Он еще не знал, какая новость ждала его — новость, которая могла вывести его из самого глубокого уныния. Новость, которую Хранитель Паладинов мечтал услышать всю жизнь.
«Нанак, — торжественно провозгласил Меркуд, — Саксен появился!»
«Не шути такими вещами», — тон Хранителя оставался ровным, но в нем появились ворчливые нотки.
«Я не шучу, друг мой. Повторяю: Саксен появился».
«Расскажи мне…»
Это был шепот, исполненный благоговения.
«Клук Саксен-для нас Шестой — теперь странствует вместе с Элиссандрой Квин. Подробности тебя вряд ли заинтересуют. Главное — он возродился снова и находится рядом с ней».
«Саксен…»
Нанак был готов снова и снова повторять это имя. Смелый, могучий клук, который много десятков лет подряд выдерживал боль, натиск злопыхателей Орлака, удары его волшебства… и стоял до конца.
Некоторое время Меркуд молчал. Он слишком хорошо знал, что означает эта новость для Хранителя.
«Теперь Саксен — циркач. Очевидно, очень хороший».
Ответом ему был странный звук — удивительный, радостный… Впервые Меркуд слышал смех Нанака. Только бы еще хоть раз услышать этот смех, подумал лекарь.
«Они возвращаются, Нанак. Все вернутся- это я тебе обещаю. Я только сейчас это понял. Они бегут от Орлака, чтобы встать рядом с тем, кто нас спасет. Вы должны выстоять, Нанак. Проси, уговаривай, приказывай… Но они должны поддержать меня — Фигтис, Темезиус… и прежде всего — Арабелла. У меня еще есть дела. Замысел еще только принимает очертания».
«Я дам тебе время, Меркуд. Мы все сделаем так, чтобы у тебя хватило времени. Только обещай, что поговоришь с этим соколом, которого зовут Клут. Скажи, что Нанак гордится им. Что все Паладины им гордятся».
«Но он не умеет разговаривать, Нанак. Он ничем не показал, что обладает силой и волшебством».
«Передай ему мои слова, Меркуд. Если этот Клут — Паладин, он поймет».
Связь прервалась. Но разговор оставил чувство истинной надежды — впервые за несколько сотен лет отчаяния.
Два месяца спустя Цирк Зорроса прибыл в Беббертон, что неподалеку от славного Илдагарта. Это было счастливое путешествие; впрочем, ничего особенного за это время не произошло. Цирк давал представления в небольших городках — как и следовало ожидать, с неизменным успехом. Потрясение, пережитое во время пожара, еще не забылось. Однако время — лучший лекарь, а радость от заслуженного успеха — лучшее снадобье. К тому же слухи в Королевстве разлетались быстро, и публика не скупилась, чтобы поддержать своих любимцев.
Зоррос не сомневался: к празднику Первого Листа — когда лопнут почки на деревьях, знаменуя начало нового года — он сможет приобрести каких-нибудь зверей взамен тех, что погибли в огне. Была заказана парусина, сшиты навесы и шатер- все это внушало уверенность в завтрашнем дне. И теперь труппа с трепетом внимала градоначальнику Илдагарта. После традиционного приветствия он объявил, что Цирк Зорроса может остановиться на очаровательном Крукском лугу, откуда до городской ратуши самое большее час ходу… и оставаться там сколько угодно, за счет городской казны. Это была неслыханная щедрость.
Затем градоначальник вручил Зорросу послание от самого короля Лориса. Известие о пожаре в Фрэгглшемском Доле уже достигло ушей Его величества. От своего имени король выражал труппе соболезнования, желал успехов и приветствовал цирк в Илдагарте.
Всего лишь добрые слова… Но на них король не скупился. Саксен был сражен.
— Славный он человек, наш король, — заметил он.
— О, так вы знакомы? — поддразнила его Элисса. Грета, которая последнее время ходила с каменным лицом, не выдержала и улыбнулась.
— Нет, конечно. Но я знаю. Я видел его, наблюдал за ним. Он беспокоится о своих подданных, и это письмо — тому пример.
В это время Зоррос принимал послание из рук градоначальника. Горожане наперебой кричали, хлопали в ладоши, свистели… Теперь Саксену и Элиссе приходилось разговаривать очень громко, чтобы слышать друг друга сквозь шум.
— Вот если он положит конец преследованиям своих подданных, это будет славно! — крикнула девушка.
Ее услышал не только Саксен. Люди закивали, соглашаясь.
— Чего ему стоит отменить закон, который позволяет мерзавцам вроде Гота вытворять все, что заблагорассудится? — продолжала она. — Почему они могут искалечить или убить человека только за то, что он отличается от других? Эти люди даже не могут получить убежища!
Элисса заметила, что стоящие вокруг люди поддерживают ее, и продолжала:
— Только представь: вдруг какому-нибудь Готу придет в голову, что человек не может ходить по канату! А если ходит, то это волшебство! В лучшем случае, он добьется того, чтобы вашу труппу разогнали, а в худшем — прикажет всех вас перерезать. Скажи, разве хороший король такое допустит?
Хватит, надо остановиться. Элисса поняла это раньше, чем Соррель, которая стояла рядом, коснулась ее руки. К вящему облегчению, Саксен решил пойти на попятный.
— Конечно, ты права. Я тоже не понимаю, зачем нужен этот закон.
«Будем надеяться, что после смерти Гота его шайку распустят», — добавил он мысленно.
«Тогда я тоже скажу, что наш король — славный человек, — Элисса улыбнулась, показывая, что не злится, но не могла удержаться и добавила: — а до тех пор я его презираю».
Настроение у нее было хуже некуда. Момент, которого она так боялась, наступил. Надо прощаться с цирком, который несколько месяцев был ей домом, с Саксеном… а она не знает, как это сделать. Соррель сказала, что расставание состоится этим утром. Их цель — Карембош, всего полдня пешком от Илдагарта… целая вечность. Элисса знала: даже если цирк будет выступать в городе несколько недель, они с Саксеном больше не увидятся.
— Ну, девочка моя, — деловито сказала Соррель, прерывая поток ее грустных размышлений, — нам пора. Долгие проводы — лишние слезы.
Соррель огляделась, разом одарив всех улыбкой, и начала прощаться. Обнимала одних — тех, кого узнала ближе, благодарила за доброту других… Элиссе стало дурно. Держась изо всех сил, она пыталась следовать ее примеру. Их пожитки уже навьючили на Кетая. Ослик прядал ушами, словно отмахиваясь от шума и запахов Беббертона.
Однако люди, словно ничего не замечая, тепло обнимали девушку, а Церис наконец-то набрался смелости и чмокнул ее в щеку. Саксена видно не было, но Элисса знала и так: он стоит где-то в задних рядах, рядом с Гретой, и широко улыбается. Его голос то и дело звучал у нее в голове, подбадривая, убеждая не трусить.
Наконец, очередь дошла и до семейства Фоксов. Они стояли тихо и лишь переглядывались, словно не зная, что сказать. Элисса отвела глаза. Если она встретится взглядом с Саксеном…
— До свидания, Орис.