Сам того не сознавая, Рашлин пришел к тому же выводу, что и его брат. Он полагал, что природа является отражением Шарра, и если он, Рашлин, получит контроль над ее существами, наверняка и сам станет подобным богу. Если Элизиус смог это сделать, сможет и он. Но когда барши был способен мыслить разумно, ему становилось понятно, что эйфория очень опасна. Пребывая в таком настроении, человек становится непредсказуемым, способным на что угодно. Рашлин охотно отдал бы ногу, чтобы иметь возможность сохранять это состояние и одновременно контролировать себя, но поток энергии вынуждал его выпускать из рук власть над своими поступками. Все это продолжалось годами. Брат заметил в нем странности первым, а чуть позже и отец. Будь они прокляты!
Но в этот раз Рашлин чувствовал себя совсем по-другому. Его тело до сих пор сотрясала дрожь. Обычно, когда заканчивался приступ, он понимал, что опять побывал в другой сущности, и выяснял, что случилось за это время. Именно так можно описать его состояние. Но в этот раз произошло нечто иное. Такое впечатление, что он просто потерял сознание. Видимо, поэтому Кайлех и приказал за ним ухаживать. Стал ли еще кто, за исключением короля и этих двух, в чьем доме он оказался, свидетелем припадка? Где все это произошло? Какой была его последняя мысль до того, как он потерял сознание?
Рашлин был голоден, но не обращал внимания на спазмы в желудке. Использовав заклинание, чтобы разжечь огонь, он поставил кипятить воду. Потом добавил туда коры веррана и горсть лепестков аркады и постарался не думать ни о чем, кроме изготовления отвара. Сделав глоток горького напитка, он почувствовал, как прояснились мысли, словно после долгой ночи наступил наконец рассвет.
Рашлин уселся около окна, глубоко вдыхая живительный воздух и потягивая горький отвар. Напиток начал действовать, сознание пришло в норму, и барши смог вспомнить, что же произошло несколько дней назад.
Он совершал прогулку верхом вместе с гренадинцем и Миртом. Ему никак не удавалось избавиться от подозрений в отношении этого чужестранца, но чтобы выяснить, что за тайна окружает парня, необходим был физический контакт. Когда король сказал, что Фарроу странно реагировал на прикосновение к шее Галапека, Рашлин испугался. Очевидно, гренадинец почувствовал присутствие в коне магических сил, а это могло означать только одно — наемник сам владел магией или каким-то образом попал под ее воздействие. Кайлех не придал случаю значения, но Рашлин не верил в простые совпадения. Король согласился уговорить Фарроу еще раз прокатиться на Галапеке, с условием, что колдун поедет вместе с ним и будет наблюдать со стороны.
Барши вспомнил, что наемник никак не отреагировал на встречу с заколдованным конем. Или же успешно держал свои эмоции под контролем. А может быть, они ошибаются, и все случившееся с Фарроу объясняется простой усталостью? И все же, Рашлина не покидала уверенность, что наемник что-то скрывает. Чужестранец выглядел настолько уверенным в себе, настолько осторожным, что, казалось, понимал — прогулка верхом на Галапеке есть своего рода проверка. Он гладко отвечал на вопросы Рашлина, сразу отступал, когда тот приближался достаточно близко, чтобы иметь возможность прикоснуться к нему. Барши никак не мог понять, что с ним случилось, но потом вдруг вспомнил приступ сильного головокружения. Он протянул руку, чтобы передать Фарроу маленький пузырек со снадобьем, чтобы облегчить головные боли, которые испытывал гренадинец, но его истинным намерением было коснуться руки наемника. Вместо этого что-то коснулось его.
Рашлин закрыл глаза и постарался вернуться к громкому ржанию коня, совпавшему с его желанием закричать от невыносимого давления, которое он ощутил во всем теле. У него тогда возникло ощущение, что кто-то тянет все части его тела в разные стороны. Боли не было, только сильнейшая тошнота… а потом он провалился в темноту. Эта женщина, Кайлан, назвала случившееся с ним припадком, значит, в бессознательном состоянии его били судороги.
— Выходит, не моя болезнь вызвала этот приступ, — пробормотал он. — Что же тогда?
— Магия, — ответил он сам себе и засмеялся, словно охваченный приступом безумия. — Мощный поток магии, — прошептал барши, сразу же все вспомнив.
Галапек тоже его почувствовал, поэтому и заржал. Интересно, испытывает ли сейчас конь подобную слабость? Но последствием этого странного происшествия была не только слабость… он также чувствовал и ужас. Барши не имел понятия почему, но он очень ясно увидел предзнаменование приближающейся угрозы. Впервые в жизни Рашлину стало безумно страшно.
* * *
Когда внимание всех жителей было приковано к поездке королевы в Брэкстед, Элспит решила ускользнуть из дворца, чтобы проститься с находившейся при смерти леди Донал. Девушку мучили угрызения совести — ведь она ушла, не попрощавшись с Крисом и, что было еще более некрасиво, с королевой. Валентина тепло их встретила, приютила и, ни минуты не колеблясь, взяла под свою защиту. Тайный уход Элспит будет расценен как неуважение, и это беспокоило ее больше всего. Но девушка не желала суеты и слезных прощаний, кроме того, королева не преминула бы попытаться отговорить ее. Элспит решила уйти тихо, ничего с собой не взяв; она оставила даже лошадь, на которой приехала в Бриавель.
Больше всего она сожалела о том, что ее тайный уход могут истолковать неверно, и о том, что не оставила записку для Уила, ведь она была ему очень многим обязана. Можно же было задержаться на пару минут и черкнуть пару строк для Илены Тирск? Элспит не сомневалась, что Уил обязательно появится в замке. Следовало заверить его, что она не станет поступать необдуманно и обязательно вернется. Но голова ее была забита мыслями о Лотрине, и девушка исчезла, не создавая лишнего шума. Элспит знала, что Крелль и Лайрик только обрадуются, не увидев ее больше рядом с королевой. Она давно замечала их неприязненные взгляды. Еще ей было известно, что они не одобряют ее негативного мнения о браке Валентины и Селимуса. Случались моменты, когда казалось, что один из них готов заставить ее замолчать не только взглядом, но и каким-нибудь иным, более болезненным способом.
Итак, как только королевская свита въехала на мост, Элспит подхватила небольшой узелок с пожитками и направилась к небольшим воротам во внутреннем дворике, в котором Валентина играла еще ребенком. Девушка вышла из дворца и пошла по городу, решив воспользоваться именно этой дорогой, а не прекрасным мостом Веррила. Главный район города был окружен стеной, и Элспит намеревалась уйти, смешавшись с людьми, ежедневно сновавшими туда и обратно через самые северные ворота. Она не сомневалась, что найдет попутчика до Кроувилла, а уж там купит лошадь и не на двух, а на четырех ногах доберется до Бэнктауна на севере королевства, пересечет границу и окажется в Фелроти. Таков был ее первоначальный план, но Элспит собиралась подправлять его по ходу дела. Честно говоря, она была готова воспользоваться любым средством передвижения, которое удастся достать.
Стоя в толпе людей, ожидавших своей очереди, чтобы пройти через ворота, она оказалась рядом с повозкой пивовара, в которой ехали мужчина и маленькая девочка. Стражники, казалось, не обращали особого внимания на тех, кто собирался покинуть город, и Элспит почувствовала себя увереннее. Вряд ли они остановят обычную девушку и начнут задавать вопросы. Похоже, ее пока никто не искал. Тем не менее предыдущие путешествия научили Элспит принимать все возможные меры предосторожности. Необходимо как-то притвориться членом этой семьи, подумала она, глядя на робко улыбающуюся маленькую девочку.