Убийца резко обернулся. Чарли застыл в надежде, что тело его он примет за ящик с инструментами. Это если, конечно, одноглазый догадается взглянуть вверх.

Что тот и сделал.

— Ага, попался, щенок! — заверещал он.

Чарли вскочил, но бежать было некуда. Единственный путь — все тот же, лестница, — только теперь его преграждает маньяк с ломом. Мальчик судорожно вертел головой в поисках какого-то другого выхода. И нашел единственно возможное решение, если его вообще можно было назвать таковым. Тонкий стальной трос — с его помощью настил крепился к противоположной стене. При мысли о том, что придется пройти по этому «канату» на такой высоте, Чарли даже затошнило от страха. Но другого выхода просто не было, и он решил, что уж лучше разбиться насмерть, упав вниз, чем стать жертвой одноглазого с ломом.

— Давай! — сказал убийца, он уже долез до самого верха лестницы. — Прыгай сам. Все лучше, чем мне об тебя руки пачкать.

— Но я всего лишь ребенок! — жалобно возразил Чарли, ставя одну дрожащую ногу на металлический трос. — Разве тебе не известно, что это нехорошо — убивать детей?

— Прежде надо было думать, чем выбивать мне глаз! — рявкнул в ответ убийца и двинулся к нему по настилу, сжимая в руке ломик, точно бейсбольную биту.

Чарли сделал еще один шаг. Он старался смотреть только вперед, но не удержался, глянул вниз. «Ошибка, чтобы больше не смел», — сказал он себе и снова вскинул подбородок. Осторожно ставил одну ступню перед другой, воображая себя гимнастом, олимпийцем, лучшим в мире спортсменом на пути к завоеванию еще одной золотой медали.

Бэнг!

Тут Чарли ощутил, как проволока под ногами заходила ходуном. Это убийца безжалостно колотил по ней ломиком.

Бэнг!

Впрочем, вибрировала она не слишком сильно, но достаточно, чтобы действовать Чарли на нервы. Однако он понимал: этого хватит, чтобы потерять равновесие и свалиться вниз.

Бэнг!

«Смотри только вперед. Выбери точку в отдалении и не спускай с нее глаз», — эти слова отца прозвучали у Чарли в голове. Он подсказывал ему, как себя вести. Как некогда объяснял, как водить машину, Чарли тогда едва исполнилось шесть. Если смотреть на дорогу прямо перед собой, тогда будешь вилять из стороны в сторону. Но если смотреть вперед, туда, куда направляешься, машина будет идти ровно, по прямой.

Бэнг!

И вот Чарли выбрал себе такую точку впереди и уставился на нее. Спокойно. Главное — спокойствие. Не спеши, просто иди вперед. Вниз не смотреть. И не думать об этом сумасшедшем за спиной, который хочет тебя убить. Просто иди себе вперед, и все.

Бряканье прекратилось.

Чарли не оборачивался, но нутром почуял: убийца затеял что-то новенькое.

— Думаешь, получится убежать?

Ага, теперь понятно. Преследователь тоже шагнул на канат и следует за ним. И судя по всему, он его догоняет.

— Вот разделаюсь с тобой и возьмусь за твоего драгоценного папочку. Лично мне до лампочки, что сынок, что папаша. Ну как тебе такая перспектива?

Чарли дошел до стенки. Ему не верилось, что он смог сделать это. Впрочем, теперь это не главное. Заслуга в достижении цели казалась просто микроскопической в сравнении с той опасностью, которая ему до сих пор грозила.

— Всегда можешь спрыгнуть, избавить меня от лишних хлопот.

Чарли медленно развернулся, вжался спиной в стену. И беспомощно наблюдал за тем, как одноглазый подходит к нему. Время истекает, просачивается, словно песок сквозь пальцы. Пальцы! Он разжал кулак и увидел на ладони болт, который успел подхватить в полете. Он так крепко сжимал его все это время в кулаке, что даже костяшки пальцев побелели. Так, теперь главное — успокоиться…

— Что это там у тебя, а, малыш?

— Да ничего особенного, — услышал Чарли свой голос, резко размахнулся и швырнул болт.

Тот описал в воздухе точно рассчитанную траекторию. Глаза у Чарли расширились при виде того, как маленький серебристый болт летит, точно пуля, к намеченной цели. И тут он увидел, что промахнулся.

Убийца расхохотался.

Лицо у Чарли вытянулось от разочарования, но тут вдруг он почувствовал, что проволока слегка подрагивает под ногами. Снова поднял глаза и увидел одноглазого — тот нелепо махал руками, стараясь сохранить равновесие. А потом глаза его удивленно расширились, убийца сорвался с проволоки и полетел вниз, навстречу безжалостному бетонному полу ангара. Тело его шлепнулось с хлюпающим тошнотворным звуком — точно кто-то уронил на землю мешок с дынями.

— Есть! — торжествующе воскликнул Чарли.

Но радость быстро переросла в отвращение, когда он увидел расползающуюся на полу вокруг изуродованного тела одноглазого темную лужу крови. Его охватило чувство вины, и это несмотря на то, что преследователь его, несомненно, заслуживал смерти. Мальчик закрыл глаза и передернулся, стремясь избавиться от этого ощущения. Поплакать можно и позже.

И тут он вздрогнул — помещение наполнилось гулом какого-то гигантского мотора. Он прислушался, потом увидел, как гигантские двери ангара раздвинулись. В помещение вошел мужчина с пистолетом в руке. И направился прямо к тому месту, где столь неудачно приземлился потенциальный убийца Чарли.

— Стыд и позор, — пробормотал мужчина, удрученно качая головой. А потом покосился на мальчика. — Нет, я честно рад, что он тебя не достал.

Чарли вздрогнул, узнав, кто перед ним.

— В конце концов, — заметил Лукас, натягивая черные перчатки, — если уж кто-то и должен тебя убить, так только я.

Чарли закрыл лицо обеими руками, ожидая, что вот-вот грянет выстрел. И жизнь его оборвется.

— Да ты не бойся, — спокойно и даже как-то добродушно заметил Лукас. — Убивать тебя прямо сейчас я не собираюсь. Сначала, пожалуй, воткну тебя в снеговика.

Чарли так и не понял, что означали эти странные слова, но выяснять как-то не очень-то и хотелось.

Глава тридцать седьмая

Мужчины захлопнули дверцы кабины, моторы «Старлифтера» взревели. Вскоре самолет ляжет на курс и полетит на самое «дно» мира, место еще более чуждое и таинственное, чем обратная сторона Луны.

— Еду у нас здесь не разносят, так что, надеюсь, пленка придется тебе по вкусу, — сказал Лукас и оторвал кусок скотча.

— Вкус, конечно, специфический, — ответил Август. — Но я уверен, мне понравится.

Лукас обмотал ленту вокруг его лица.

— Тебе это пойдет только на пользу, — заметил он. — И еще надеюсь, ты любишь холода, потому как скоро предстоит всей шкурой прочувствовать, что такое настоящий мороз.

— М-м-м-м-м, — замычал Август.

— Ну, в чем дело? — спросил Лукас и сорвал пленку.

— Уж куда лучше, чем жара, — пробормотал Август. И по щеке, теперь гладко выбритой, скатилась одинокая слезинка.