Она, кряхтя, встала на колени, ухватилась рукой за стену и начала подниматься на ноги. Хайна – прежняя, знакомая Хайна, с прозрачными глазами и осмысленным взглядом, – тут же бросилась бабушке на помощь.
– Тебе лучше, ба? У меня получилось, да? У меня опять получилось! Я целительница, да? Настоящая, всамделишная целительница?!
Лана обняла внучку, крепко прижала к себе и сморгнула слезы.
– Похоже, что так, детка. Только… Знаешь, ты – самая необыкновенная целительница из всех, кого я видела. Как это у тебя выходит? Что ты делаешь? Нет, погоди… – Ведунья выпустила Хайну из объятий и слегка отстранилась, чтобы видеть лицо девочки. – Давай-ка с самого начала. Я видела тебя из окна, когда ты колдовала над камнем. И что случилось потом? Камень тебе открылся?
– Нет! То есть… наверное, он открылся бы, просто не успел. Да-да, я чувствовала, что он вот-вот откроется, но отвлеклась, потому что эти гады… ну, знаешь, шайка мелких пакостников с шорниковым Суфином во главе – они загнали Зельду с Вачеком в наш переулок. – Хайна обернулась к двери, и Лана, взглянув туда же, увидела двух чумазых оборванных детей, робко замерших на пороге комнаты. – Да входите же вы! Не бойтесь, бабушка вас не обидит. Правда, ба?
Незнакомая девочка под взглядом старой ведуньи совсем оцепенела от страха; мальчик, хоть и был напуган не меньше, проявил большую силу духа – облизнул пересохшие губы и выдавил из себя:
– Здрась…
– И вам здоровья, мои дорогие! – немедленно откликнулась Лана, которая, несмотря на сумятицу чувств, была растрогана потерянным, несчастным видом обоих детей. – Заходите, не стесняйтесь. Я рада друзьям Хайны.
Мальчик неуверенно шагнул вперед, потом остановился, повернулся к девочке и сказал, пытаясь подбодрить ее, а заодно и себя:
– Ну же, Зельда, не глупи! Видишь: ведьмы совсем не страшные.
Но девочка явно в этом сомневалась. Глаза ее метались по комнате перепуганными зверьками.
– Клянусь своим Даром, я не сделаю вам ничего плохого! – торжественно пообещала Лана. – Садитесь к столу, я как раз собиралась подогревать обед.
Это решило дело. Глаза маленьких оборвышей полыхнули голодным огнем, и дети, более не колеблясь, устроились на лавке у стола. Лана сняла с полки чугунок со вчерашней похлебкой и поставила на очаг.
– Поможешь мне накрыть на стол, Хайна? И рассказывай, пожалуйста, дальше, мне не терпится услышать продолжение.
– Да, бабушка. – Хайна молнией метнулась к полке, достала миски и ложки. – В общем, мальчишки гнали Зельду и Вачека по нашему переулку. Я перескочила через забор, думала вздуть их хорошенько – мальчишек, конечно, а не Зельду с Вачеком… А тут этот гнус Тамыш – сын хромого бочара, знаешь? – как швырнет камнем! Приличный такой камень, побольше моего кулака. С острым концом. И этот острый конец пробил Вачеку затылок. Совсем пробил, вместе с костью. Я испугалась, хотела позвать тебя. Тогда все и произошло…
Я вдруг очутилась в темноте, в глубокой страшной темноте, которой не было конца-края. Но я не очень испугалась, потому что почти сразу появился свет – внизу, совсем рядом со мной. Я посмотрела туда и увидела светящегося человечка. То есть сам человечек был темным, но его окружал такой светящийся… туман. – Хайна провела по воздуху руками, изображая нечто неопределенное. – Он лежал скрюченный, с раскинутыми руками, совсем как Вачек, когда упал от камня здесь, в переулке. И я поняла, что это Вачек и есть, потому что в светящемся этом тумане была как будто дыра. Не очень большая, вот такая. – Девочка сложила в кружок большой и указательный пальцы, показывая размеры дыры. – Но она увеличивалась. И из нее тек дымок. Или пар? Не знаю. В общем, такая волнистая струйка чего-то прозрачно-серебристого. Я посмотрела на свои руки и увидела, что они тоже светятся. Тогда я поднесла руки к этой дыре и замазала ее… А потом я услышала голос Зельды и снова очутилась в нашем переулке. Вачек все лежал на земле, но дырки у него в голове уже не было. Правда, Зельда?
– Правда-правда! – подтвердила девочка, глядя на Лану расширенными глазами. – Я просто поверить не могла! Вачек лежал с пробитой башкой и совсем-совсем не шевелился. Она подошла, нагнулась, потом вытянула руки и стала водить ими туда-сюда, будто пятно оттирала. И дырка на голове вдруг начала уменьшаться! А ведь она ее даже не коснулась. Честное слово, руки вот настолько выше Вачековой головы были! Раз-раз, и нет дыры! Правда! Вачек, покажи!
Мальчик послушно нагнул голову, и Лана убедилась, что кожа на его голове – в том месте, откуда начиналась зловещая черная полоска подсохшей крови, – совершенно не повреждена.
– Ничего подобного никогда не видела, – пробормотала ведунья себе под нос.
Но Хайна ее услышала.
– Бабушка, но ты же сама целительница! Разве ты так не умеешь?
Лана ответила не сразу. Сначала взяла ухват, сняла с огня чугунок и поставила на лежащую на столе доску.
– Целительница может остановить кровь. Заговорить мазь, чтобы рана быстрее затягивалась и не воспалялась. Прочесть заклинание, чтобы со временем рассосался рубец. Но чтобы вот так – раз, и нет раны… Не думаю, что на это способна хоть одна известная мне ведунья.
– Так что же, получается, что я не ведунья? – спросила Хайна упавшим голосом. И тут же взорвалась возмущением: – Но ведь я исцелила Вачека! Ты же видишь! А раз исцелила, значит, целительница, ведунья! Разве может быть иначе?
– Не знаю, детка. Говорю же: ни о чем подобном мне раньше слышать не доводилось. Надо будет потолковать с Алмелью, она как раз на днях должна у нас появиться… Понимаешь, твой Дар устроен иначе, чем у других целительниц. И еще он гораздо сильнее. Хотя, наверное, в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что ты сгорнийка. Сгорны всегда славились своими магическими Дарами.
– Ты прекрасно знаешь: никаких сгорнийских Даров у меня нет! – закричала Хайна, явно собираясь расплакаться. – Они просвечивали меня всеми своими дурацкими айкасами! Сначала дед, потом лорд Региус. И хоть бы что-нибудь нашли!
– Да что с тобой, родная? – испугалась Лана, видя, что глаза внучки наполняются слезами. Настоящими горькими слезами обиды и разочарования. – У тебя открылся Дар, чудесный целительский Дар необыкновенной силы! Не все ли равно, какого он происхождения?
«Как же ты не понимаешь, ба?! Я хочу быть ведуньей. Такой же, как ты. Я хочу, чтобы ты знала, как устроен мой Дар, могла учить меня, как им пользоваться!»
Хайне пришлось закусить губу, чтобы слова, которые рвались из нее криком, остались внутри. Она уже взрослая. Она не должна пугать и огорчать бабушку. Она не может позволить себе разреветься при посторонних.
Лана перехватила взгляд внучки, брошенный в сторону Зельды и Вачека, заметила, что дети пожирают голодными глазами чугунок, и засуетилась.
– Ох, что-то мы с тобой заболтались, совсем про обед забыли! Давайте-ка ваши миски, дорогие гости.
Она от души, почти до краев наполнила миску Вачека, но, наливая второй черпак Зельде, услышала характерные скребущие звуки. Не веря своим ушам, бросила на мальчика быстрый взгляд. Так и есть! Ложка с остатками похлебки стремительно исчезла в щербатом рту и появилась, сверкая девственной чистотой. Несколько крупинок, случайно прилипших к миске, во мгновение ока были сметены грязным пальцем и исчезли, после чего на Лану воззрились большие, серые, полные надежды глаза.