеста. – Ну что ж, тогда я буду звать тебя Алекс. Приятно познакомиться с тобой.
Она отметила, что сказала эту дежурную фразу совершенно искренне. Вот тебе и твердый настрой игнорировать маминого протеже!
– И мне очень приятно, – отозвался парень и добавил: – А я буду звать тебя Пуговкой.
– Почему это? – удивилась Кристина, но, заметив, что в ясных голубых глазах Алекса пляшут безобидные чертики, подхватила его игривый тон: – Почему Пуговка, могу я поинтересоваться?
– Пожалуйста. Потому что ты маленькая, кругленькая и весьма привлекательная.
– Это я-то кругленькая? – ахнула Кристина, которую мать часто ругала за то, что она мало ест и выглядит, скорее, худой, чем стройной.
Довольный Алекс громко расхохотался, обнажив ровные белоснежные зубы, эффектно контрастирующие с его смуглой кожей.