Если бы он верил в Бога, он, наверное, молился бы, чтобы все поскорее закончилось.
– Все будет хорошо, – он наклонился к жене, поцеловал. Он решил как можно дольше сидеть на работе, ему необходимо алиби на случай любого поворота событий.
Он твердо знал, что их совместная жизнь кончилась. И не потому, что не мог простить Асе уголовно наказуемого деяния, это он как раз простил бы, если бы удалось сохранить все в тайне. Он же и раньше знал, что она, по сути, злобная дура. Он простил бы, потому что она такой родилась, и никто не заставлял его на ней жениться.
А вот дальше с Асей жить нельзя, потому что никто не даст гарантий, что она не вляпается еще в нечто подобное. А жить в вечном страхе он не сможет, это без вариантов.
Уже в метро, пройдя турникет, Колосов понял, что отчаянно жалеет о своей прошлой жизни с Асей. Что, несмотря на все ее выходки, истерики и даже то, что ему было с ней попросту скучно, он очень к ней привык и отвыкать будет трудно.
Скорее бы все закончилось, обреченно подумал он.
Ася смотрела в окно вслед мужу. Ей тоже хотелось, чтобы все поскорее закончилось и чтобы ему больше никогда не пришла в голову мысль о разводе.
О том, что без Митьки она пропадет, Ася знала давно. Сначала очень радовалась легкой победе, свадьбе, считала себя настоящей принцессой. Думала, что таких, как Митя, будет для нее на каждом шагу навалом. Оказалось, все не так. Но только такой, как Митька, ей ни разу не встретился, вообще никто не встретился. А она подыскивала, даже через Интернет знакомиться пробовала. Очень хотелось иметь запасной вариант, любовника, который бы ее обожал. И к которому можно будет уйти, если с мужем, не дай бог, не заладится.
Никто не встретился, то есть никто в нее безумно не влюбился. Развлечься-то она могла, конечно, но этого Ася и не хотела и побаивалась – на маньяка нарваться можно или заразу какую-нибудь подцепить.
Вот и приходилось держаться за Митьку двумя руками. И чем дальше, тем страшнее становилось, что не удержишь. Она же не молодеет. Может, от этого своего страха она и цеплялась к нему, когда надо и не надо, понимала ведь, что только хуже будет, а ничего с собой поделать не могла. Впрочем, больше такое не повторится, теперь она постарается создать ему настоящий душевный комфорт. Делать выводы Ася умела.
Когда только знакомила будущего мужа с предками, дед, царствие небесное, предостерег: смотри, Настюха, тебе бы кого попроще. Тогда она на деда здорово разозлилась, хотя и сама понимала, что попроще бы лучше, спокойнее. Да где другого-то взять?
Ася оторвалась от окна, включила телик и выключила, показывали какой-то судебный процесс, и неприятные слова – уголовная ответственность – ей не понравились.
Очень хотелось позвонить Толику, что-то ведь тот должен был надумать за выходные, но она не звонила, выдерживала характер. И правильно, потому что Коряга позвонил сам.
Правда, сказал совсем не то, чего Ася ждала.
– Привет. Я вот что решил, Настюха. Сделаю то, что ты хочешь. Но тебе придется мне заплатить.
– Я заплачу, – сказала Ася.
– Ясно, что заплатишь, – усмехнулись в трубку. – Возьмешь сегодня у фальшивой мамаши пятьсот тыщ и отдашь мне. Где и когда, я тебе скажу. Это и будет твоя плата.
– Ты что?! – ахнула Ася. – Спятил? Нет, я на это не пойду.
– Не ходи. Счастливо оставаться.
– Подожди! Подожди, Толик, – взмолилась Ася. – Я не смогу. А вдруг она мне не отдаст?
– Отдаст. И не бойся, все нормально. Возьмешь деньги, привезешь мне. А о твоих проблемах я позабочусь, обещаю.
Соглашаться было страшно. Только деваться некуда. Главное – накрепко привязать к себе Митю. Не станет Невзоровой, никогда не будет развода. Митя ведь фактически заказал свою бывшую подружку, это была его идея – не Асина, и это свяжет их посильнее штампа в паспорте. В полицию с этим, ясное дело, не пойдешь, а вот привязать мужа навсегда – запросто. Митя трусоват, их общая тайна свяжет посильнее самой неземной любви.
К химикам Корсун заходил редко, только когда монтировали новое оборудование. Он их и не знал почти, встречал девушек в белых халатах и шапочках, здоровался, а лиц почти не замечал. Здоровался Корсун со всеми – от уборщиц до практически незнакомых начальников отделов, научился такому правилу у старого директора и неукоснительно ему следовал.
Заглянув в химическую лабораторию и вызвав тем самым заметный и забавный переполох среди незапоминающихся девушек, он кивнул стоящему у вытяжного шкафа их начальнику Вадиму – выйди на минутку.
В коридоре было пусто, но Вадик, отчего-то тяжко вздохнув, предложил:
– Пойдем к тебе в кабинет.
Не иначе как предвидел, что незапоминающиеся девушки спокойно поговорить не дадут, начнут сновать туда-сюда, и все их секреты быстро перестанут быть секретами. Любопытство на лицах сотрудниц читалось явное.
Вадима Корсун знал давно, тот пришел на завод чуть позже самого Николая. Тогда работающих на заводе было мало, все друг друга знали в лицо.
– Ты мне все-таки скажи, – отперев кабинет, начал Корсун. – А точно не могла эта отрава в воду из крана попасть?
– Точно не могла. – Вадик уселся на стул, взял с корсунского стола шариковую ручку и принялся ее пристально разглядывать.
– Ну а если какой-нибудь случайный выброс произошел, у нас очистные сооружения на мировой уровень не тянут, не мне тебе объяснять.
– Если бы произошел такой выброс, сейчас пол-Москвы в реанимации бы лежало. Или в морге. Нет, Коля, твою… подружку пытались отравить.
Корсун потянулся через стол и зачем-то отнял у Вадима копеечную ручку. Кому могла помешать Тоня? Кому?
– Вадик, кто и как мог достать это вещество?
– Достать его не проблема. Через Интернет можно что угодно купить. Дело в другом, почему использовали именно его? Можно же было какого-нибудь снотворного подмешать.
– И почему?
– Думаю, у того человека вещество имелось. Это хороший растворитель, и в отличие от других не воняет. У меня приятель программист, так я ему несколько раз отливал. Ему электронные платы надо протирать. Ищи кого-нибудь, кто с тонкой техникой работает.
До обеда Корсун ничего толком сделать не успевал и даже не стал пытаться. Включил комп, посмотрел новости в Интернете, ничего не понял и уставился в стену.
Кому могла помешать Тоня? Кому?
Время приближалось к двенадцати. Корсун запер кабинет и поехал к Лиле.
В ожидании звонка шантажиста Корсун извелся, пожалуй, не меньше Лили. Впрочем, сегодня она держалась поразительно мужественно, ни безумного взгляда, ни дрожащих рук. Ему даже стало неловко за собственную нервозность.
– Чем тебя держат, Лиля? – безуспешно пытался выяснить он. – Скажи, две головы всегда лучше одной. Мужа твоего я не знаю, если тебя шантажируют чем-нибудь пикантным, я не выдам.