Мод Далгетти решила обсудить именно последнее.
– Да, и в самом деле, – согласно кивнула она и грустно покачала головой. – Бедный доктор Шоу! Это просто ужасная трагедия для него, а я так и не могу ничего придумать, чем бы ему помочь. Грустное ощущение – видеть чье-то горе и не знать, как хотя бы повлиять на него, отвлечь, не говоря уж о том, чтобы как-то его утешить.
– Ваша способность сочувствовать делает вам честь, – быстро сказал Джозайя. – Но не надо слишком расстраиваться на его счет; он этого не стоит. – Он снова весь распрямился и напрягся, плечи приподнялись, натягивая ткань пиджака – та, казалось, начала растягиваться в швах. – Его душевные качества таковы, что я не считаю возможным говорить о них в вашем присутствии, дорогая леди, но, уверяю вас, я знаю, о чем говорю. – Его голос чуть дрогнул, то ли от усталости, то ли от избытка эмоций – точно сказать было невозможно. – Он насмехается и оскорбляет все, что в нашем обществе считается достойным самого глубокого уважения. Он готов распространять грязные слухи и клевету о любом, самом достойном человеке, если кто-нибудь из нас, включая вашего мужа, ему не помешает. – Он пристально посмотрел на Мод. – Я, как вам хорошо известно, не разделяю те принципы, которые исповедует ваш муж относительно этих нынешних публикаций; но я вместе с ним готов защищать доброе имя леди…
Великолепные, изогнутые дугой брови Мод Далгетти удивленно и заинтересованно поползли вверх.
– Доброе имя леди! Боже мой, разве доктор Шоу плохо о ком-то отзывался? Вы меня удивляете.
– Это потому, что вы его не знаете. – Хэтч пытался сгладить неловкость. – Вы слишком добры, чтобы представить себе скверного человека, пока это не будет вам доказано. – Его щеки сделались очень розовыми. – Но я скоро поставлю его на место, и ваш муж поможет мне, причем весьма красноречиво, хотя я, наверное, льщу себе, полагая, что сказанного мною было достаточно, чтобы его убедить.
– Джон вам поможет? – От удивления она даже чуть повысила голос. – Как это необычно! Вы почти заставили меня думать, что это обо мне доктор Шоу плохо отозвался.
Хэтч весь покраснел и быстро задышал, пальцы сжались в кулаки.
Слышавшая все это Шарлотта была уверена, что это и в самом деле была Мод Далгетти, о ком плохо отзывался доктор Шоу, справедливо или нет, и страстно желала услышать больше – как это произошло и почему.
Хэтч чуть сдвинулся с места, повернувшись наполовину спиной к Шарлотте. Поскольку она не хотела, чтобы ее интерес был замечен, то решила удалиться и направилась в сторону Лелли Клитридж и Селесты. Но прежде чем Шарлотта до них добралась, они разделились, и Лелли пристала к Флоре Латтеруорт вроде бы случайно, но решительно.
– Как это мило с вашей стороны, что вы приехали, дорогая Флора! – Ее тон был одновременно и теплым, и снисходительным, как у герцогини, расспрашивающей кандидатку в невестки. – У вас удивительно доброе сердце – добродетель, достойная хорошей девушки, если, конечно, это не ведет к неблагоразумным поступкам.
Флора удивленно уставилась на нее, открыла было рот, чтобы ответить, но не нашла подходящих слов, чтобы выразить свои чувства.
– И вы скромная к тому же, – продолжала Лелли. – Я рада, что вы не возражаете, моя дорогая. Неблагоразумие может погубить девушку, такое и в самом деле не раз случалось. Но я уверена, ваш отец предупреждал вас об этом.
Флора вспыхнула. По всей видимости, ссора с отцом еще не была забыта.
– Знаете, вы должны о нем очень заботиться. – Лелли достаточно хорошо оценила ее состояние. Она даже доверительно положила руку на плечо Флоры. – Он всем сердцем желает вам добра. Вы ведь очень молоды и неопытны в свете, не знаете, как здесь оценивают друг друга. Один неосторожный шаг, и вас легко могут принять за недостаточно добродетельную девицу – а это лишит вас всех имеющихся у вас прекрасных надежд на успешное будущее. – Она чуть покивала. – Надеюсь, вы понимаете меня, моя дорогая.
Флора недоуменно уставилась на нее.
– Нет, не думаю, что я вас понимаю, – холодно ответила она, но ее лицо застыло в напряженном выражении, а костяшки пальцев побелели, так крепко она сжала свой платок.
– Тогда я вам сейчас объясню. – Лелли наклонилась к ней поближе. – Доктор Шоу – очаровательный, прекрасный человек, но он иногда слишком откровенно и прямо высказывает свои мнения и проявляет поспешность и нетерпимость в отношении суждений других. Такое вполне приемлемо для мужчины, особенно занимающегося профессиональной деятельностью…
– Я считаю доктора Шоу в высшей степени хорошим и добрым человеком, – горячо возразила ей Флора. – Ничего, кроме добра, я от него не видела. Если вы не согласны с моим суждением, это ваше дело, миссис Клитридж. Тогда скажите это ему сами. И прошу вас более не беспокоить меня этим вопросом.
– Вы неверно меня поняли. – Лелли была явно раздражена. – Меня заботит ваша репутация, моя дорогая, которая, откровенно говоря, нуждается в некотором исправлении.
– Тогда вам следует разобраться с теми, кто дурно говорит обо мне, – резко бросила Флора. – Я не совершила никаких порочащих меня поступков, чтобы это заслужить.
– Конечно, нет! – громко воскликнула Лелли. – Мне отлично это известно! Дело вовсе не в том, что вы совершили, дело в некоторых неблагоразумных поступках. Я вас предупреждаю как жена вашего викария. Для него это достаточно трудная задача – обсуждать подобные вопросы с молодой леди, но он тоже озабочен вашим благополучием.
– Тогда, пожалуйста, поблагодарите его от моего имени. – Флора смотрела на нее очень прямым взглядом, щеки у нее раскраснелись, глаза блестели. – И убедите его, что мне не угрожает никакая опасность – ни телу, ни душе. И можете считать, что полностью выполнили свой долг. – И с натянутой улыбкой она вежливо наклонила голову и пошла прочь, оставив Лелли стоять в центре столовой со сжатыми от ярости в тонкую линию губами.
Шарлотта поспешно отошла назад, чтобы Лелли не догадалась, что она все слышала. А когда повернулась, то оказалась лицом к лицу с Веспасией, которая только и ждала, когда она обратит на нее внимание. Леди Камминг-Гульд просто сгорала от любопытства – брови приподняты, губы кривит ироническая усмешка.
– Подслушиваешь? – тихонько спросила она.
– Да, – призналась Шарлотта. – Очень интересно. Флора Латтеруорт и жена викария разругались из-за доктора Шоу.
– Да неужели? И кто был за него, а кто против?
– Ох, да обе были за него и очень горячо выступали. Я склонна думать, что в этом-то вся и беда.
Улыбка Веспасии стала совсем широкой, но в ней просматривалась и жалость.
– Как интересно! И совершенно не к месту. Бедная миссис Клитридж; она, кажется, достойна лучшего, нежели викарий. Меня едва ли удивляет, что ее привлекает кто-то другой, даже если ее добродетели не дают ей такой возможности. – Леди Камминг-Гульд взяла Шарлотту под руку и повела подальше от двух дам, подошедших сзади. Отойдя, она снова получила возможность говорить нормальным голосом. – Как тебе кажется, удалось узнать что-нибудь важное? Вряд ли можно предположить, что это жена викария устроила пожар в доме доктора по причине безответной любви к Шоу. Хотя в этом нет ничего невозможного.