— Отворяйте ворота, — усталым голосом произнес Лидвих, — это укрепление будет занято именем Ордена.
— Я доложу господину, — важно объявил старик со стены. — Но не думаю, что он позволит вам войти.
— Не трудись беспокоить господина, мы выломаем ворота прежде, чем ты до него доберешься. — Лидвих обернулся в седле. — Эй, сюда! Кто там с топорами, рубите вон то дерево! Мы сделаем таран.
— Эй! Не надо, я открою, — пробурчал обитатель замка. — Я уже иду, я спускаюсь…
В узких окнах жилого дома замелькали огни, там раздавались голоса и топот, замок Ловлих просыпался. Когда добрый Лидвих проезжал мимо тощего старикашки, замкового стража, тот укоризненно заметил:
— Говорите, господин, что служите Ордену, и плащ, вон, белый носите… а поступаете как разбойник. Здесь недавно Лорд Ройнгард проходил с войском, так и тот нас не тронул! Ни зернышка не взял, ни волоска ни с чьей головы не упало!
Лидвих смолчал. Что ему ответить? Что он собирается их стричь? Или что сам, скорее всего, не доживет завтрашнего вечера? Какое дело до его жизни и смерти людям, которых он сейчас лишит дома…
Опустив голову, рыцарь миновал старика, въехал во двор и огляделся. Не очень-то грозные стены берегут замок Ловлих, но, если Свет будет благосклонен к своим верным слугам, сутки здесь продержаться вполне возможно. Нужно только разозлить вассалов Лорда Тьмы так, чтобы они не смогли пройти мимо.
Скрипнула дверь, на крыльце паласа показался высокий костлявый старик, на нем, помимо исподнего, была лишь массивная латная перчатка. Всклокоченные седые волосы обрамляли сердитое вытянутое лицо.
— Как вы смеете! — проревел владелец Ловлиха. — Да кто вы такие, что решились потревожить покой Лорда Железной Руки!
И звонко защелкал стальными пальцами перчатки. Солдаты, входящие во двор, с удивлением разглядывали странную фигуру. За спиной старика, где-то в темноте, заплакала женщина. К ней присоединилась другая…
— Наш господин недужен, — подсказал караульщик. — Не в себе то есть.
Сумасшедший, догадался Лидвих. Вслух же тихо объяснил караульщику:
— Послушай меня, человек. Завтра к вечеру или, самое позднее, если мне повезет, послезавтра утром, этот замок будет взят приступом солдатами Лорда Ройнгарда. Я имею в виду настоящего Лорда Ройнгарда. Если хочешь жить, уходи, пока еще есть время. И остальным объясни: если хотят выжить, пусть проваливают.
— Наш господин не согласится… — начал, было, караульщик.
— Как хочешь. — Лидвиху было недосуг заботиться о безумном помещике и его домочадцах. Завтра доброму брату предстояло сразиться и умереть. Мелочи рыцаря перестали занимать.
Штурм начался перед рассветом. Солдат будили без шума. Ни барабанов, ни воя труб — спящих хлопали по плечам, трясли. Сонные воины зябко ежились в сырой одежде, натягивали холодные доспехи. Завтрака не было, зато выдали по полкружки вина — чтобы согреть замерзших и чтобы хоть немного взбодрить. Постепенно отряды собирались, их выстраивали на снегу перед рядами лагерных палаток. За ночь похолодало еще больше, под сапогами хрустела ледяная корочка, припорошенная сверху мягким снежком. Воины зевали и вполголоса бранили Анелу Ведьму Севера, повинную в холодах, а также Капитана, который заставил проделать такой путь в непогоду. Бойцы были готовы выступить — им хотелось, чтобы все завершилось поскорей.
Перед неровными шеренгами проехал на крупном белом жеребце добрейший Могвид. Наряженный в орденское облачение, великий магистр казался в сумеречном свете призраком или серебряной статуей. Добрейший оглядел солдат и поднял руку. По этому знаку орденские солдаты двинулись в передний ряд. Им предстояло первыми идти на приступ. Ополченцы расступались, открывая дорогу стройным колоннам воинов в белом.
Могвид взмахнул ладонью, посылая добрых братьев в атаку. Шеренги белых фигур двинулись к темной громаде Айхерна, стены отчетливо выделялись на фоне занесенной снегом равнины. Сверху на зубцах и парапетах тоже образовались ажурные белые шапки, но вертикальная кладка оставалась темной. Орденские воины, перестраиваясь на ходу, устремились к проломам. Широкие бреши выглядели так, будто их не охраняют, но не было сомнений, что стены стерегут люди Железной Руки. В противном случае в лагерь наверняка явились бы перебежчики из Айхерна.
Вереницы белых фигур размеренно продвигались к городу… Следом за ними шли небольшие отряды орденской кавалерии под началом Могвида, дальше шагали ополченцы-северяне. Последние не соблюдали строя… Конница сеньоров еще заканчивала снаряжаться, и волонтеров не стали ожидать.
Приблизившись к стенам на расстояние выстрела, белые воины дружно вскинули к плечу щиты и сплотили ряды. Темная громада города безмолвствовала, ни звука, ни огонька. Холодные стены и проломы — такие широкие, что в них можно пройти хоть по десятеро в ряд. Вот остается пятьдесят шагов… сорок… снег и наст хрустят под сапогами, а стены все ближе. И в проломах по-прежнему никого не видать. Орденские воины снова перестроились, стянулись в плотные колонны и вступили под сень айхернских укреплений.
За бруствером не было ни единого человека, улица оставалась безмолвной и пустой. Снег на ней оказался растоптан, смешан с грязью и едва присыпан свеженьким — до самого вечера здесь расхаживали взад и вперед. Кто и для чего?..
Воины в белом остановились, поравнявшись с окраинными зданиями, ждали второй эшелон. Под стенами становилось людно — но лишь снаружи. В проломы пока вошли только орденские воины. Ополченцы северяне ожидали с внешней стороны.
Орденские солдаты медленно двинулись вдоль улиц. Они шагали сплоченными группами, загородившись щитами. Отряды занимали всю мостовую. Достигли первого перекрестка, огляделись — на параллельных улицах показались отряды в белом. Пошли дальше. Здания были погружены во тьму, ставни заперты. Кто-то обратил внимание: двери всех до единого домов заколочены снаружи крест-накрест толстыми досками. Кто это сделал? И с какой целью? Непонятно…
Следом за солдатами Ордена в город вступили ополченцы, эти не держали строя, шагали как придется — тут-то и показались люди Лорда Тьмы. Арбалетчики засели на крышах и ждали, пока их минуют бойцы в белом — те держали щиты наготове и могли укрыться от болтов, пущенных сверху. Зато северяне стали легкой добычей — снаряды посыпались густым дождем, люди падали, кричали, по белому снежку растекалась кровь, черная в сумерках… Тишина разом сгинула, растоптанная лязгом стали и воплями воинов.
Орденские остановились. Определив, откуда грозит опасность, подняли щиты и сомкнули краями над головой. Из-за шума, который подняли ополченцы, пешие воины Ордена не сразу расслышали тяжелый топот копыт — по улицам подоспела конница во главе с Ройнгардом, Лорд возглавил отряд, атаковавший по самой широкой улице, ему требовался простор для размаха — Капитан вооружился любимым топором на длинной рукояти. Ополченцы, которые оказались под обстрелом, бросились бежать, причем большая часть их устремилась вперед — следом за орденскими. То ли северяне растерялись, то ли верно определили, что арбалетчики засели только на крышах окраинных зданий. Во всяком случае, когда конные бойцы Ройнгарда обрушились на воинов Ордена, те не смогли бы отступить, даже если б захотели — сзади подпирали перепуганные северяне. Кавалерии не удалось вышибить штурмующих обратно за стены, хотя урон, понесенный поначалу орденскими отрядами, оказался велик — там, где кипела более жестокая схватка, груды тел громоздились едва ли не в человеческий рост. Перед этими страшными баррикадами коннице пришлось остановиться. Кровь текла по улице сплошным потоком, снег таял, и даже Ройнгарду пришлось натянуть поводья — Капитан опасался, что лошадь споткнется.