«Прощай, Тор, — прошептал Клут. — Я любил тебя в своих жизнях. Я буду любить тебя после смерти. Сердце Лесов, униженно прошу тебя принять меня в последний раз».
Клут резко полетел вниз. Доргрил яростно орал у него в сознании.
Кайрус выпустил стрелу из лука. Она воткнулась соколу в грудь и пронзила ее, убив того, кто когда-то был Клутом из Роркъеля. Первый Паладин Того Самого умер, а бог Доргрил, пойманный в капкан в мертвом, падающем теле, выл в отчаянии, когда деревья Сердца Лесов жадно тянули ветви, чтобы взять одного из своих.
Тело сокола оставалось все еще высоко в воздухе, и Доргрил не успевал убежать в новое тело. Ветки деревьев ломали хрупкие косточки и перья величественного Клута, пока он не превратился в мягкую бесформенную массу. Наконец, самое высокое дерево взяло останки птицы и поглотило Клута в себя, возвращая его в убежище, которое ему предоставляло Сердце Лесов. Доргрил же отправился в темную, заброшенную и пустынную тюрьму.
Никто из тех, кто в тот ужасный день находился в Сердце Лесов, никогда не забудет выражение лица Торкина Гинта. Он почувствовал отчаяние, когда свет погас внутри сокола, с которым он был связан особой связью… его любимого Клута. Паладина больше не существовало. Тор был безутешен. Элисса и Клут. Теперь в его сердце образовалась огромная брешь, и он мог в это мгновение заполнить ее только яростью.
Тор повернулся к Орлаку и выпустил на свободу все Цвета. Он больше не мог думать рационально.
Когда Цвета Торкина Гинта соединились с чистой белой яростью пульсирующего волшебства, все Паладины и его дети почувствовали всплеск новой могущественной силы.
Дарганот кивнул и прошептал с Поляны в сознание Тора: «Используй свою ярость, сын. Уничтожь его. Мы тебе поможем».
Паладины встали плечом к плечу за Тором, выстроившись в одну линию. Гидеон, Лаурин и Рубин инстинктивно поняли свою роль в этом деле и открылись для Сонма.
Орлак бушевал:
— Ну, попробуй меня уничтожить! Попробуй! Я одержу победу над всеми вами и оставлю это место в руинах, от которых вверх поднимается дым. Выпускайте свою силу, отец, мать и брат-убийца!
И Дарганот так и сделал. Используя Камни Ордольта, чтобы провести не только свою силу, но и всю силу собравшегося на Поляне Сонма, он отправил ужасающую стрелу — волшебную связующую молнию. Когда она коснулась Камней, радужные цвета усилились, и Троица позволила использовать и свои объединенные силы. Теперь волшебство проходило сквозь Камни и становилось серебристым светом, когда касалось Паладинов.
Оно прошло сквозь каждого из них, не принеся вреда, и каждый из них внес свою собственную силу, удвоив, а то и в четыре раза усилив яростность магии. Потом оно пошло сквозь Тора. Теперь эта была стремительная, светящаяся белая молния. Соединились все Цвета, чтобы породить самую чистую магию богов.
Молния летела так быстро и так неистово, что создавала гудение.
А потом волшебство пошло уже от кончиков пальцев Тора, молнии светились белым светом и яростно ударили Орлаку в грудь. Он попытался устоять, но эта сила отличалась от всего, что он когда-либо испытывал. Даже когда его связали в первый раз, ощущения были другие. Молодой бог пошатнулся и склонился под жестоким ударом, пытаясь ударить в ответ, но на него направлялись волна за волной, пока его собственные силы не омертвели.
Лаурин заплакала, увидев, как яростно его отбросило назад, а потом связалась с отцом, даже не осознавая, что делает это.
«А это должно происходить именно так?»
Она услышала, как отец стонет. Она знала, что он очень не любит убивать при помощи собственной силы.
Орлак стал извиваться на земле, до смерти оставалось несколько мгновений.
Лаурин настаивала: «Орлак не убил ни мою мать, ни Клута. Он не насиловал меня. Он — твой брат. Разве мы не можем спасти его душу?»
Что-то в ее словах затронуло нужную струну. Тор остановился, и белый свет померк. Орлак лежал без движений и без сил.
— Торкин! — закричал Дарганот с Поляны. — Заканчивай с этим делом!
— Нет! — крикнул Тор в ответ. — Достаточно смертей! Достаточно убийств!
Он прошел к тому месту, где лежал его брат. К Паладинам вернулись древние навыки, и они создали волшебные барьеры, магическое место заточения, подобное тому, в котором много веков держали Орлака. Теперь ни один брат не бежит без санкции Паладинов — или после их смерти.
«Орлак!» — Тор видел, что брат все еще дышит, а пока он жив, оставался шанс.
«Пришел позлорадствовать?» — прошептал молодой бог.
Тор покачал головой.
«Ты мне поверишь?»
«Зачем?»
«Чтобы спасти тебя».
Бог мрачно рассмеялся сквозь боль: «Ты будешь спасать меня?»
Тор ничего не сказал. Все, кто наблюдал за ними, затаили дыхание. Орлак слабо откашлялся.
«Что ты имеешь в виду?»
«Ты можешь вернуться… вернуться туда, откуда пришел. Назад, в Ордольт».
Последовала долгая пауза прежде, чем Орлак ответил слабым голосом:
«А он примет меня?»
«Может принять. Если мы отдадим цветы, которые все еще ищут. Ты позволишь мне попробовать?»
«Зачем ты это делаешь после всего случившегося?»
«Чтобы положить конец боли».
Тор опустился на колени и слегка обнял тело брата.
«Можно?»
Орлак кивнул и скорчил гримасу, когда Тор поднял его на руки. Он оказался слабее, чем полагал.
«Брат», — тихо позвал Орлак.
«Да?»
«Я могу и не добраться до Поляны».
«Пожалуйста, попытайся».
«Боюсь, что меня требует себе Таллинор. Как смешно!» — сказал Орлак. У него на губах играла улыбка, лицо начало расслабляться.
«Орлак! Возьми от меня силу».
Тор открылся для брата и увидел ужас на лицах Паладинов. Это было опасное предложение — ничего больше не потребовалось бы Орлаку для уничтожения Тора.
«А ты веришь…» — Орлак так ослаб, что даже не мог закончить фразу, которую собирался произнести.
Тор посмотрел в тускнеющие глаза Орлака и кивнул.
«Бери, сколько тебе нужно. Мы же братья».
И Орлак подпитался силой Тора.
Паладины расступились и по приказу Кайруса сняли чары, заточившие братьев в магическом кругу. Они смотрели, как Тор медленно идет со своей ношей к шокированному Сонму.
Он остановился перед Ордольт, откуда на него смотрел Дарганот. Тор увидел, как станет выглядеть сам, когда станет старше. Это была странная мысль. Он не планировал жить после этого дня без Элиссы и Клута.
— Возьмите его назад, — сказал он. Дарганот грустно покачал головой.