— Но у Александрова все равно нужно узнать, нет ли у него на этот счет каких-то своих соображений, — настаивал Гуров. — Его ведь сильно подставили, а это заставит его очень усиленно шевелить мозгами. Далее. Дежурный ИВС клятвенно заверил меня, что посадит Марию в приличную камеру, а потом позвонил и сказал, что Никифоров, это начальник ИВС, приказал поместить ее к уголовницам. Так кто же Никифорову это приказал? Сам бы он на такое не пошел! Он еле-еле на месте усидел, отделавшись неполным служебным, после той истории, когда он посадил в одну камеру четырех проходивших по одному делу человек, которых еще и отравить умудрились. Хорошо, что хоть один выжил и потом мог показания дать. Нет! Никифоров ни за что не стал бы так рисковать без прямого приказа сверху! И еще. Если мне расследование уголовной составляющей дела Егорова уже не поручат, то кто именно будет этим заниматься? И кто отдаст об этом приказ?
— Я вас понял, — кивнул Попов.
— А я против, — решительно заявил Степан. — Крячко знает, что Алексей Юрьевич назначил вам встречу, следовательно, ваше исчезновение он и генерал Орлов поймут правильно.
— А ты откуда об этом знаешь? — возмутился Лев.
— А разве у вас со Станиславом Васильевичем когда-нибудь были секреты друг от друга? — спросил в ответ парень. — Я могу представить себе, что именно находится в том портфеле, который вы хотите забрать у Крячко. Уверяю вас, что в случае необходимости аппаратура у вас будет намного более современная и совершенная. Что касается перечисленных вами поручений, то передать их Крячко могу и я. Как и заявление вашего племянника на отпуск, потому что неизвестно, сколько нам потребуется времени, чтобы до конца разобраться с делом Егорова.
— Хорошо, я ему скажу, и он напишет, — вынужден был согласиться Гуров. — Но мы с вами не учли самого главного: если меня вдруг вызовут в управление собственной безопасности, а меня нигде не смогут найти, то…
— Вас сначала будут искать по больницам и моргам, а потом подадут в розыск, — спокойно сказал Попов. — Как и ваших родственников, если вдруг выяснится, что Марии нет в Кремлевке — такой вариант тоже надо учитывать. Потому-то их и вывезут за границу, так как в России спрятать будет намного сложнее.
— Ну, знаете! — возмутился Гуров. — Чтобы моя фотография висела на доске «Их разыскивает полиция» рядом со снимками преступников? О Марии и Сашке я уже и не говорю!
— Во-первых, Лев Иванович, да кто их смотрит-то? — встрял Степан. — А во-вторых, там висят еще и фотографии пропавших людей, а это не самое плохое соседство. Если сравнивать с первым, конечно.
— Сынок, — тихо сказал Алексей Юрьевич, и Степан тут же заткнулся, приняв самый скромный вид, а Попов обратился к Гурову: — Лев Иванович, — так же тихо и медленно продолжил он, — вас, может быть, смешат все эти предосторожности и раздражают связанные с ними неудобства, но если мои умозаключения верны, то в деле Егорова ремонт дорог — это верхушка айсберга. Разработанная им схема распространена практически по всей области и действует уже давно, но доказательств причастности Егорова к этому у нас нет. Пока нет, — подчеркнул он. — Размеры хищений колоссальны. По самым минимальным подсчетам речь идет о десятках миллиардов долларов, хотя на самом деле сумма может быть намного больше. И замешаны в этом такие люди, что без серьезных доказательств к ним даже близко подходить не стоит, а вот заподозри они к своим персонам хоть какой-то интерес, не остановятся ни перед чем, вплоть до физического устранения. За вменяемые ему преступления Егорова сейчас нельзя взять под стражу — они же экономические, а у нас теперь либеральные законы. К тому же с такими адвокатами, как у него, его выпустят под залог. Но вот если удастся доказать причастность Егорова к чисто уголовным преступлениям и на основании этого арестовать его, то остальные фигуранты этого дела, узнав об этом, в большей или меньшей степени запаникуют, вот тогда их и можно будет накрыть частой сетью. Теперь вы понимаете, почему мы вынуждены работать в таких условиях? Я верю Степану и верю вам, а вот всех остальных нам придется использовать втемную для разовых, не связанных друг с другом поручений. Такая цель для вас оправдывает средства?
— Да, Алексей Юрьевич, — покаянно сказал Гуров. — Извините, но я даже не предполагал, что это все настолько серьезно. Я готов работать по предложенной вами схеме и прошу прощения, если чем-то кого-то обидел.
Знающие Гурова люди в обморок бы попадали, услышав от него подобное, но таковых здесь не было, а присутствующие это восприняли как само собой разумеющееся. Выйдя из квартиры, Лев поехал к Любимову, который встретил его настороженным взглядом — он же сказал Гурову, что деньги может принять и секретарь, а если Лев приехал лично, значит, что-то изменилось.
— Михаил Яковлевич, вы уже подали жалобу прокурору? — спросил Гуров.
— Еще нет, как раз собирался ехать, а что?
— Не надо этого делать, — попросил Лев.
— Пока или совсем? — уточнил Любимов. — Надеюсь, вы знаете, что срок подачи жалоб не безвременный?
— Знаю, конечно, но обстоятельства сложились таким образом, что шумиха, поднятая вокруг этого дела, может только повредить, и чем скорее она утихнет, тем лучше. Я не буду вам ничего объяснять, просто поверьте мне на слово, что больше ничего предпринимать не надо.
— И не надо мне ничего объяснять, — усмехнулся Любимов. — И так понятно, что в бой на вашей стороне вступила некая неучтенная третья сила, я прав?
— Михаил Яковлевич, я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и Марии, но на данном этапе я считаю наши отношения законченными, — не отвечая на вопрос, сказал Гуров. — А вашу работу я сейчас оплачу. Всего доброго.
Гуров вышел, сопровождаемый задумчивым взглядом адвоката, оставил деньги секретарю, получил квитанцию и направился в клинику. Зная взбалмошный характер Марии, он не сомневался, что она попытается устроить скандал, но это его волновало мало — его голова была уже занята предстоящей работой. Толпы журналистов возле клиники уже не было — наверное, где-то что-то случилось, и они бросились туда в погоне за горячим материалом. Одно слово — падальщики. Едва услышав голос Гурова, Саша тут же открыл дверь, и Лев, войдя и кивая на дверь в комнату Маши, спросил:
— Как?
— Да нормально. От передачи Турина была в полном восторге.
— Еще бы! Такой пиар! — хмыкнул Лев, направляясь к жене, а Вилков — за ним. — Маша, тебя сегодня перевезут в Кремлевку, — сказал он ей.
О том, что на самом деле они с Сашей будут вывезены за границу, он решил пока не говорить.
— Зачем? — удивилась она. — Мне и здесь хорошо.
— Туда не смогут проникнуть журналисты и выяснить, что твоя болезнь фикция, а то сюда, как мне сказал Саша, они неоднократно пытались попасть.
— Никуда я не поеду! — капризно заявила Мария.
— Ты хочешь обратно в ИВС? Тебе там так понравилось? — поинтересовался Гуров.
— Мне там не понравилось, но и в Кремлевку не хочу! — решительно заявила она. — У меня с собой ничего нет: ни приличных вещей, ни косметики! Как я там буду выглядеть на фоне остальных женщин?