– А потом он попросил тебя взять у женщины деньги, и ты взяла? Тебе же не трудно, – Корсуну было противно находиться рядом с ней, и он старался на нее не смотреть.
– Ну да. А тут вы появились. Я знаете как испугалась, деньги-то огромные. Вот я в вас и брызнула. Извините меня, я думала, вы грабитель.
Она будет стоять насмерть, с тоской понял Корзун. И у него нет возможности сунуть ее в камеру на пару суток, чтобы одумалась.
– Деньги вернешь все до копейки.
– Но я их вчера отдала! У меня их нет!
– Меня это не интересует. Деньги вернешь полностью. Хочешь – добровольно, не хочешь – через суд. Фамилия одногруппника?
– Саша Варенников. Мы вместе в медучилище учились. А теперь он на «Скорой» работает. Я ему вчера деньги отдала, с него и требуйте. Я-то здесь ни при чем.
Про Сашку Варенникова Ася ловко догадалась сказать. Несколько лет назад встретила бывшую подружку Ирку Иваницкую, та и поведала, что Сашка в автокатастрофе погиб. Они тогда очень сокрушались, хороший был парень, Асе даже казалось, что она ему нравилась. Пусть ищут Варенникова.
– Адрес? Телефон?
– Адреса я не знаю. А телефон… – она продиктовала номер, который он уже знал. Номер Кусмановой Марии Никитичны.
Неужели она не врет?
Корсун спустился к машине, задумался. Очень хотелось есть, но отлучиться с поста он не рискнул.
Севка появился ровно в шесть. Он вообще всегда приходил ровно к назначенному времени, Дашу это немного бесило, потому что от этого веяло какой-то старомодностью, а она считала себя вполне современным человеком.
К этому времени Даша успела сделать качественный, в естественных тонах, макияж, удачно уложила волосы, создав иллюзию некоторого беспорядка на голове, и была очень собой довольна. Она даже успела заскочить в магазин, накупила массу готовых салатов и поставила жарить два солидных куска мяса. Вообще-то готовить Даша терпеть не могла, она же не кухарка, но сегодня следовало об этом забыть – когда мужчина приходит с работы, его нужно накормить.
– Привет! – обрадовалась она, открыв дверь. – Заходи, у меня ужин скоро будет готов.
– Зачем ты меня позвала?
Севка посмотрел на нее с любопытством и усмехнулся, раздеваясь. Ни обнять ее, ни поцеловать попытки не сделал.
– Во-первых, я соскучилась, – улыбнулась Даша. Подумала, не поцеловать ли его самой, и не стала. – А еще у меня к тебе просьба.
– Я не сомневался, – опять усмехнулся он. – Ну давай просьбу.
– Сева, – растерялась Даша. – Ты на меня обиделся?
– Нет, – покачал он головой. – Что ты. Ты такая, какая есть. Просто я не люблю, когда меня используют.
– А для чего я тебя использую? – не поняла она.
– Мне тоже интересно. Ладно, Даша, давай к делу.
– Нет, подожди, – она сама не понимала, почему ее так задели его слова. Конечно, она его использует. Все люди друг друга используют. Что в этом такого? – Как я тебя использую?
Они встречались уже два года. Иногда он у нее ночевал, иногда она у него. Месяца два назад он предложил ей пожениться, она не сказала ни да ни нет. Все как у всех.
– Даш, это бессмысленный разговор. Ты не поймешь.
– Чего я не пойму? – ахнула она. – Я дура, по-твоему?
– Этого я не говорил, – засмеялся он, неожиданно прижал ее к себе и заговорил в ухо: – Я тебя люблю, и этого тебе не понять, потому что ты любить не способна. У тебя нет такого гена. Ты любишь только себя. Я тебя не упрекаю, просто констатирую факт.
Он отпустил ее так же быстро, как обнял.
Он даже не представляет себе, как она способна любить.
– Знаешь что, Сева, – неожиданно сказала Даша. – Я выйду за тебя замуж. Если ты, конечно, не передумал.
– Я не хочу милостыни.
– Это не милостыня. Мне с тобой хорошо, Сева, – Даша повернулась, пошла на кухню, заглянула в сковородку. – Спокойно. Я в тебе уверена, а это для меня многое значит. Давай ужинать.
А ведь, пожалуй, с ним ей действительно спокойно. К тому же, если она выгонит Глеба из бабкиного дома, а сама будет там жить замужней женщиной, это лучшее, что можно себе представить.
И еще одно, немаловажное – Тоня выходит замуж, а она что, хуже?
Она редко думала о Севе, но почему-то действительно была в нем уверена, и эта уверенность придавала ей сил. Правда, силы она расходовала на ничтожество – единственного. Пожалуй, выйти замуж – правильное решение.
Колосов так боялся столкнуться с Тоней, что почти не выходил из кабинета. Вообще-то на этаже, где располагалось руководство, делать ей нечего, но здесь находится отдел кадров, и, увольняясь, она туда вполне могла заглянуть.
Он бы и не вышел из кабинета до самого вечера, но директор объявил внеочередную планерку, не пойти было невозможно, и он пошел, сидел, с трудом понимая, о чем там говорят. Тоня вышла из отдела кадров, когда он отпирал свой кабинет.
– Привет, – нырнуть внутрь он не решился.
– Здравствуй, Дима.
– Уходишь, не передумала? – Он старался не прятать глаза, но получалось плохо.
– Ухожу.
– В ресторан завтра пойдешь?
– Нет.
– Почему? – удивился он. Хорошо, что ее не будет в ресторане, просто отлично, он не хотел, чтобы она встретилась с Асей. Они виделись редко, и от встречи вероятность того, что Тоня узнает в шантажистке его жену, возрастала. – У тебя же подруг полно, все там будут.
– Не хочется. Если больше не увидимся, счастливо тебе, Дима.
– Тебе тоже. С наступающим.
– С наступающим.
Он понимал, что чего-то не хватает в их прощании. Колосов шагнул в кабинет, прикрыл дверь и тут же вернулся в коридор.
– Тоня, ты звони, если я буду тебе нужен, – громко сказал ей вслед.
Она повернулась, кивнула, помедлила и уверенно зашагала к лифтам.
Знает про Асю или не знает?
Он подошел к окну, посмотрел сверху на белую поземку. Не верилось, что еще недавно видеть Тоню для него было жизненной необходимостью. Да было ли?
На втором курсе он позвал Тоню кататься на велосипедах. Они ездили сначала по Сокольникам, потом забрались в Лосиный Остров. Были майские праздники, земля еще не просохла, асфальтовые дорожки пятнели лужами, а лужайки казались желтыми от маленьких, похожих на одуванчики цветов. Тоня тогда сказала, как они называются, но он забыл.
Потом он долго мыл колеса велосипеда, потому что мама не разрешила заносить такую грязь в квартиру, и до сих пор помнил состояние абсолютного счастья. От присутствия Тони? От молодости? От того, что вся жизнь впереди?
Заснеженные деревья внизу казались нарисованными. Все кончится, и я пойду в отпуск, решил Колосов, нужны силы для новой жизни.