– Чем? Руинами?
– А если обитель восстановят? Ты мог бы разделить власть…
– Я уже правил темной обителью два года – мне этого хватило, – я поморщился. – Кроме того, все они опасаются моего 25-летия еще больше меня самого…
– Значит, ты все же боишься?
– Утро сегодня выдалось тяжелым, – буркнул я.
– Следовательно, ты все же решил подстраховаться и покинуть Бинаин, чтобы переждать в другом мире?
– Что-то вроде того.
– Думаю, тогда тебе и здесь не стоит оставаться, – заметил Дорстар. – Я изучил много миров – впереди как раз лежит целая цепь безлюдных и пустынных. Пережди в одном из них. Через неделю, я проверю, как ты и… если вдруг с тобой случится несчастье, я могу сообщить Игниферосу…
Я опустил взгляд в опустевший кубок.
– Добрый ты, Дорстар, – я криво улыбнулся.
Он вздрогнул.
– Ты знаешь мое имя? Прочел…?
– Нет. Я редко пользуюсь гипномагией… Дирф все уши мне прожужжал о тебе.
– Он разговорчив, это точно, – согласился Дорстар. – Но я до сих пор не знаю твоего имени.
– Тэрсел.
– Я не вижу на тебе амулета. Неужели они отобрали его у тебя?
– Хотел бы я взглянуть на того, кто посмел бы это сделать, – я нахмурился. – Я забыл его у своего сына.
От воспоминаний в душе расползлась боль, и я вновь потянулся за вином.
– И знаешь, что, – произнес я, глядя на примолкшего мага огня. – Нравится тебе это или нет, но я должен уничтожить башню.
– Но…!
– Сохранять ему жизнь – еще более жестоко! – я поднялся. – Ты пойдешь со мной?
Он еще некоторое время колебался, но потом кивнул. Мы вернулись в мир пустыни. Время здесь давно перевалило за полдень. Горячий ветер сдувал песок с гребней барханов. Стояли мы на вершине одной из дюн футах в пятидесяти от башни. От выпитого вина и жары у меня слегка кружилась голова.
– Так странно, – прошептал я и прикрыл глаза. – В Бинаине сейчас зима, а Брингольд, верно, засыпан снегом…
– Ты так и не ответил, – вернул меня к действительности голос Дорстара. – Какой ты маг?
– Я – маг ветра, – ответил я.
Дорстар вздрогнул, а Шэд глухо заворчал, когда откуда-то словно издалека послышался раскат грома. В ясном бирюзовом небе над башней скользнул завиток темного тумана. Раскручиваясь черной спиралью, он превратился в воронку, с протяжным стоном опустившуюся на башню и поглотившую ее. В теле смерча пробежали золотистые змейки молний, башня дрогнула, и смерч скрутил ее с основания с легкостью, как если бы он выдернул из земли сорняк. Башня закружилась в воздухе, кирпичная кладка разлетелась на полфута, словно ее не связывал раствор, а потом со страшной скоростью понеслась обратно, сжимаясь. Нас осветила яркая вспышка, донесся глухой хлопок, и все исчезло. Дорстар стоял, вытаращив глаза.
– Это магия ветра? – произнес он недоверчиво.
– В основном, да.
Мы подошли к тому месту, где раньше стояла башня. Теперь здесь была большая круглая яма в песке. Дорстар хмуро оглядел углубление, перевел взор на меня.
– Не смотри на меня так, – произнес я. – По крайней мере, жители деревни обрадуются, и страшные звуки не будут пугать их по ночам. А он больше не будет испытывать мучений.
– Может, ты и прав… Так ты согласен с моим предложением?
– Более лучшего варианта не вижу, – признался я.
– Тогда возвращайся пока в таверну. Я ненадолго отлучусь в деревню и предупрежу жителей насчет башни. А после присоединюсь к тебе.
– Хорошо.
Я с Шэдом вернулся в таверну и заказал себе ужин – здесь за окном уже смеркалось, небо затянуло тучами, и моросил холодный дождь.
– Что-то мне в нем не нравится, Шэд, – прошептал я, трепля зверя за загривок. – Но копаться в его голове нет никакого желания. Должно быть, там целые списки различных человеческих смыслов жизней.
Шэд одобрительно заворчал, когда я взялся чесать ему за ушами. Я как раз заканчивал ужин, когда Дорстар вернулся.
– Ты оказался прав – их чрезвычайно обрадовало исчезновение башни, – произнес он хмуро и уселся напротив.
– А ты каждого человека проверяешь? – полюбопытствовал я.
Он миг соображал, о чем я спрашиваю.
– Почти.
– И в чем смысл существования такого болтуна как Дирф, например? Или того трактирщика, который с радостью сообщает каждому только что прибывшему постояльцу о наличии в комнатах номера и похлебке насекомых? Кстати, от этих насекомых я его избавил. Как думаешь, смысл его жизни изменился?
– По-моему, ты перебрал с вином, Тэрсел.
– Сегодня я могу себе это позволить.
Служанка унесла тарелки и пустой кувшин. Я прикрыл глаза, меня стала окутывать дрема.
– Ты слышал о связующей магии? – спросил меня Дорстар.
– О чем, о чем? – в мой голос помимо воли закралась насмешка.
– О связующей магии, – повторил маг.
– Что-то смутно вспоминаю, – отозвался я. – Спроси меня об этом лучше завтра утром. Доброй ночи. Пошли, Шэд.
Следующим утром я успел позавтракать, когда в трапезную вошел Дорстар. Судя по его чуть удивленному виду, застать меня здесь он не ожидал.
– Думал, ты еще спишь, – произнес он, присаживаясь напротив.
– Скажи-ка, – начал я. – Ты вчера говорил, что много путешествовал. Стало быть, ты доходил до Рубежа.
– Ты слышал о нем?
– Думаю, о нем слышал любой маг, кто забредает в эти миры, минув Приграничье. Ты ведь знаком с Гейниром?
Дорстар скривился.
– На амулетах охранников – защита от гипномагии. Твоя работа? – продолжил любопытствовать я.
– Нет.
Я с изумлении воззрился на него.
– Тогда чья же?
– Наверное, тех, кто посмел все-таки перейти Рубеж. Я не встречал гипномагов с тех пор, как оставил Игнифероса.
– Считаешь, что они не послушали предупреждения охранника и ушли?
– Похоже на то. Иногда жажда знаний оказывается сильнее довольно-таки туманных предупреждений, – Дорстар нахмурился и вдруг неожиданно улыбнулся. – Хотя вот смысл жизни Гейнира и тех, кто его окружает, предельно ясен.
– Почему туманных предупреждений?
– Со мной Гейнир не очень откровеничал. С тобой, думаю, тоже. Или ты действительно склонен считать, что за Рубежом находятся какие-то наши враги? С таким же успехом мы можем считать врагами друг друга… Это я к тому, что тот, кого принято считать врагом, за, например, то же инакомыслие, может оказаться союзником…