Снова раздался тот же мучительный, исходящий из самых глубин души стон.
Непослушными руками он вытащил из-под пальто какой-то предмет.
— Назад! — крикнул Беккер. — У него может быть оружие!
Колени Бруклина подломились. Его длинное тело не упало, а, скорее, сложилось, и он повалился лицом на булыжную мостовую.
Полковника сотрясла судорога, а потом он замер.
Притихшая толпа приблизилась, но оставалась на безопасном расстоянии.
— Перекресток Кэннон и Кэйбл-стрит, — заметил комиссар Мэйн. — Где-то здесь, под этими камнями, был похоронен Джон Уильямс.
— Не где-то, — вмешался отец. — Прямо здесь. Я уверен: Бруклин точно знал место, где покоятся останки его отца.
— Эмили, Маргарет, отвернитесь, — скомандовал Беккер и осторожно нагнулся, чтобы перевернуть тело полковника на спину.
Но мы не отвернулись. Все обычные чувства покинули меня. Я была настолько ошеломлена случившимся, что даже не моргнула и не содрогнулась, когда увидела, что причиной смерти Бруклина стал кинжал — он вытащил его из-под полы пальто и, падая, вонзил себе между ребер.
Как и тогда, когда Бруклин выл, запрокинув голову в небо, рот его был широко открыт.
— Они так уже умирал, но все же счел необходимым воспользоваться кинжалом, — произнес отец. — Конечно, это не совсем то же самое, что забитый в сердце кол. Однако, по моему мнению, Бруклин хотел, чтобы все максимально походило на произошедшее в конце с его отцом. Простите, Маргарет.
— Для меня он умер давным-давно, — тихо сказала Маргарет. — Мне нет нужды его жалеть. Но вот за то, что он натворил, воспользовавшись моей тогдашней слабостью, пусть Господь сжалится надо мной.
— Человек может обнаружить в себе, в отдаленном потайном уголке сознания, совершенно другую, чуждую сущность, — продолжал отец, мысленно обращаясь к одному из своих произведений. — Но что, если эта чуждая сущность начинает конфликтовать с породившей ее, вступает с ней в схватку и в итоге разрушает то, что человек полагал некогда надежным и незыблемым убежищем для своей души?
— Вы здесь справитесь без меня? — внезапно спросил Беккер, переводя взгляд с отца и комиссара на нас с Маргарет.
— Мы в безопасности. Идите! — ответила я за всех.
Толпа расступилась, и Беккер кинулся бежать в сторону освещающего темный горизонт зарева пожара в доках.
Вокруг трещало пламя, в ужасе ржали лошади. Звон пожарных колоколов звал на подмогу. Люди лежали на причалах, перевесившись через край, и наполняли ведра водой. Ведра они передавали по цепочке, растянувшейся до самого склада. По другой цепочке поспешно возвращали назад опустевшие емкости. Из гавани протянулись шланги к пожарным экипажам. Одни люди неистово качали воду помпами, другие направляли струи воды на горящий склад.
Беккер отыскал в этом хаосе констебля и подбежал к нему.
— Где инспектор Райан?
— Не знаю такого.
Беккер устремился к другому полицейскому. Вокруг бушевало пламя.
— Я ищу инспектора Райана.
— Я его не видел.
Задыхаясь от долгого и быстрого бега, Беккер в отчаянии огляделся по сторонам.
— Эй, это вы говорили, что ищете Райана? — спросил его стражник.
— Да!
— Он был вместе с теми полицейскими, которых убили.
— Райан мертв? — крикнул Беккер.
— Не знаю. — Стражнику пришлось повысить голос, чтобы его было слышно за всеобщей суматохой и ревом пламени. — Он получил удар ножом.
— Что?
— Я как раз помогал ему выбраться из склада, когда рвануло. Нас подбросило в воздух. Потом я его не видел.
— Куда? Покажите, куда вас отбросило взрывом.
— Вон туда.
Стражник показал на усыпанную гравием площадку. Там никого не было.
Беккер оглянулся и закричал:
— Райан! Ради всего святого, отзовитесь, Райан! — Он остановил спешащего мимо мужчину. — Вы знаете, куда отправили раненых?
— Туда! В склад специй.
Он указал на здание неподалеку от горящего склада.
Беккер побежал в том направлении.
Живые и мертвые лежали на одеялах. Беккер перебегал от одного тела к другому и всматривался в лица. Иногда для этого приходилось счищать с них копоть.
Не найдя Райана, констебль помчался обратно к уничтоженному складу опиума. За стеной огня он разглядел место, где находилась дверь, снесенная взрывом. Если кто-то выходил через нее, ударной волной его должно было поднять в воздух и…
Беккер пошел по прямой от дверного проема в направлении покрытой гравием площадки, на которую указал стражник. Там он обнаружил кровь. Пройдя по следу, констебль оказался на деревянном причале. Самый его край был также перепачкан кровью.
— Райан!
Беккер опустился на колени и стал всматриваться в грязную воду. Только что сердце его бешено стучало в груди, а теперь будто остановилось. Он увидел человека, наполовину погрузившегося в воду, правой рукой тот держался за веревочную петлю.
— Помогите мне! — заорал Беккер. — Ради бога! Помогите кто-нибудь!
Крик услышал один из констеблей и подбежал к причалу.
— Я полицейский! — сообщил Беккер. — Там в воде инспектор Райан!
Он сорвал с себя пальто, во все стороны полетели пуговицы. Потом скинул ботинки и нырнул.
Вода оказалась чудовищно холодной. Правда, в первое мгновение Беккер почти ничего не почувствовал, но уже через несколько секунд все тело онемело. Дрожащими, непослушными руками он ухватился за веревку, которую сбросил констебль, продел ее под мышками Райана и махнул полицейскому, к которому присоединился его коллега, чтобы они вытаскивали инспектора.
Но когда тело показалось из воды, в свете пожара Беккер увидел в животе старшего товарища ужасную рану.
Его едва не стошнило, но констебль сдержал рвотные позывы и крикнул:
— Стойте! Он ранен! Мы сейчас сделаем только хуже!
Полицейские опустили Райана обратно в воду. К счастью, отец-фермер в свое время настоял, чтобы юный Беккер научился плавать, прежде чем ходить на рыбалку к ручью, что протекал рядом с их фермой. Сейчас он одной рукой обхватил бесчувственного Райана, а второй погреб вдоль причала. Намокшая одежда тянула Беккера ко дну, но он продолжал двигаться вперед. Вот он ухватился за сваю, хлебнул воды, но смог подтянуть себя и инспектора к деревянному настилу, спускающемуся с причала.
Туда уже подбежали полицейские и помогли вытащить инспектора из воды.
— Он мертв, — тихо произнес один из них.