От знакомого хриплого голоса, раздавшегося у нее прямо над головой, Кристина содрогнулась, как от выстрела. Рядом с ней, опираясь на спинку стула, на котором несколько минут назад сидела Миранда, стоял Ник. Его глаза светились радостью и надеждой, и от этого он казался особенно уязвимым. Не нужно было гадать, почему он подошел, и что его так обрадовало, она ведь сама этого добивалась и знала, что так будет.
Ведь знала же!
Только ею владело отнюдь не желание осчастливить Вуда. Она сама себе, не то что Миранде, не смогла бы объяснить, чего же она хотела на самом деле.
– Потанцуешь со мной?
– Ну уж нет! Только не с тобой и не сейчас.
Он опешил, серые глаза потускнели.
– Но ведь ты же сама хотела.
– Кто? Я? Надо же, какая у тебя богатая фантазия! Никогда бы не подумала, – съязвила Кристина в ответ и услышала свой смех – не очень приятный.
Она подняла голову и в упор посмотрела на Ника, как на мусор под ногами, – отвратительный, грязный, липнущий к новым дорогим туфлям мусор.
Ник отшатнулся, будто она толкнула его в грудь.
– Ты говоришь это серьезно?
– Абсолютно, – холодно кивнула Кристина, все больше и больше раздражаясь.
Тут, на ее счастье, к ним подошла целая компания. В полумраке зала она разглядела только Рона с Самантой и Майка Соммерса, того самого, который трижды безуспешно пытался пригласить Миранду на выпускной бал. Майк, впрочем, не выглядел удрученным: у него на плече висела какая-то рослая девица, кажется, Кристина встречалась с ней в спортзале. Быстро же он утешился!
Остальные остановились чуть в стороне.
– Ну что, Риверс, ты решила, поедешь с нами или нет? – по-свойски обратился к ней Рон. И когда это они успели так сблизиться?
– Если да, то могу захватить, у меня есть одно местечко.
Ричмонд кивнул на Ника, который застыл, как изваяние, и смотрел в сторону, словно речь шла не о нем.
– Если хочешь, бери с собой Вуда, только моя машина под завязку.
Кристина встала.
– А что, багажник тоже забит? – едко поинтересовалась она, обращаясь к Рону, но глядя при этом на Ника. Он никак не отреагировал на ее колкость, только руки в карманах брюк сжались в кулаки.
Все вокруг засмеялись. Все, кроме Ника и ее самой.
– Ладно, разбирайтесь тут между собой и выходите, мы ждем – бросил Рон сквозь смех, и они ушли.
Ник отвернулся и несколько минут смотрел куда-то в пол. Наконец он поднял голову и взглянул на Кристину огромными, почерневшими от потрясения глазами, резко выделяющимися на белом, как полотно, лице. Его необыкновенная красота по-прежнему, даже сквозь раздражение, ошеломляющая ее, сейчас показалась ей какой-то беззащитной.
Ник не сказал больше ничего, но Кристине хватило одного его взгляда – он ударил ее так сильно, что она даже качнулась назад, но от падения ее удержала спинка стула.
– Прекрати изображать на своем лице всю мировую скорбь, – подавшись вперед, прошипела она. – Не говори со мной, понял? Не смотри на меня. Даже близко не подходи. Никогда! Я ясно выразилась или нужны какие-то метафоры или, не дай Бог, стихотворная форма для пробуждения твоей обедневшей фантазии, чтобы ты, наконец, уяснил себе во всей полноте красок и художественных образов, что я не хочу твоего присутствия ни сейчас, ни потом? Не хочу! К тому же мне пора ехать, меня ждут. Это все!
Кристина резко повернулась на шпильках и почти побежала к выходу. Больше всего это напоминало ей паническое бегство, причем от самой себя. Оглянувшись в последний раз, она увидела, что Ник остался стоять на том же месте и даже не повернул голову ей вслед, только закрыл глаза. Его плотно сжатые губы чуть подрагивали, а тонкие крылья носа трепетали то ли от сдерживаемого гнева, то ли от легкого, завораживающего запаха ее духов, невесомым шлейфом витавшего в воздухе.
* * *
Выходя из машины у дома Ричмондов, Кристина уже раскаивалась в своем спонтанном решении отправиться сюда. Ей очень хотелось спать, потому что время давно перевалило за полночь, да и компании у нее на самом деле не было. Она с запоздалым сожалением подумала о том, что ей следовало послушать разумные доводы Миранды и уехать домой вместе с ней.
Какой черт дернул ее остаться?
Кристина вошла в дом в числе самых последних гостей и, сторонясь веселой толпы молодежи, подобно безудержному водяному потоку растекающейся по трем этажам обреченного на растерзание дома, далеко не сразу отыскала в холле телефон.
Трубку долго не поднимали, и она уже почувствовала привкус паники во рту, когда Патрик ответил на звонок. Он шепотом пообещал приехать за ней через полчаса, максимум через час, и у Кристины отлегло от сердца. Теперь оставалось только дождаться, пока водитель заберет ее отсюда, и этот бесконечный вечер, наконец, закончится.
Ни с кем не заговаривая, она вышла из дома, где уже вовсю гремела музыка, шипели бочки с пивом и шумели выпускники.
Кристина никогда раньше не была у Рона, поэтому не знала, в какую сторону ей пойти, чтобы избежать встреч с другими ребятами, но при этом не пропустить приезд Патрика. Ей не хотелось, чтобы водитель входил в дом и разыскивал ее в этой беснующейся толпе. И на парковке торчать тоже не было смысла: сюда еще могли подъехать машины, и она точно обратила бы на себя внимание.
Она задержалась на веранде ровно столько, сколько было необходимо, чтобы оглядеться вокруг: в открытую дверь вытекали парочки и устраивались на креслах, диванчиках и просто на широких деревянных перилах. Кристина тут же почувствовала себя неловко и поспешила уйти.
Очень скоро она обнаружила, что дом Ричмондов находится на высоком берегу озера, спускающемся к воде крутым обрывом в дальней части сада, который оказался совсем небольшим и, повторяя очертания берега, изгибался дугой, так что даже отсюда она прекрасно видела огни подъездной дорожки и не беспокоилась о том, что не заметит Патрика. И уединение ей было обеспечено – сюда вряд ли кто-то забредет: вокруг было сумрачно и неуютно. К тому же поднимался ветер, и Кристина отчетливо слышала, как волны тяжело накатывают на берег где-то внизу, в темноте. Она поежилась, представив, какая ледяная, должно быть, сейчас вода. И ночной воздух был довольно холодным, несмотря на разгар июня, а она даже не догадалась захватить с собой кофточку или хотя бы палантин. Так ведь и не предполагалось, что после бала она поедет куда-то еще!
Ее голые плечи тут же покрылись противными мурашками. Ветер разметал волосы, и на голове у нее сейчас в лучшем случае живописный беспорядок локонов, увенчанный диадемой, а в худшем – гнездо, пожалуй, сорочье, куда та притащила блестящую побрякушку. Кристина не удержалась от улыбки и обхватила себя руками, чтобы как-то согреться.
Ну и вид у нее, должно быть… Хотя кто тут будет ее разглядывать и критиковать? Поэтому Бог с ними, с волосами, самая главная проблема – холод. Но она готова скорее замерзнуть, чем возвращаться и ждать в доме, где от грохота музыки и веселых криков, которые были слышны даже здесь, дрожали все стены.