– А я тебя! – парировала Кася.
Они рассмеялись и больше уже не пререкались. После ужина, когда они уютно устроились на диване и болтали о всякой чепухе, Кирилл неожиданно серьезным тоном спросил:
– Ну а что с нами?
– В каком смысле? – рассеянно переспросила Кася.
– В том самом, что разгадаешь ты очередную тайну, и может быть, наконец-то мы найдем время для нас.
– Ты это серьезно? – удивилась она.
– Вполне, – подтвердил Кирилл, – в конце концов мы можем провести пару недель вместе. Уедем куда-нибудь…
– На необитаемый остров, – подхватила Кася.
– Нет, необитаемый это слишком. Хоть какой-то комфорт необходим, – рассмеялся он, – в ином случае вместо того, чтобы наслаждаться друг другом, будем усиленно высекать огонь, добывать пищу и делать кучу всяких других малопривлекательных вещей.
Кася представила себя чумазой, со спутанными волосами и повязкой сомнительной свежести на бедрах и рассмеялась:
– Устроим девять с половиной недель в российском варианте!
– Чем же российский вариант хуже какого-либо другого, это во-первых. А во-вторых, ждать необитаемого острова мы не будем, а устроим если уж не девять с половиной недель, то девять с половиной часов прямо сейчас…
Касе было хорошо известно, что, когда тебя любят, не сомневаешься ни в чем, а когда любишь сам, сомневаешься во всем. Поэтому стоило Кириллу переступить порог, как она снова была ни в чем не уверена. Она хорошо помнила любимый мамин вариант молитвы: «Боже, дай мне мудрости смириться с тем, что я не могу изменить». Причем при таких восклицаниях Кася прекрасно знала, что́ Екатерина Дмитриевна имела в виду. Речь чаще всего шла о ее собственной дочери, то есть о Касе. Но сейчас ей самой предстояло применить эту аксиому к отношениям с Кириллом. А это было совсем-совсем непросто. Получалось, что она хотела бы, чтобы между ними было все «как у людей». Забывая при этом, что от такого она сама первая сбежала бы куда глаза глядят. Поэтому успокаивала себя одной французской поговоркой, что маленькие разлуки лишь обостряют большие чувства. Она вздохнула, помечтала еще немножко, представив дом названного отца Джорджа в Севенах, от которого у нее был ключ и где они с Кириллом могли провести очень неплохо пару недель. В конце концов именно с этого следовало бы начать: побыть побольше вместе, а там… как распорядится госпожа Фортуна.
На этих мудрых мыслях Кася закончила размышления на тему собственной личной жизни и обратилась к делам насущным. Итак, благодаря Кириллу ей стали известны два следующих пункта. Первый: теперь она знала имя того, в чьих руках находилась книга. Было, правда, одно «но»: руки, как и сам их обладатель, к этому миру давным-давно не принадлежали. А так как Кася не обладала способностями перемещаться в другие измерения или вызывать души умерших, то и поговорить с обладателем книги не могла. Одно было точно: книга до Фортунаты не добралась. Второй: она имела представление о том, как возможно узнать книгу – по талисману некоей седьмой сферы. К сожалению, с чем эту самую сферу едят, никакого представления у нее не было.
«С таким набором далеко не уедешь», – вздохнула девушка. Узнала она многое, нельзя было преуменьшать свои заслуги, а то так досамоуничижаешься, что и в депрессию «упадешь». А на такую «роскошь» права она не имела. «Может быть, надо было Кириллу все показать?» – запоздало раскаялась она в собственном неведении. Но с другой стороны, она прекрасно знала, что ее любимый откроет все сам, достаточно ей было занести информацию в ноутбук. Его дурные привычки ей были хорошо известны. Кирилл называл себя скромно и расплывчато: специалистом по информационным системам. Хотя на самом деле являлся криптографом самого высокого класса и опытным хакером. Поэтому Кася привыкла все меньше и меньше пользоваться компьютером и мысли свои записывать по старинке – на белом листе бумаги. Так, конечно, было медленнее, но надежнее. Правда, со временем она нашла компьютер старой модели и использовала его, вытащив предварительно сетевую карту. Но из предосторожности и к нему обращалась редко.
Вот и на этот раз, покончив с душевными терзаниями, взялась за дело. Для начала нарисовала на листе бумаги простенькую схемку и стала размышлять. Никаких особенных результатов очередной мозговой штурм не дал. Но сдаваться она не собиралась. В такие моменты Касю иногда посещали проблески мудрости. Одна из таких аксиом пришла ей в голову. Она гласила: если не знаешь с чего начать, начни с самого простого. Самым простым в ее ситуации было найти всю имеющуюся информацию о Винрихе фон Триере. Начать, естественно, следовало с Тевтонского ордена, он же Германский, он же Немецкий и Ливонский.
Итак, Тевтонский орден. Существует ли он сейчас, задала она резонный вопрос. Хорошо, что существует Всемирная сеть. Набрала в поисковом моторе Тевтонский орден. Просмотрела быстро статью в Википедии.
Возник он, как и большинство других рыцарских орденов, во время одного из Крестовых походов, а именно, во время Третьего Крестового похода. Дата рождения: 5 марта 1198 года. Место: только что завоеванная сирийская Аккра, которая долго и упорно сопротивлялась собственному включению в мир святой католической церкви. Создан он был по образцу уже существовавших орденов тамплиеров и госпитальеров. Хотя, если покопаться дальше, на самом деле орден основали вовсе не рыцари, а купцы из Любека и Бремена. Предприимчивые и сердобольные торговцы организовали полевой госпиталь во время осады Аккры. Но после того как Аккра пала, герцог Фридрих Швабский поддержал хорошее начинание и преобразовал госпиталь в духовный орден. И задачи ордена были теми же, что и задачи большинства орденов: защита, лечение больных и борьба с врагами католической церкви. Соответственно и девизом ордена было: «Помогать – Защищать – Исцелять». Вспомнив образ закованных в броню тевтонцев, отпечатавшийся в ее сознании после фильма «Александр Невский», Кася хмыкнула. Если «защищать» еще как-никак проходило, все-таки скалкой от врагов особо не отмашешься, то ни «помогать», ни «исцелять» не работало. Действительно, вылечить они могли только путем окончательного и бесповоротного освобождения от всех земных страданий, то есть экспресс-отправкой на тот свет.
Параллельно с владениями на Ближнем Востоке орден обзавелся землями и в нынешней Германии, практически выкупив Нюрнберг. Потом орден обратился к Восточной Европе. Сначала обосновался в Трансильвании, впрочем, венгерское баронство долго орден терпеть не стало. И орден обратил свои взоры к Балтике. Крестовые походы в то время объявляли направо и налево. Вот одним из таких Крестовых походов и стал поход против прусских язычников, с которыми активно воевала в этот момент Польша. Так орден колонизировал Пруссию и вплотную приблизился к русским княжествам. Попытка рыцарей подчинить себе и русские земли, как известно, окончилась в 1242 году на Чудском озере. С тех пор орден приутих и больше занимался приведением в порядок уже захваченных земель и соперничеством с набиравшим силу княжеством Литовским. С русскими княжествами все ограничивалось сравнительно небольшими пограничными стычками.
В период же, который интересовал Касю, военная слава ордена была на закате. После Грюнвальдской битвы 1410 года тевтонцы сначала утратили славу непобедимых, а потом и того хуже, стали вассалами польского короля. Так что теперь им было не до завоевательных походов. Хотя орден продолжал владеть значительными богатствами, и Ливония, так называли владения Тевтонского ордена в России, продолжала играть решающую роль в Восточной и Северной Европе. С русскими княжествами в периоды перемирия отношения, особенно торговые, развивались вполне мирно.