Открытая местность между тем кончилась. Дорога нырнула под сень букового леса. Рощица была молодая — через тонкие стволы пространство просматривалось далеко вокруг: холмы здесь вздымались и спускались весьма полого, и Белгор чуть успокоился. Врагу негде притаиться, и неожиданно ему не напасть. Солнечные лучи пробивались через листву, покрывая землю золотыми пятнами света вперемежку с причудливо колышущимися темно-зелеными тенями. Где-то в верхушках деревьев беззаботно шумел ветер. С востока доносился едва уловимый запах воды — недалеко отсюда текла река, может быть, та самая Беглянка.
В полдень Белгор устроил привал. Ночь у всех троих была бессонная, и перед дальнейшей дорогой стоило хорошо выспаться. Остановились на небольшой поляне в стороне от дороги, в уютной, скрытой со всех сторон склонами холма лощине. Ветви буков смыкались над ней неплотным пологом. Гил бережно развернул узел с отцовскими пирогами. Лицо его дрогнуло, но он уже смог сдержать слезы.
«Возмужает, не успеешь оглянуться», — подумал Белгор и с улыбкой принял из рук юноши протянутый кусок пирога.
Такой же пирог Гил протянул и эльфу. Тот, благодарно кивнув, взял. Некоторое время они ели, запивая водой из фляжки. Вернее, у эльфа оказалась своя, и Белгору показалось, что тот пил настой из трав — до него донесся легкий терпкий запах какого-то зелья.
— Гил, я караулю первым, — сказал Белгор после короткой трапезы. — Потом ты.
Юноша кивнул, устроился на мягком ложе из трав, завернувшись в плащ, и мгновенно провалился в сон. Эльф же с интересом взглянул на Белгора.
— Мне ты свой сон не доверишь?
— Кто же, оставаясь в здравом уме, поверит эльфу? Наша жизнь уже была один раз в твоих руках. Что-то больше не хочется.
— Разве спасение от нежити не залог моего искреннего расположения к вам? — спросил Эрин и презрительно скривился: — Конечно, так действительно проще. Сознание, что ты обязан жизнью врагу, не для тебя, благородный воин.
— Доберемся до Фергала, и я принесу тебе извинения, так уж и быть, ваше оскорбленное моим недоверием величество.
— Как хочешь, — Эрин пожал плечами, растянулся на земле, устремив взор на листву.
По лицу эльфа заскользили тени и пятна света, и вдруг боль отразилась на нем — он закрыл глаза и отвернулся.
— В ваших лесах царит вечная осень, — произнес Белгор. — Тебе неприятно видеть зеленую листву?
— Вовсе нет, — негромко ответил эльф. — Каждый из нас надеется увидеть весну. Но когда наступит этот срок?
— И ты думаешь, что об этом что-то известно небесной посланнице?
— Мы живем в одном мире, имперец. В нем все взаимосвязано и… — Он помолчал, потом повернулся к Белгору, продолжив: — Прежде чем наступит весна, должно прийти время зимы, а это пора, когда природа вокруг умирает. Сейчас время в Невендааре остановилось, застыло. Но может быть, скоро все изменится…
Эльф больше ничего не сказал, закрыл глаза и, как показалось воину, уснул. Белгор достал из походной сумы карту, разложил на земле, прикинул расстояние. Если они будут идти в том же темпе, особо не торопясь, то будут в столице через две недели. Не так далеко они отошли от границ опасных соседей, но здесь, в этой светлой роще, им ничего не грозило, Белгор почему-то в этом не сомневался. Солнце по-прежнему щедро одаривало землю своими лучами, иногда поднимался ветерок, ласково овевая лицо, и Белгор вновь унесся мыслями к своему дому и яблоневому саду. Он не заметил, как задремал…
Пробуждение наступило неожиданно — он проснулся в холодном поту от вязкого кошмара. Сначала ему привиделась столица, светлая и шумная, полная людей на улицах. И вдруг все потемнело, а потом и вовсе исчезло во мраке. Боль пронзила спину, и на короткий миг из окружающего мрака вынырнуло искаженное злобой лицо эльфийки-нежити.
Белгор в немом крике распахнул рот, раскрыл глаза, но перед ним через листву пробивалось солнце, и он понял, что уснул. Воин резко поднялся и встретился взглядом с Эрином. Эльф, похоже, давно уже не спал — сидя на коленях, он стрелой вычерчивал какие-то символы и знаки на очищенной от растительности земле. А вот Гил еще пребывал в царстве сновидений, и сон его был беспокоен — юноша широко раскинул руки, сжав кулаки, словно защищаясь от кого-то.
— Тебя не оставляет прошлое, имперец, — заметил эльф. — И каждый раз она почти добирается клинком до твоего сердца.
— Ты тоже видел эльфийку? — нахмурился Белгор.
— Да, видел… — Эрин задумчиво воззрился на один из символов, что-то подправил в нем наконечником стрелы. — И тебя, верно, удивит это, но я знал ее когда-то, когда она еще не стала пешкой Мортис.
Он посмотрел на Белгора таким проницательным взглядом, что старому вояке стало не по себе, и в груди его вновь расползся холодок.
— Ты знал ее? Она из твоего клана?
— Из соседнего… Впрочем, я не собираюсь оправдывать ее поступки перед тобой. Она и живая охотно отняла бы жизнь у имперца, — эльф поднялся. — Сними доспехи.
Белгор еще больше нахмурился и отрицательно покачал головой.
— Ты не забыл, я обещал излечить тебя от раны.
— Как-то уже не очень хочется, особенно после того, как я узнал, что ты знаком с моей кровницей.
— А если я скажу, что нас с ней никогда не связывала дружба? Это изменит твое мнение? — Эльф скривился в неприятной улыбке. — Желай я твоей гибели, я не остановил бы нежить и, пожалуй, ничто не мешало мне совсем недавно помочь тебе сменить свой кошмарный сон на вечный. Ты так мирно спал…
Белгор нехотя снял доспех.
— Рубаху тоже.
Капитан подчинился и скинул стеганую рубаху, которую носил под доспехом. Эрин достал из заплечного мешка какую-то склянку, подошел к Белгору и присмотрелся: на спине воина белел небольшой ромбовидный шрам.
— Клинок Гибеллы, — определил эльф. — Все ясно.
Эрин открыл склянку, плеснул на пальцы несколько капель какого-то зелья, провел по шраму, а потом вывел пальцем на спине Белгора какой-то магический знак.
— Как долго ты собираешься лечить меня? — поинтересовался Белгор.
— Думаю, одного раза будет достаточно.
— Слава Всевышнему, — пробормотал Белгор.
Однако эльф услышал его слова и пренебрежительно фыркнул.
— Удивительно, люди обязаны своим существованием Бетрезену, но поклоняются Всевышнему, который упек их создателя в ад. Где логика?
— Своим существованием вы обязаны и Мортис, однако я не слышал, чтобы эльфы поклонялись ей, — парировал Белгор.
— Нас создала Солониэль вместе с Галеаном… — возразил Эрин. — Мортис — это уже не Солониэль.
— Бетрезен тоже сейчас уже не тот, — примирительно заметил Белгор. — Наш спор глуп. Оба ваши создателя от вас отвернулись, а наш Всевышний нас оберегает.
— Что-то незаметно…