— Добрый день, Тот Самый и все остальные, — сказал Доргрил, широко улыбаясь губами Орлака.
Тор взял ситуацию под контроль.
— Я не буду с тобой разговаривать, — объявил он и увидел, как улыбка исчезает на лице Орлака.
— Не будешь со мной говорить? — взбесилось существо, говорившее низким и очень неприятным голосом. — Ты знаешь, кто я?
— Доргрил. Подлый захватчик, который вселился в бога с трагической судьбой. Тебе нет места в Сонме и нет места здесь. Изгнанный зверь! Убирайся отсюда! — в гневе сказал Тор.
«Приведение его в ярость — мудрая тактика», — заметил Клут. Его слышал только один Тор.
— Я буду говорить только с Орлаком, — настаивал Тор.
— Ты будешь говорить со мной, дурак, до того, как я уничтожу тебя и всех твоих жалких защитников. А-а, Лаурин, моя дорогая, синяки прошли? Я не хотел применять силу в такой мере, когда мы лежали вместе в постели.
Девушка почувствовала, как выходит из себя. Раздражение готово было вот-вот выплеснуться наружу, но братья так сильно сжали ей руки, но она не могла пошевелиться. Никто не брал в расчет Джила, который выскочил из кустов, размахивая мечом, после того, как услышал, что к Лаурин обращаются столь гнусным образом. Лук с единственной стрелой, которую он держал наготове, выпал у него из рук, когда он бежал к богу, и упали под ноги Кайрусу.
Орлак взмахнул рукой, и короля Таллинора отбросило через головы собравшихся к одному из огромных дубов. Он летел с такой силой, что точно не выжил бы после удара о дерево, если бы дуб ловко не склонил ветви и не поймал его еще в полете. Ветки быстро подняли обмякшее тело ввысь, а потом переправили дальше, прочь от места, где разворачивалось действие. От Джила не было толка против Орлака. Он лишь помешает Друзьям Великого Леса.
Лаурин заплакала, но ей помог успокоиться тихий голос Рубина: «Деревья защитят его. Не бойся за него… только за нас».
Собравшиеся вокруг Тора друзья пришли в замешательство, услышав, как Тор ухмыльнулся. Они считали бессмысленным еще больше выводить из себя яростного бога. Тем не менее, Тор продолжал это делать, и они верили ему.
— Вот оно, Доргрил? Да? Это самое лучшее, что ты можешь сделать, обладая такой силой в кончиках пальцев? А король-то ведь еще и смертный…
— Тебе пришло время умереть, Гинт, — объявил Доргрил.
— Я готов. Мы все готовы, трус, — закричал в ответ Тор. — Но позволь мне взглянуть на брата. Позволь мне собственными глазами взглянуть на этого несчастного, в которого ты вселился.
Они все почувствовали, как истинная суть Орлака с гневом проталкивается мимо Доргрила, пытается оттеснить его в сторону.
— Ты умен, Гинт, раз пытаешься натравить нас друг на друга, — заметил старший бог.
Тор не обращал внимания на Доргрила.
— Ты меня слышишь, Орлак? Выгони этого демона и посмотри на меня. Или ты так боишься меня, что прячешься?
Они увидели, как красный туман в глазах бога слегка потускнел, и на мгновение появилось что-то другое, просвечивая изнутри.
— Я вижу, что ты прячешься за дядей. Значит, все столетия сражений только ради этого? Ты позволишь ему получить удовольствие, уничтожая нас? Отдашь его ему? И мы отправимся на смерть, зная, что ты трус и вероятно всегда был им. Клут больше не считал, что Тор действует мудро.
«Тор…»
«Тихо. Смотри».
Тело златовласого мужчины задрожало. Лицо жутко исказилось от внутренней борьбы. Паладины и Троица в ужасе и очаровании смотрели, как два бога сражаются в одном теле за главенство. Изо рта Орлака вырвался жуткий гортанный звук. Собравшиеся решили, что его издал Доргрил, который отчаянно сражался, чтобы удержать позиции.
По каналу мысленной связи Тор слышал вопросы испуганных Паладинов.
«Верьте мне. Лисе однажды сказала мне, что Доргрил оказался в Пустоте из-за своей самонадеянности и надменности. Она говорила, что самонадеянность снова приведет к его падению».
Никто ничего не понял, но друзья продолжали верить в Торкина Гинта.
«Что ты предлагаешь сделать?» — спросил Клут по их личному каналу связи.
«Вызвать его наружу».
«Куда?»
«В меня».
«Ты тоже сошел с ума?»
«Это единственный способ».
«Почему?»
«Я достаточно силен, чтобы с ним справиться».
Тор услышал, как Клут в гневе щелкнул языком у него в голове. Все продолжали наблюдать за чудовищной битвой, которая разворачивалась у них перед глазами. Тело Орлака покрылось потом. Он прилагал невероятные усилия, чтобы изгнать из него дядю. Мгновение казалось, что Орлак побеждает, потому что глаза теперь определенно стали фиалковыми.
«Почему ты так уверен?» — спросил сокол.
«Потому что я умнее брата и…»
«И что, Тор?» — теперь Клут кричал у него в сознании.
«Мне больше нечего терять».
«Кроме собственных детей?»
«Кроме собственных детей, — эхом повторил он и грустно добавил: — И друзей. — Он вытянул руку и быстро погладил сокола. — Ты должен доверять мне».
Тор снова посмотрел на брата. Деревья вокруг них сильно скрипели и стонали. Звуки были неприятными.
— Добро пожаловать в Сердце Лесов, Орлак, — крикнул Тор, и златовласый бог уставился на него в ответ. В фиалковых глазах горела ярость. Он тяжело дышал.
— Я не намерен проявлять к тебе милость. Не больше, чем Доргрил, — прозвучал истинный голос Орлака.
— Меня не интересует твоя милость.
Бог кивнул:
— Возможно, тебе будет интересно узнать, что твоя Элисса умерла доблестно. Она выманила Ксантию и Доргрила, увела их от твоей дочери и удерживала достаточно долго, чтобы Лаурин смогла сбежать.
Орлак видел, как Тор дернулся при упоминании имени жены. Он знал, что принес ему боль.
Тор плотно сжал челюсти. Он не позволит так легко сломать свою целеустремленность. Он сделал глубокий вдох и стал действовать дальше.
— Доргрил, я знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что ты хочешь. Я сам хочу только уничтожить своего брата. Я предоставлю тебе свое тело, если ты мне поможешь.
В сознании Тора открылся новый канал мысленной связи, и в нем зазвучал мерзкий голос: «Почему?»
«У тебя есть знания. У тебя есть сила. Объедини их с моими — и мы сможем его победить. А затем мое тело становится твоим. Ты сможешь им управлять».
«Я снова спрашиваю: почему?»
«Потому что я уже потерял то, что люблю».
«А-а, Элиссу. Знаешь, она была очень смелой до самого конца».
Тору пришлось использовать всю свою волю, чтобы ответить, не демонстрируя отчаяния.