– Аммерсу? – переспросила Рут. – А ты знаешь, что он лечится у Веера?

– Серьезно? – Керн уставился на нее. – Если ты мне еще скажешь, что он пришел к нему с жалобами на печень, то я от радости встану на голову.

Рут так заливисто рассмеялась, что даже изогнулась от смеха, как гнется ива под порывами ветра.

– Именно по этой причине он и пришел к Бееру. Ведь Веер – единственный специалист в Мюртене. Ты только подумай: Аммерсу пришлось даже поступиться своими принципами – ведь он пошел на прием к врачу еврею.

– О, боже ты мой, Рут! Ты заставляешь меня гордиться собой. Штайнер как-то сказал мне, что любовь и месть трудно уживаются друг с другом. А я стою здесь, на ступеньках главного почтамта, и чувствую и то, и другое! Может быть, и Биндинг сидит сейчас в тюрьме или сломал себе ногу!

– Или его обокрали…

– Еще лучше! У тебя головка хорошо мыслит, Рут!

Они спустились вниз по ступенькам лестницы.

– Как много людей, – сказал Керн. – Это хорошо. В людском потоке с нами вряд ли что может случиться.

– Мы сегодня перейдем границу? – спросила Рут.

– Нет. Ты должна отдохнуть и выспаться. Нам предстоит долгий путь.

– А ты? Ты что, не должен спать? Мы же можем снять комнату в пансионе, который значится в списке Биндера. Неужели это действительно так опасно?

– Даже и не знаю, – ответил Керн. – Думаю, что нет. В такой близости от границы очень больших неприятностей случиться не может. В крайнем случае, они отправят нас на таможню – и этим все кончится. И мне кажется, что теперь я уже был бы не в состоянии остаться один, даже если бы это грозило большими неприятностями. В 12 часов 15 минут, среди белого дня и среди шумной толпы, ты чувствуешь себя сильным и уверенным, но вечером, когда на землю спускается тьма, все выглядит совершенно иначе. Сейчас ты снова со мной… Как же я могу добровольно снова расстаться?! Даже на одну ночь!

– Мне тоже страшно остаться здесь одной! – прошептала Рут.

7

Керну и Рут удалось незаметно перейти границу и добраться до вокзала в Беллегарде. Вечером они приехали в Париж и остановились у здания вокзала, не зная, куда им идти.

– Выше голову, Рут, – сказал Керн. – Сейчас мы отправимся в какой-нибудь неприметный отель. Сегодня уже поздно предпринимать что-либо. А завтра будет видно.

Рут кивнула. Проведя ночь в дороге, она чувствовала себя очень усталой.

В одном из переулков они заметили освещенную красным светом стеклянную вывеску: «Отель Гавана». Керн вошел в отель и поинтересовался, сколько стоит комната.

– На всю ночь? – спросил портье.

– Да, конечно, – удивленно ответил Керн.

– Двадцать пять франков.

– За двоих?

– Да, конечно! – Теперь пришла очередь удивляться портье.

Керн вышел на улицу и позвал Рут. Портье бросил на обоих быстрый взгляд и придвинул Керну формуляр. Заметив нерешительность Керна, он улыбнулся и сказал:

– Не обязательно во всем соблюдать точность.

Керн облегченно вздохнул и написал, что его зовут Людвиг Оппенгейм.

– Этого достаточно, – сказал портье. – С вас двадцать пять франков.

Керн расплатился, и юноша повел их наверх. Комнатка была маленькой, чистенькой и даже прилично обставленной: большая удобная кровать, два умывальника и кресло. Шкафа не было.

– Обойдемся и без шкафа, – заметил Керн. Потом он подошел к окну и выглянул. Обернувшись к Рут, он сказал: – Ну, вот мы и в Париже, Рут!

– Да, в Париже, – ответила она и с улыбкой посмотрела на Керна. – Как у нас это быстро получилось.

– Формальностей мы можем здесь не бояться. Ты слышала, как я говорил по-французски? И я понял все, что сказал портье.

– Ты был великолепен! – ответила Рут. – Я бы и рта не решилась раскрыть.

– А ведь ты говоришь по-французски лучше меня. Просто я понахальнее – вот и все! Ну, а сейчас мы отправимся ужинать. Город кажется человеку чужим, пока он в нем не поест и не выпьет.

Они зашли в маленький, но ярко освещенный бистро, находившийся неподалеку от отеля. Сверкали зеркала, пахло опилками и анисовкой. За шесть франков они получили ужин и к нему – полный графин красного вина. Вино было дешевое, но вкусное. Почти целый день они ничего не ели, и вино быстро ударило им в голову. Оба почувствовали, что очень устали, и вскоре вернулись в отель.

В вестибюле рядом с портье стояли миловидная девушка с накрашенными губами в меховой шубке и подвыпивший мужчина. Они беседовали с портье. Девушка бросила на Рут презрительный взгляд. Мужчина курил сигарету. Он не соизволил посторониться, когда Керн попросил ключи от комнаты.

– Судя по всему, отель довольно элегантный, – сказал Керн, когда они поднимались по лестнице. – Ты видела меховую шубку?

– Видела, Людвиг. – Рут улыбнулась. – Но она ведь не из натурального меха. Из искусственного. И стоит не больше кроличьей или хорошего драпового пальто.

– Я думал, что это норка. Или что-нибудь очень дорогое.

Керн зажег свет в номере. Рут бросила пальто и сумочку прямо на пол, обняла Керна и прижалась лицом к его лицу.

– Как я устала… Я счастлива, немножко боюсь, но больше всего я устала. Помоги мне раздеться и уложи меня в кровать.

– Хорошо.

Через какое-то время они уже лежали рядом в темноте. Рут положила свою голову на плечо Керна, тяжело вздохнула и почти сразу же уснула. Как ребенок. Некоторое время Керн еще лежал, прислушиваясь к ее дыханию, а потом заснул и он.

Что-то заставило его проснуться. Он быстро приподнялся на кровати и прислушался. Откуда-то доносился шум. Сердце Керна учащенно забилось. Он подумал, что в отель нагрянула полиция. Быстро спрыгнув с кровати, он подбежал к двери, приоткрыл ее и осторожно выглянул. Внизу, в отеле, кто-то громко кричал, ему отвечал озлобленный женский голос. Через некоторое время наверх поднялся портье.

– Что случилось? – спросил Керн в дверную щель.

Тот посмотрел на него с вялым удивлением.

– Ничего. Просто какой-то пьяный не хотел рассчитываться.

– И больше ничего?

– А что еще может быть? Но такое бывает… Вам что, больше нечем заняться?

Он открыл дверь в соседнюю комнату и впустил туда мужчину и женщину, шедших вслед за ним. У мужчины были черные как смоль усы, женщина была блондинкой и довольно полной. Керн прикрыл дверь и ощупью стал осторожно пробираться обратно к кровати. Он натолкнулся на нее неожиданно и, ища опоры, ощутил под своей рукой грудь Рут. «Так же, как в Праге», – подумал он и почувствовал жар в своей груди. В тот же момент Рут вздрогнула, приподнялась на локтях и спросила испуганным шепотом: