— Господа, Уил Тирск предупреждал меня о зловещих намерениях короля Селимуса еще тогда, когда привез моему отцу предложение короля Моргравии о брачном союзе. По словам Уила, Селимус не столько заинтересован в мире между нашими государствами, сколько желает заполучить наши богатые земли. Я убеждена, он лелеет мечту властвовать над нами, поправ нашу гордость, нашу независимость. Ему не дает покоя мысль о строительстве империи. Разве вы забыли о том, какую ужасную смерть встретил мой отец, король Валор? Это было сделано намеренно. Враг задумал обескровить нас, ввергнуть в пучину отчаяния, чтобы мы все начали страстно желать мира, причем любой ценой.
Валентина надеялась, что, упомянув имя отца, сумеет найти поддержку в сердцах присутствующих, однако все отворачивались, стараясь избежать ее взгляда. Было видно, что гости колеблются.
— Мы не должны отказываться от будущего мира, ваше величество, — вкрадчиво произнес не первой молодости представитель одного из древнейших дворянских кланов Бриавеля. Сердце Валентины упало; нет, судя по всему, избежать брака с королем Моргравии ей не удастся. Эти люди, которых она сегодня собрала во дворце, готовы согласиться на правление беспощадного узурпатора, лишь бы их любимые сыновья не умирали в очередной бессмысленной войне, подумала королева, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слезы отчаяния. Что же делать? Разве смеет она винить их в желании избежать очередного кровопролития? Отец ценой собственной жизни спас ей жизнь. Ради нее погиб Уил Тирск. Ради чего собравшиеся в зале дворяне должны рисковать жизнью своих сыновей? Ее брак с Селимусом принесет в страну мир, о котором давно мечтают ее подданные, и процветание их семьям. Стоит ли их осуждать за то, что ради собственного благополучия они готовы отдать свою королеву и страну под власть нового императора?
От таких мыслей ей сделалось не по себе.
— Так, значит, мир любой ценой, господа? — спросила Валентина, обращаясь ко всем присутствующим, обводя каждого строгим взглядом холодных голубых глаз. — Неужели за это сражались вы долгие годы? Неужели во имя позорного мира отдавали жизнь ваши отцы и деды? Разве в это учил меня верить мой отец? Неужели я должна выйти замуж ради унизительного мира? Поступиться гордостью и славным прошлым Бриавеля?
Валентина произносила эти полные страсти слова, чувствуя, как гулко стучит в груди ее сердце. Судя по тому, как присутствующие заерзали на стульях, ей удалось задеть их за живое. Еще бы, ведь она обвинила их в малодушии!
Однако от лица остальных заговорил лорд Воган.
— Нам нужны более веские доказательства, ваше величество! — громко произнес он на фоне внезапно установившейся тишины.
— Какие доказательства, господа, смогут вас полностью удовлетворить? — резким тоном осведомилась королева.
Лорд Воган пожал плечами.
— До сих пор все, что мы услышали от наших уважаемых гостей, было лишь голословными утверждениями, ваше величество. Я готов признать, что события, которым Элспит из Йентро стала свидетелем в Риттилуорте, соответствуют истине, но нам нужны более веские доказательства. Приведите нам Илену Тирск. Лишь она безоговорочно убедит нас в том, что намерения короля Селимуса именно таковы, как утверждают наши гости.
Собравшиеся дружно закивали, и Валентина поняла, что ее судьба решена. Илена Тирск ей не поможет. Да и никому другому ее не спасти. Ей не избежать брака с королем Моргравии. Она бессильна и пойдет под венец так же, как жертвенный агнец на заклание.
Уил и Аремис вышли к краю чащи со стороны деревушки Тимпкенни в северо-восточной части Бриавеля. Тимпкенни поразила их некой странной нервозностью, словно ее жители страдали от того, что живут на задворках обжитого мира, там, где Темная река сливается с рекой Эйл. С Темной рекой было связано немало суеверий. Причем это был не столько страх перед колдовством, сколько весьма распространенное среди местных жителей мнение, что раскинувшая по ту сторону реки Глухомань — место гиблое, и человеку, если ему дорога жизнь, туда лучше не соваться.
Никто не мог сказать Уилу и Аремису, где собственно находится главный источник этого волшебства и куда им идти, но все местные жители в один голос утверждали, что попасть в Глухомань можно, лишь переправившись через Темную реку, и то лишь после того, как сумеешь договориться с Чащей. Аремис поинтересовался у одного из здешних обитателей, почему тот поселился рядом с местом, считающимся колдовским. В ответ мужчина пожал плечами и ответил, что в этих краях удивительно плодородная почва, а погода, пусть и холодная, но вполне надежная и мало изменчивая. Дожди здесь идут часто, да и лето почти никогда не бывает засушливым.
— Наши земли отлично плодоносят, дают хорошие урожаи и корм скоту, — добавил он и снова пожал плечами. — Моей семье не приходится голодать.
Уил и Аремис знали — в рискованном путешествии на север им придется рассчитывать только на собственные силы и жизненный опыт. До этого они двигались к цели довольно быстро, не встречая на пути особых препятствий — выехали из Бринта, переправились через границу, взяли путь на величественные Скалистые горы, после чего свернули на восток, поскольку уткнулись в каменные стены, угрожающе вздымавшиеся над их головами. Возле границы их остановила бриавельская стража, которая ограничилась усмешками, когда путешественники признались, что надеются найти безопасный переход через Скалистые горы, который позволит им обойти стороной цитадель короля Кайлеха. Такова была заранее придуманная ими история.
Капитан пограничной стражи на заставе, куда препроводили Уила и Аремиса стражники, оказался, однако, человеком недоверчивым.
— Из этой части Бриавеля в Скалистые горы можно попасть с нескольких переходов. Вы же утверждаете, что держите путь в Гренадин. Вам не кажется, что было бы проще добраться до гор из западной части Моргравии? Я вас правильно понял?
— Насколько мне известно, в той части границы сейчас неспокойно, — ответил Аремис. — Мне не хотелось бы подвергать риску жизнь моей спутницы в тех краях.
Капитан задумчиво кивнул.
— Но ведь вы почти в три раза удлиняете себе путь.
— Послушайте, сударь, — перебил его Уил, отметив, что взгляд капитана смягчился. Интересно, а как он сам повел бы себя в том случае, если бы к нему обратилась привлекательная женщина? По правде сказать, его оскорбило, что как женщина он тотчас вызывает к себе сочувствие — или же плотское желание? Однако он попытался скрыть свое раздражение, придав голосу как можно больше любезности. — Я обязана вернуться к себе домой в Гренадин. — Ложь слетела с губ Уила удивительно легко. — Тем не менее мне не хотелось бы привлекать к себе внимания, и я готова потратить лишнюю неделю на дорогу.
— Чьего же внимания вы желаете избежать?
— Разумеется, короля Кайлеха, — ответил Уил, изобразив легкое раздражение. — Нам стало известно, что в последнее время король не слишком жалует иностранцев, и они рискуют жизнью, так как легко могут стать жертвой его воинов.