Микеланджело кивнул еще раз. Офицер поспешно втолкнула в зал молодую женщину. Ту уже приготовили к аудиенции, избавив от лишней одежды. Говоря точнее, она была совершенно голой.
Извечным женским жестом экс-королева попыталась прикрыть груди и лоно. Но офицер хлестко шлепнула ее по рукам, заставляя опустить их.
— Так-так-так. И кто это у нас? Ее величество Морена Данбарская, никак?
Микеланджело неторопливо сошел с трона, спустился по ступеням, ведущим к его подножию. На последней остановился. Он и так был выше пленницы почти на полголовы, а отсюда мог рассматривать ее и вовсе сверху вниз.
Ничего особенного. Невысокая, ноги коротковаты, а бедра и плечи, наоборот, излишне широки для ее роста. В общем, до золотой пропорции далеко. И грудь прямо-таки никакая. Лицо…
Король поднял руку, сжал пучок темно-русых волос, потянул, заставляя пленницу поднять голову. Лицо тоже несимпатичное. Округлое, с резко очерченным подбородком, тонкими губами. Глупо с такой внешностью на что-то рассчитывать. Приказать вытолкать из дворца пинками под зад…
Нет, с низверженными королевами так не принято поступать. Во времена цивилизованные и гуманные их заточали в монастыри, держали в темницах. А во времена не столь гуманные и цивилизованные… от них избавлялись. Либо тихо и скрытно, либо помпезно и принародно. Это уж зависит от обычаев и характера победителя.
— Микеланджело криво усмехнулся. Что-то слишком мягко он начал свое правление. Слухи не в счет. Народное уважение во все времена опирается на страх перед верховной властью. Кого-кого, а Железного короля должны бояться. Публичная, красиво обставленная казнь — вот чем следуют ознаменовать начало своего правления. А казнь молодой женщины, бывшей королевы в придачу, запомнится надолго.
Он вновь обвел взглядом пленницу. Как она будет смотреться на эшафоте? Лежащая на плахе… Или распятая на кресте… Или…
Мик почувствовал, что от одних таких мыслей охватывает возбуждение. Подобные фантазии его привлекали всегда, но следовало держать их в тайне, если не хочешь осложнений. Однако теперь, в своем собственном мире, вполне можно воплотить фантазию в реальность.
Какой вид казни выбрать? Черт, какой ни выбери, после будешь жалеть об упущенных возможностях Жаль, нельзя опробовать все по очереди, сравнить ощущения…
А почему, собственно, нельзя? Это в реальности законы мироздания незыблемы. Здесь же обманные пути существуют. Покойник Пико неплохо разбирался в этом деле. И теперь все его хакерские примочки унаследовал Микеланджело. А нечего помирать, не заблокировав комп!
Мик вынырнул буквально на минуту — подключить к игре уворованный троянский модуль и записать контрольную точку. И поспешил вернуться в тронный зал. Охранница если и заметила заминку в поведении короля, то виду не подала. А в карих глазах пленницы и так ничего, кроме страха, не было.
Микеланджело глядел на нее почти с сожалением. Сколько смертей той придется встретить! Впрочем, для нее смерть будет каждый раз одной-единственной, первой и последней. Как и для зрителей. А вот он потешится всласть! И удовольствие должно идти по нарастающей, поэтому начнем с самого простенького.
Король перевел взгляд на дежурного офицера.
— Разослать глашатаев. Завтра в полдень на Дворцовой площади состоится казнь бывшей королевы. Приказываю — обезглавить!
Он продолжал сжимать в руке волосы пленницы, потому почувствовал, как та вздрогнула при его словах. Только вздрогнула. Не бросилась в ноги, не закричала, не заскулила даже. Ну что ж, посмотрим на тебя на эшафоте.
Жители Венцорка подобного зрелища еще не видели, потому уже за полчаса до назначенного срока Дворцовая площадь, крыши и балконы примыкавших к ней домов были забиты до отказа. Высокий эшафот, обитый красной материей, огромный топор, плаха, стоящая перед ней на коленях обнаженная женщина со связанными за спиной руками, плотный ряд королевской гвардии вокруг места казни — все смотрелось отлично.
Промашка вышла с палачом. Оказывается, такового в Данбаре никогда не имелось. Пришлось срочно брать на эту должность мясника одной из столичных лавок Здоровенного детину нарядили в новенький, с иголочки, красный кафтан, такой же красный капюшон с прорезями для глаз. Топором он владел мастерски, ничего не скажешь. Взмах… «Уххх», — громко выдохнула толпа, когда лезвие на добрых три дюйма вонзилось в дерево плахи и голова с собранными на макушке в тугой узел волосам покатилась по помосту. Но дальше детина явно растерялся, забыл, что должен делать. Вместо того чтобы подхватить голову, повернуть лицом к восседающему на балконе дворца королю, а когда жизнь в глазах казненной погаснет окончательно, пронести голову по периметру, демонстрируя свою работу зевакам, мясник остолбенел. Уставился не на голову даже, на тело, конвульсивно дернувшееся вверх, а потом завалившееся на бок, прямо к его ногам. И не выдержал, сорвал капюшон, бросился прочь с помоста.
Мик досадливо сплюнул. Концовка казни испортила все впечатление. В следующий раз к режиссуре нужно подходить более тщательно. Он быстро ввел код возврата, стирая прожитый венцоркцами день.
Во второй раз на дилетантов не рассчитывали, палачом назначили самую сильную амазонку из королевской гвардии. Топором девица не владела, потому орудием казни стал меч. Но зрелище это ничуть не испортило. Острое, как бритва, лезвие перерезало шею с одного удара. Обезглавленный труп гвардейку не испугал Она сделала все, что полагалось по сценарию. И Мик смог вдоволь налюбоваться застывающими чертами лица казненной.
Затем женщину вешали, удавливали гароттой, распинали, четвертовали, поили расплавленным свинцом, сжигали на костре, поджаривали на медленном огне. Человеческая цивилизация изобрела так много видов казней, что уик-энд пролетел незаметно. Лишь в воскресенье поздно вечером Микеланджело сообразил, что давно превысил разумную меру. Предстоящая неделя обещала стать трудной и насыщенной — последняя неделя перед официальным выходом его игры, его детища. Следовало бы хорошенько отдохнуть, отоспаться, выехать за город, подышать свежим воздухом. Сходить в бассейн, наконец. А не сидеть со шлемом на голове, почти без перерывов, перекусывая одними бутербродами. Голова была тяжелой, все тело болело, будто его самого казнили многие десятки раз. Нужно немедленно заканчивать с сомнительным развлечением…
Но оставалась еще одна казнь. Самая желанная, самая возбуждающая. Мик все время оставлял ее «на сладкое». И не отведать теперь не мог.
Он вновь держал пленницу за волосы, разглядывал оценивающе. С чего он решил, что в глазах женщины светится страх? Скорее, тоска и безмерная усталость. Она что, лишена инстинкта самосохранения? Потому ни разу и не билась в истерике, не молила о пощаде? А может, она умственно неполноценная? Кто знает, что за тайные пристрастия были у Пикассо? Мик же и парой слов с пленницей не обменялся. Ладно, пора с ней кончать. Работы впереди много.
Король взглянул на дежурного офицера.
— Разослать глашатаев. Завтра в полдень на Дворцовой площади состоится казнь бывшей королевы. Приказываю — посадить на кол!