Соррель объяснила Элиссе, что Академия — место священное и на какое-то время станет для них надежным убежищем. Если девушке там понравится, она может стать послушницей, но это зависит только от ее желания. Кроме того, Элисса узнала о камне под названием «архалит» и что происходит, когда женщина принимает решение его носить. Соррель снова убедилась, что не зря считала девочку умницей — она все поняла и даже торжественно пообещала, что подумает о такой возможности, когда немного поживет в Академии. А для начала надо отдохнуть и восстановить силы… Все верно. Позади у них долгий путь. Уединенная жизнь пойдет девочке на пользу, но одиночество ей не грозит. Сверстницы, скорее всего, тепло примут ее. Так что Элисса сможет начать новую жизнь.
Вскоре по обеим сторонам дороги поднялись стены, за которыми зеленели сады. До Академии оставалось совсем немного.
Кетай услужливо остановился, позволяя Соррели обратиться к своим спутникам.
— Ворота уже недалеко, — проговорила старушка. — Как вы посмотрите на то, чтобы я поехала вперед и сообщила о нас? Вы подойдете, когда тени станут длиннее.
Она могла просто сказать «оставайтесь здесь и ждите» и не дожидаться, пока они кивнут в ответ. Соррель легонько стукнула Кетая пятками, и ослик, которому в кои-то веки не потребовалось повторного приглашения, затрусил по дороге, поднимая клубы легкой пыли.
Саксен с Элиссой подошли к живой изгороди. День был сплым; после прогулки по пыльной дороге их лица словно покрылись сверкающей пудрой. Элисса вытерла лоб платком и огляделась.
— Как думаешь, хозяева не станут возражать, если мы немножко полакомимся сливами?
Она задала этот вопрос просто ради приличия, так как уже перелезала через изгородь по приступочкам.
— Ну, возразят — и что? — отозвался Саксен, забираясь следом. Это приключение его забавляло.
— Ты будешь очень скучать по ним — верно, Саксен?
Элисса наконец-то осмелилась спросить о том, что ее давно беспокоило. Саксен жевал сливу, сок стекал у него по подбородку и капал на грудь.
— По детишкам? Конечно. Но Грета поступила мудро, и Зоррос ее любит, в этом можно не сомневаться. Он будет о них по-настоящему заботиться, особенно о маленьких. Зачем брату их покойного отца путаться под ногами?
— О, только не надо! — она запустила в него сливовой косточкой. — Я уверена, тебя они всегда будут помнить.
— Может быть. Однако меня беспокоят старшие мальчики. У Милта и Ориса трудный возраст, им нужна твердая рука. Нужен отец, который не пожалеет времени, чтобы учить их мудрости. Не уверен, что Зоррос станет этим заниматься, — Саксен покачал головой. — Мне пришлось пригрозить им поркой, чтобы они не вздумали за нами увязаться.
Такого Элисса не ожидала.
— А если они все-таки…
— Так они и сделают, можешь не сомневаться, — он фыркнул. — Иначе их сердца будут разбиты, и они умрут, не выдержав разлуки с прекрасной Элиссой.
Девушка грустно улыбнулась.
— И как они это сделают?
— Любовь — жестокая госпожа. Она заставляет человека совершать такое, на что бы он в жизни не отважился. Например, мальчики могут, не долго думая, украсть повозку и отправиться за нами следом. В какой стороне находится Карембош, они знают по нашим прошлым путешествиям.
Но Элисса не хотела больше думать ни о мальчиках, ни о том, что они потеряли человека, которого любили, как отца.
— Пойдем? — спросила она.
— Э-э-э… позволь мне пойти первому, Элисса.
— Нет! Почему? Мы пойдем вместе.
— Считай это чутьем вкупе с человеческим опытом. Я просто хочу убедиться, что все в порядке. Обещаю, я быстро. По крайней мере, постараюсь побыстрее. Просто осмотрюсь, и все. А ты пока собери еще немного фруктов.
Девушка прищурилась.
— Твоя подруга Лисс тебя о чем-то предупреждала? — она почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.
— Ну… не совсем так. Просто она кое о чем напомнила, и я решил, что осторожность не помешает. Сущие пустяки, — он встал. — Но в одиночку мне будет спокойнее, я чувствую себя увереннее. Вот и все.
— Ладно. Но я буду считать мгновения до твоего возвращения. Раз, два, три, четыре…
Саксен перелез через ограду и побежал по дороге.
Девушка поднялась и медленно зашагала между деревьями. Длинная, высокая стена из розоватого камня тянулась куда-то вдаль, насколько хватало глаз, вдоль всего сада и за его пределы. Скорее всего, эта стена окружала Академию.
Соррель мало рассказывала об Академии — может быть, потому что Элисса не проявляла должного любопытства. Старушка обещала, что там они наконец-то найдут пристанище, а остальное ей было почти безразлично. Правда, оставался еще вопрос с архалитом. Пока все шло к тому, что Элисса готова стать послушницей. Конечно, это означает, что в ее жизни больше никогда не будет мужчины. Но для нее существовал лишь один мужчина, и он ушел из ее жизни навсегда. Зато у нее будет возможность многому научиться, узнать о своих способностях… Элиссе нравилось об этом размышлять. Соррель говорила, что в Академии есть чудесная огромная библиотека, а также архив с древними пергаментами и книгами. При одной мысли об этом Элиссу бросало в жар. Там она сможет забыться и… будем надеяться, воспоминания о Торе покроются пылью, которую она будет сдувать со старых свитков.
Она еще раз посмотрела на ровные ряды розоватого камня. А ведь до ворот можно добраться куда быстрее. Достаточно пересечь луг и взобраться на стену. Сколько можно ждать?.. Нет, она дала Саксену слово, а обещания надо выполнять. Чтобы скоротать время, девушка залезла на грушевое дерево и принялась собирать фрукты. Это занятие и впрямь отвлекло ее. Наслаждаясь спокойствием, она вполголоса напевала какую-то песенку. Мысли витали далеко-далеко, и Элисса не услышала, как где-то с топотом промчались лошади.
Наконец девушка распихала груши по карманам и направилась к воротам. Она была счастлива. У Саксена было предостаточно времени убедиться, что все в порядке. Чего он боялся? Гот мертв. А кто еще может угрожать ей, кроме главы Инквизиции? Нет, хватит саму себя запугивать! Отбросив все страхи, Элисса зашагала вдоль стены, в сторону дороги.
Пройдя примерно полмили, она остановилась. Перед ней, у самой стены, стояло огромное старое дерево. Казалось, оно выросло здесь как раз для того, чтобы можно было перебраться через стену… Ох, и разозлится же Соррель, когда увидит, каким путем она проникла в Академию!
Но тут ее ушей коснулся звук мужских голосов. Крестьяне? Или того хуже — садовники? Подобрав свою легкую юбку — Соррель почему-то настаивала, чтобы ее воспитанница носила хлопок, — Элисса полезла на дерево. Ничего сложного: раньше им с Тором нравилось так забавляться.
Ее переполняла радость. Для них с Соррелью начинается совершенно новая жизнь. Наконец-то они нашли пристанище… и Саксен будет рядом… Надо надеяться, ему разрешат поселиться где-нибудь недалеко от Академии — а может, даже наймут на работу. Никогда за последние годы у нее еще не было так легко на душе. И почти не тянет к Тору… Воспоминания о нем возвращались все реже, боль понемногу притуплялась. Теперь она представлялась Элиссе твердым блестящим камушком, застрявшим в сердце. Вот и славно, пусть лежит, а она время от времени будет проверять, не делся ли он куда-нибудь… Последнее время такие проверки случались все реже и реже, а попытки мысленно поговорить с Тором прекратились совсем. Какой в них смысл, если все равно не встречаешь ничего, кроме пустоты, густой и холодной, как разочарование?